Вера Чиркова - Принцы на войне [litres]

– Снимай защиту! – мгновенно среагировал Зак.

Крис снял простой на вид пояс и, протянув руки, пошел вокруг кучи. Сначала медленно, потом все быстрее. Обошел один раз, отрицательно качнул головой и пошел во второй. И снова нигде не остановился. Расширил круг и пошел вновь.

– Ну? – выдохнула обнадеженная Анюся, вглядываясь в огорченное лицо мага.

– Здесь его нет. И никаких ям здесь давно никто не копал. Я видел все мельчайшие потоки на десяток локтей вглубь, не потревожен ни один, – уверенно сказал он.

– Наверное, слуги не захотели выполнять такой чудовищный приказ.

Зак и сам уже так решил, мгновенно сопоставив отсутствие слуг и лошади. И сделал вывод, что этот самый Карл, знавший Болафа с детства, не стал брать грех на душу, а похоронил Болафа где-то на местном кладбище и удрал, прихватив лошадку и садовника, чтобы тому не влетело от разгневанного Кардара.

– Пойдем, – с трудом вымолвил он. – Дальше искать бесполезно.

И первым, тяжело шагая, направился прочь от конюшни.

Сзади горько зарыдали девушки.

К небольшому придорожному трактиру, выгодно построенному на слиянии двух дорог, ведущих к богатому городку Миркелу, команда подъехала уже в темноте.

Для девушек сняли комнату, мужская часть команды устроилась на ночлег в повозке, поставленной так, чтобы загородить чужакам проход к кормушке, возле которой привязали лошадей. Искать утром своих четвероногих помощников не хотелось никому.

Прошлая ночь и следующий день вымотали команду и физически, и морально. До самого обеда они ехали в тяжелом молчании, обмениваясь лишь самыми необходимыми замечаниями.

А за обедом внезапно разразилась ссора, и начал ее Камил, во всем заменивший северянина. Теперь он управлял повозкой и считался управляющим труппы.

– По нашему закону, – хмуро сказал он, не поднимая глаз от кружки с взваром, – надо бы сейчас выпить вина.

– По-нашему – тоже! – поддакнула Анюся и вдруг встревоженно вскочила. – Ох и гад же ты, Камил!

– Что я ей такого сделал? – всерьез обиделся принц, непонимающе глянув вслед убежавшей берзийке. – Набросилась, как шакал!

Девушки, вначале потихоньку захихикавшие, услышав нелестное сравнение, вдруг разозлились.

– Если ты не знаешь, в чем дело, нечего оскорблять невинного человека, – холодно процедила Дайра. – Мог бы просто спросить.

– А я и спросил!

– А зачем… про шакала?

– А зачем она меня «гадом»? – взвился тумастанец, не привыкший выслушивать от девушек такие отповеди.

Женщина должна быть послушной и молчаливой, единственное, что ей можно произносить без разрешения, это: «Да, господин» и «Хорошо, господин».

– Она-то сгоряча, ей про вино и медовуху даже думать нельзя! А ты подбил! – продолжала рьяно защищать напарницу магичка.

– Что такое? – насторожился Зак, наполняя кружки взваром. – А почему я ничего не знаю? Ну-ка, выкладывайте.

– Да что там выкладывать! – засмущалась Дайра. – Ей Рика настой дала.

– От чего? – не понял Зак, не разбирающийся в секретах травников.

– От выпивки, – совсем сникла магичка.

– А у меня она спросила, прежде чем мою ученицу снадобьями пичкать? – вспылил Зак, и так находившийся не в лучшем расположении духа. – Да еще перед заданием! Нет, это уже ни на что не походит! Ну, я с ней поговорю, как вернусь!

– Ни о чем таком ты с ней говорить не будешь, – спокойно заявил побледневший Танио. – Если есть претензии, скажи мне, я со своей женой сам разберусь.

– Прежде чем стать твоей женой, она восемнадцать лет была моей сестрой, это уже ничего не значит? Пока ты за служанками гонялся, я ее от всяких проходимцев оберегал! И теперь не имею права с ней разговаривать? – совсем разъярился маг.

– В таком тоне – нет, – еле сдерживаясь, чтобы не смести родича смерчем, процедил принц и, злобно отбросив брызнувшую взваром кружку, ушел от костра.

– А я еще завидовал вашим дружеским отношениям, – презрительно сплюнул Камил и направился к повозке.

– А ты вообще помолчи! – крикнула ему в спину Ната, не сдержав данного Танио обещания: не вступать ни в какие споры до конца задания, как бы ни хотелось. – Вы с братьями вообще вначале были образцом братской любви и дружбы. А потом друг другу ножи в спину всаживали!

– Между прочим, из-за тебя! – немедля огрызнулся Камил, ненавидевший любые упоминания про это происшествие. – Я всегда знал: где женщина, там – зло.

– Спасибо, что объяснил заранее, – саркастически бросила Ната. – А то я бы сомневалась! Так вот, я готова дать ответ на твое предложение: нет, нет и нет!

– Какое еще предложение? – мгновенно сделал стойку маг. – Камил! Что ты ей предлагал?

– Уже ничего! – скрипнул зубами тумастанец и начал впрягать лошадей.

– Ната! Что он тебе предлагал? – уже выходя из себя, зашипел маг.

– Раз он говорит – ничего, значит – ничего! Мне показалось.

– Так вот! – выйдя из себя, злобно рявкнул Зак. – Предупреждаю всех! Пока не вернемся домой – никаких шашней! Иначе в один момент отправлю назад! В Кизард! Крис! Тебя это тоже касается.

– А я-то тут при чем? – тихонько проворчал парень, но Зак его услышал.

– Ты думаешь, если я молчу, то, значит, не вижу, как ты вокруг моей ученицы увиваешься? – снова озверел маг. – Говорю в последний раз! Едва замечу еще хоть один взгляд – открываю портал. Мы здесь на работе, а не на прогулке.

– Наконец-то вспомнил, – съехидничал Камил, не собирающийся отступать, он все-таки принц или кто? – Жаль только, немного поздновато, Болафа уже не вернуть.

Зак открыл было рот, но смолчал: что скажешь, когда сам кругом виноват? Не сдержал своих порывов, полез спасать рабов. И не важно, что не мог он по-другому, важно, что действовал спонтанно, не предприняв всех возможных предосторожностей. А из-за этого погиб хороший человек, надежный и добрый.

Разумеется, Зак отомстил за него.

Обоим. И Кардару, и Райбину. Они нашли негодяев в холле, когда вернулись в дом после неудавшихся поисков Болафа.

Хитроумно привязанные Камилом к колонне, подонки сидели прямо на полу.

Зак был в тот момент в такой ярости, что не раздумывая снял с пальца кольцо и, махнув команде, чтобы не подходили, начал плести заклинание.

Очень сильное и жестокое. Преображение души.

Оно применялось только к самым закоренелым преступникам, да и то всего несколько раз за то время, что существует ковен, – так как не имело возврата.

Его нельзя было отменить ни магией, ни травами. Человек, подвергшийся ему, переставал быть собой. Это очень жестоко, потому что означает смерть той личности, что жила до сего времени. А кому жить в этом теле дальше, определяют слова мага, произнесенные во время преображения души. Меняться в любую сторону этот человек больше не сможет никогда. Нет, он не забудет ничего из своей прошлой жизни, но будет думать о ней так, как прикажет произносящий заклинание маг.