Александра Черчень - Дом на двоих [СИ litres]

Королева схватилась за шею, открыла рот, но не издала ни звука. Только хлопала губами, как рыбка. Да что же здесь происходит?!

– И как же выглядит эта красота в истинном обличье? – осведомился Элрой, сделав еще один шаг. – Красота, которую оплатили своими жизнями лучшие… сильнейшие… Которую любил я! А знаешь ли ты, моя королева, как дрожали мои руки, когда я расплетал твои косы? И ведь чувствовал! Ведь ловил тень морока – но думал, что ты удостаиваешь меня замечать в себе не только королеву, но и женщину! Кто же мог знать…

Я тоже шагнула вперед, но Элайза, схватив меня за локоть, удержала, шепнув:

– Не надо, не мешай ему.

– По-моему, она задыхается… – шепнула я в ответ.

– О да… – с непонятной интонацией ответила дева.

– Ну так что, моя БЫВШАЯ королева? – очень мягко, почти ласково спросил дивный лорд. – Что ты выберешь теперь, когда твой гейс снят? Красоту или жизнь?

В жемчужно-серых глазах Мэб засветилась такая откровенная ненависть, что я невольно вздрогнула.

– Красоту! – каркнула она и сипло выдохнула.

А потом сгорбилась, ее вторая рука тоже взлетела к шее… Черная цепочка почти скрылась в складке идеальной раньше кожи, рубиновая подвеска теряла цвет, а лицо синело буквально на глазах.

Ну нет! Хватит с меня смертей!

Я вырвала свою руку у Элайзы, метнулась к королеве, оттолкнув по дороге Элроя…

– Беата!

– Беа!

Мужские пальцы вцепились в мой ворот, рванули назад, но я успела! Схватилась за цепочку на шее несчастной и дернула изо всех сил! Не хочу! Не позволю больше никому умирать у меня на глазах!

Ошейник, душивший королеву Неблагого Двора, порвался с визгом, напомнившим прежний голос Мэб. Меня отбросило назад, в объятия кельпи, королева резко выпрямилась, а цепочка, на миг замерев в воздухе, рассыпалась на крохотные черные искры.

Искры мигнули и исчезли, а Мэб рухнула, мгновенно превратившись в неопрятную кучу… каких-то тряпок и седых лохм. Из кучи блеснули глаза в красных прожилках. Потом куча заворочалась и села.

– Ой… – прошептала я.

– Ну да, Беата, – сказал Элрой, крепче прижимая меня к себе. – Да-да, не все милое является таковым на самом деле. Что ж. Мои эстетические чувства потрясены, но исход… Исход логичен.

Перед нами на земле глухо рыдала… старуха. Белое королевское платье обернулось коричневой хламидой, кожа головы просвечивала сквозь редкие седые волосы, лицо походило на смятую грязную простыню. И даже я понимала, что это – смертная… Обычная смертная человечка! Но как?..

– Гейс, – пояснил Элрой, не дожидаясь вопросов. – Эта смертная наложила на себя гейс, скрепив его клятвой Кристаллу Ночи – великой реликвии Неблагого Двора. И в придачу к красоте, магии и вечной жизни получила ошейник-ограничитель. Думаю, отказ Кэйворрейна возлечь на алтарь причинил ей много мук. Ведь если в определенный срок королева не приносила в жертву высшего лорда фейри – ошейник начинал душить ее, все сильнее и сильнее. И в конечном итоге задушил бы. Никто и никогда не видел Мэб без этого украшения… А сейчас Кристалл получил жертву – но другую! И гейс разрушился.

– Но как… как же она могла стать королевой?

– Вышла замуж за короля. А потом придумала для нас благородную сказку, и тот король стал первой жертвой. Все разрушения нашего мира – дело ее рук. С такой властью это нетрудно. Но кто мог подумать… Видишь ли, моя девочка, ни один из нас никогда не причинит вреда своему миру. Это заложено в наши сути.

Я просто ушам своим не верила. Но доказательство слов Элроя сидело передо мной, схватившись за щеки, раскачиваясь и подвывая.

– Подожди. – Кажется, я нашла слабый момент в этой истории! – Но как же этот ваш Кристалл согласился принять у нее такой гейс?! Согласился принимать такие жертвы?!

– Кристалл Ночи – не разумное существо. Это волшебный артефакт, который нуждается в пище. И он всеяден, Беата. Кто же мог подумать, что…

Его слова утонули в резком звуке – словно лопнул воздушный шарик. А в метре от бывшей королевы возник прямо из воздуха невысокий мужчина в блестящей одежде. Высший эльф, судя по неземной красоте.

Он посмотрел на старуху, подошел ко мне и вдруг опустился на одно колено.

– Благодарю тебя, хозяйка дома под холмом, – сказал певучим голосом.

Сверкнул на меня глазами – и исчез. Я только и успела рот раскрыть…

А около старухи появился второй. Но этот – беззвучно. И подходить не стал, только низко поклонился.

– Паломничество началось, – хмыкнул Элрой. – Идем отсюда, Беа. Или хочешь принимать благодарности?

– Нет-нет! – испуганно отказалась я.

– Вот и я так подумал. Дай руку, Элайза.

И мгновение спустя мы стояли у калитки моего дома.

А по ту сторону, в саду, стоял живой король Неблагого Двора. Как, однако, быстро расходится информация в мире фейри! Никакой интернет не нужен…

– Беата, – сказал Кэйр, распахивая перед нами калитку. – Беата… Ты… Я… – и его голос сорвался.

– Думаю, ты свободен! – поспешно кивнула я.

И я тоже. Род О’Рейли свободен… Статус тюремщика утерян. Я свободна, о боже! Я свободна!!!

Но радости почему-то не ощущалось. Эмоциональный ступор, наверное…

– Лорд Кэйворрейн, – чопорно произнес кельпи. – Не хотите ли вы отметить столь знаменательное событие в кругу хозяйки светлой стороны и ее стражей?

– Почему бы нет, лорд Элвенрой, – столь же церемонно ответил мой бывший узник. – Думаю, нам всем не помешает рюмка-другая выдержанного коньяка. Особенно господину пастору, у которого я отобрал самогон. Впрочем, он выпил все запасы успокоительного у моего брауни. Прости, Беата, у нашего брауни.

Услышав это, Элайза встрепенулась и с криком «Джил!» бросилась к дому.

А я, прислонившись к забору, сползла по нему на травку, закрыла глаза и улыбнулась.

Знаменательное событие было решено отмечать в саду. И в честь его там возник шикарнейший стол с коваными ножками, мраморной столешницей и стульями изумительной работы. Айкен, сотворивший всю эту роскошь, выглядел очень гордым и явно ожидал похвал и восторгов. Но два эльфийских лорда, узрев столешницу, на миг изменились в лице и переглянулись. Мрамор на глазах сменился стеклом, а на стекло упала кружевная скатерть потрясающей красоты – однозначно работа Кэйра.

Брауни, разумеется, надулся, а вот я отлично поняла, что так не понравилось королям…

Когда сходство с алтарем было устранено, дивные заметно расслабились и уселись, предоставив Айкену накрывать праздничный обед.

Кэйр выглядел настолько же счастливым, насколько равнодушным казался Элрой. При этом счастье одного было абсолютно искренним, а равнодушие другого – откровенно показным. Освобожденный король честно старался проявлять дружелюбие. Так сказать, зарыть топор войны в почву общей радости. На мой взгляд, война вообще была надуманная – нельзя же было всерьез обижаться, что бывший король не умер на алтаре!