Александра Черчень - Дом на двоих [СИ litres]

Вода забурлила, и, скосив глаза, я увидела, что над поверхностью на какой-то миг мелькнул темный, влажный бок.

Угу, приплыл.

Из воды показалась длинная, стремная черная морда, лишь отдаленно напоминающая лошадиную. Янтарно-оранжевые глаза насмешливо сощурились, и конь вновь нырнул, чтобы спустя минуту выбраться на берег животиной дивной красоты. Он встряхнулся, и в гриве зазвенели, сталкиваясь уже знакомые ракушки.

Коняга горделиво изогнул шею, предлагая всесторонне оценить свою прелесть, и насмешливо фыркнул, глядя на меня.

М-да…

Почему-то у меня появились сомнения в том, что в животном виде кельпи тупые, как и любые кони. Во всяком случае на меня он пялится с отчетливо видным ехидством.

Я в ответ изображала максимально возможное восхищение во взгляде.

– Коник…

Коника перекосило.

Я практически видела, как в его голове носятся и сталкиваются пафосные мысли в стиле «Я, древний и прекрасный властелин вод, такой-то и такой-то, награжденный Неблагой Королевой за юбилейное количество утопленников! Как ты, смертная, смеешь меня коником называть?»

А у смертной в глазках лишь восторг, а на лице крайне дебильное восторженное выражение.

– Красивый-то какой!

Водная скотина, очевидно, была самовлюбленной дальше некуда, так как в больших глазах появилось удовлетворение и он крутанулся кругом, позволяя оценить себя со всех сторон. Старайся, старайся… я прекрасно знаю, как ты выглядишь в истинном виде.

Я встала и двинулась вперед, по дороге, якобы случайно пнув корзину с зерном. Она покачнулась и опрокинулась, рассыпая по траве золотистые зернышки.

Конь уставился на них так завороженно, что я даже пожалела несчастного. Сейчас не средние века, и келпи не спешат задабривать. Вот и живет несчастный, перебиваясь с человечины на рыбку. Страдает, наверняка. А он же, как ни крути, – лошадь!

– Хочешь? – ласково спросила я и, зачерпнув горсть зерна, со внутренним содроганием протянула руку к коню. – Кося, кося, кося…

«Косю» снова перекосило. Сюсюканье ему явно не нравилось, но голод, как известно, не тетка, потому приходилось быть лапушкой.

Было страшно. Очень страшно, кошмарно страшно. Хотелось пнуть корзинку еще раз, чтобы полетела и вписалась прямо в чувствительный бархатный нос, и, завывая, рвануть вверх по холму. Вот тварька удивится-то!

Представив себе на миг картинку, я даже улыбнулась, и, судя по всему, это окончательно успокоило лошадку. Он потянулся к моей ладони и осторожно, одними губами собрал с нее подношение.

Я выдохнула. Все же лишиться руки очень не хотелось, но, видимо, кельпи пришел к выводу, что целый человек это лучше, чем его кусочек, потому был терпеливой и ласковой коняшкой.

Осторожно погладив бархатные ноздри и с содроганием заметив нехилые такие клыки в лошадиной пасти, я провела рукой по его морде, заглядывая в глубокие, искристые глаза. Нельзя смотреть так вот на фейри. Потому как это настолько чарующее, прекрасное зрелище, что хочется любоваться им вечно. Сначала… А после хочется сдохнуть во славу потусторонних красавцев, завещав им все интересующие их органы. В данном случае разве что кроме печени. Не любят кельпи печень. Гурманы, чтоб их!

Конь встряхнулся и, разорвав зрительный контакт, потянулся к корзинке с зерном и начал проворно поглощать овес.

– Кушай, мальчик, кушай, – ворковала я, поглаживая шею животины и перебирая гриву.

Животина негодующе прядала ушами, так как «мальчиком» себя явно не считала, претендуя на большее, но от еды не отвлекалась, здраво рассудив, что на этом этапе я от него уже никуда не денусь.

Доев, он вновь повернулся – с более чем благодушным выражением морды, – а затем игриво толкнул меня боком и опустился на передние ноги, намекая, что теперь можно и покататься на таком потрясающем жеребце.

Ага, аперитив съели и можно приступать к основному блюду?

С трудом удержав восторженно-дебильное выражение на мордашке, я с деланым недоверием покосилась на лошадь и даже сделала ма-а-асенький шажок назад. Кельпи хлопнул длинными ресницами, придавая морде умильный вид, и подпихнул меня головой под руку, намекая, что кататься мы таки будем!

О-о-о, лошадушка желает сделать все по классике?

Сначала катаемся, а после сигаем в воду и уже там топим и едим?

Ладно, красавчик… до определенного этапа нам по пути. Мне и правда нужно на тебя сесть.

Задрав подол платья, я забралась на коня, ощущая кожей его прохладную шкуру, и, незаметно потянув за кончик пояса, развязывала узел. Кельпи выпрямился, и я испуганно сжала колени, так как он оказался неожиданно высоким и земля резко отдалилась.

Вопреки ожиданиям, фейри не стал с ходу бросаться в речку. Он сделал маленький круг по бережку, периодически изгибая шею и косясь на меня янтарным, ехидным взглядом.

Маски спали. Я отвечала ему своим, испуганным и напряженным, сжимая ноги, хотя уж что-что, а упасть мне с него не грозило. Как бы я не старалась… Стоит человеку сесть на кельпи, как все… словно прилипает. Так что самоуверенная животина, очевидно, считала, что игры кончились и я теперь в его власти. Я же нервно пропускала через пальцы плетеную уздечку, которая недавно заменяла мне пояс. Заговоренную и крепкую, предназначенную как раз для ловли дивного народа. Надеюсь, что конь ее не порвет, все же не высшая сущность, хоть и особенный кельпи.

Лошадь развернулась в сторону воды и встала на дыбы перед тем, как сигануть в темные воды. Я воспользовалась этой возможностью и подавшись вперед, двумя руками обхватила шею коня, оплетая ее магической, словно прилипающей к шкуре веревкой. Кельпи злобно взвизгнул и одним прыжком нырнул в речку.

Я едва успела сделать глубокий вдох, как обжигающе холодная вода сомкнулась над головой. Сильное течение облегало мое тело, взмывая вместе с волосами вверх и оплетая лицо рыжими прядями. Я ощущала, как изменяется подо мной форма тела кельпи, и отчаянно прижималась к гладкой шкуре, ни на миг не ослабляя хватку на зачарованной уздечке.

Ну уж нет, поганец! Так просто я тебе не дамся. Я прикусила губу до металлического привкуса во рту, до обжигающей боли, но радовалась ей как самому острому наслаждению. Потому что только боль самое надежное подтверждение того, что ты еще жива. А если тебе слишком хорошо… это повод задуматься. Основательно так задуматься.

Так что сейчас я колотила пятками по на удивление огромному телу под собой и затягивала, со всей дури затягивала светящуюся даже под водой узду.

Водные потоки бешено крутились вокруг и в какой-то момент отбросили волосы с лица. Я открыла зажмуренные глаза и невнятно булькнула от ужаса, выпуская изо рта драгоценный воздух. Потому что буквально в десятке сантиметров от моего лица была злобная морда кельпи, что яростно скалил зубы.