Анна Бобылева - Ханна

— Добро пожаловать на борт! — прогремел он, оскалившись. — Тебя то мы и ждали! Верно, дорогая?! — Ханна побледнела, как мел. — Мы с рыжей стали близки за время твоего отсутствия! Расскажи ему, милая?!

Она проглотила язык, а Дон побагровел лицом и бросился в атаку, вмиг затормозил и воткнул клинок себе в ногу. Неистово завопив, исподлобья он сверлил врага взглядом.

— Слабый! — приближался тот. — Наивный! Глупый! Что в нём нашла Искра?! — Ханна нахмурилась. — Да, рыжая! Ты потомок рода планеты, которой не было равных ни в одной вселенной! Конечно, бархатная кровь у тебя лишь наполовину! Другая — отвратительно приторная, пропитанная морской солью! Но и это не помешает мне насладиться сполна! Я уничтожу его, и продолжу! — оттолкнулся, совершив затяжной прыжок, острые зубы нацелились на жертву.

Ханна бросила Наю и побежала, но ей было не обогнать мощное существо. Дон вытащил кинжал из ноги и поднял, готовый встретить судьбу. Зубы неумолимо приближались, электрическая волна прокатилась по кораблю, задевая и своих, и чужих. Люди и существа тряслись от разряда, но его будто и не тронуло. Казалось, всё кончено. Как вдруг Амина заслонила его собой. Зубы твари сомкнулись на шее, глаза закатились. В последний миг хребет острой пикой взметнулся и проткнул Лазарю глаз. Первый заместитель изрыгнул сгусток зелёной жижи, прохрипел что-то несвязное, и испустил дух. Вокруг трупа сверкали крохотные голубые огоньки, и плоть рассыпалась прямо у них на глазах. То же происходило и с другими павшими рептилиями, Унда исправно выполняла обещание. Амина лежала у него на руках, грудь часто вздымалась, веки прикрыты. Воины, шатаясь, начали приходить в себя после электрического удара. Ханна не осмеливалась подойти. Невозможно было описать ту боль, которую чувствовал её мужчина, и она напрочь забыла о собственных муках. Он утирал ладонью слёзы, гладя Амину по волосам.

— Не уходи, прошу, — шептали еле слышно губы. Целительница сделала усилие.

— Я…сдержала…слово — позаботилась…о…тебе, — дыхание оборвалось, и она обмякла, а он крепко прижал к себе тело и протяжно завыл.

Она подняла Наю, не совладавшую с ногами, пребывавшими долгое время в состоянии оцепенения. Корабль тряхнуло и накренило, участники битвы стали слетать вниз. Кто-то кубарём скатывался, кто-то врезался в стены. А она наткнулась на Амину, зажимая бездыханное тело в жуткий бутерброд. За каркасом протяжно свистело, а затем громыхнуло. Удар отпружинил обратно, но девушка успела ухватиться за искореженный выступ. Вода хлынула в щели. Ханна испуганно искала Дона глазами. Обнаружив, отпустила пальцы, и с высоты бросилась в воду. Удар пришёлся на ноги, и вывернул ей лодыжку. Она спускалась всё ниже, как в том сне, вода проникла в горло. Ещё немного и проберется в лёгкие. Он неподвижно лежал на дне, лицом вниз. «По крайней мере мы вместе», — подумала девушка, и вспомнила замороженную под водой пару, сомкнувшую губы в последнем поцелуе. Лёгкие заполнились водой, и она зажмурилась, принимая смерть. Однако той не последовало. Она вдруг поняла, что всё ещё дышит, и, преодолев оцепенение, подплыла к любимому. Схватив его под руки, начала подниматься, усиленно дергая здоровой ногой. Кто-то подхватил её сбоку. Ханна обернулась, и увидела Тину, которая, запасшись кислородом, раздувала щёки. Вынырнув, она шумно отдышалась и помогла удерживать Дона, пока они не нашли пробоину, и не выбрались наружу.

Хвостатые с шипами существа рассекали по морю, ныряя и нанизывая на копья Ящеров. У них не было ни малейшего шанса на спасение — не в этот раз. Делия чёрной фурией пронеслась над водой, выверенными движениями управляя хвостом, и устремилась к суше. Ящер с полоской на спине почти выбрался на берег, но шип пронзил ему горло, а тело рассыпалось в прах, и его унесло ветром. Гигант — Квинт оказался поблизости, и помог вытащить Дона на берег. Ханна нервно начала делать ему искусственное дыхание, но он не приходил в сознание. Руки похолодели и затряслись, в глазах плясали статические искорки. Квинт протянул амулет с голубым камнем, и она быстро надела его на шею любимому. Через мгновение он выплюнул воду и закашлялся, а она прижала его голову к груди, и истерично расхохоталась.

Усилиями Ларо’ жителям прибрежных мест стёрли память. Земляне не были готовы к подобным знаниям. Амину погребли на побережье Аквы, провожая в последний путь плакали. Ная рыдала взахлёб на плече у рослого мужчины своей расы. Видимо, он являлся отцом целительницы. Дон был безутешнее всех, падал в обмороки — организм не выдерживал столь сильной психологической нагрузки. Ханна отстранённо наблюдала за горем, не чувствуя ничего. Ей была безумно симпатична Амина, и лишь благодаря её стараниям она осталась рядом с Доном, но эмоций не было, как ни старалась воззвать к человечности. Девушка ненавидела себя за это, но и поделать ничего не могла. История Амины, Рема, Мари и их сына была печальной, но не затрагивала струны души. Ей будто подрезали их в одночасье. Вспомнила, как хребет проткнул глаз Лазарю, и улыбнулась. Впервые она открыто радовалась смерти, и не стыдилась своих мыслей. Праздно переводя взгляд, заметила соединенные руки Улайлы и Селины. «Не зря поддакивала», — усмехнулась, привлекая внимание Иды. Та грациозно подошла и тихонько сказала:

— Спасибо. Ты привела нас к победе. — Ханна часто закивала: «Если б ты знала, какой ценой», — добавила про себя, и собеседница услышала. Внимательно присмотревшись, она заглянула в израненную душу и не защищённую голову, и, взметнув песок, удалилась.

— Что это с ней? — отозвался скрипуче старикашка на коляске.

— Что тут скажешь, — выдохнула девушка, и зашагала в сторону города.

Несколько недель она пребывала в одиночестве, не желая никого видеть. Груз событий давил куда только можно, а грязь не смывалась шампунями. Жутко стыдно было бросать Дона в тяжелое время потери! Амина ведь вырастила его, как сына! Только вот по-другому она не могла. Прокручивая последние слова Лазаря, смирялась с тем, что её вырастили чужие люди. В груди кололо, переживания давали о себе знать. Стало быть, её отец неизвестное существо под названием «Искра», а мать из Унды. Девушка тяжело вздохнула, догадавшись, и ударила кулаком о стену. Кости хрустнули, но к счастью не повредились. Разрываясь между желанием навестить лживую мать и пустить себе пулю, выбрала третье — отправилась туда, где не была множество лет.

В дверях обыскали на наличие острых предметов, телефон пришлось оставить на проходной. Пухлая женщина лучезарно улыбнулась, и повела через палаты во двор. Раньше, наблюдая за постояльцами заведения, она думала: «Нет ничего хуже лишиться рассудка». А сейчас и сама предпочла бы забыть, не гнушаясь последствиями. Запах ароматных цветов достиг рецепторов, успокаивая.