Екатерина Каблукова - Контракт. Брак не предлагать [litres]

– И вы не предложили университету спонсорскую помощь? – Донна явно издевалась.

– Я предложил построить новый корпус. Но этот… – Он осекся и посмотрел на племянницу. – Он отказал мне! Мне! Главе клана О’Донналов!

– Наверное, ректор судит о могуществе клана по его представителям в университете, – предположила Донна. Дядя кинул на нее грозный взгляд, но Донна сидела, с ангельским видом, хлопая ресницами; на секунду Расмусу показалось, что перед ним его дочь Теа. Но он тут же заметил насмешливые огоньки в изумрудно-зеленых глазах и понял, что она просто издевается. По привычке Расмус скрипнул зубами, зная, что это все равно бесполезно. Удивительно, как Донна умела вывести из себя одним взглядом, или, может быть, дело было в том, что рыжеволосая красавица была слишком похожа на свою мать Шейлу О’Доннал. Теперь на нее была похожа и его собственная дочь Теодора.

– Хорошо, Донна, чего ты хочешь? – устало сказал он, понимая, что придется поторговаться. Она пожала плечами.

– Выпить. Джин-тоник, если не затруднит.

– Только не говори, что ты не воспользовалась баром на звездолете!

– Я задремала. Знаете, так бывает, когда человек в отпуске…

– Я отзываю тебя из отпуска.

– Даже так? – Она слегка приподняла брови точь-в-точь, как Шейла когда-то. Это окончательно вывело Расмуса из себя.

– Да. – Он почти выплюнул это слово.

– Основание? – Голос Донны стал чуть жестче, таким тоном она обычно вела переговоры.

– Твой контракт. Дело идет о благополучии всего клана. И мне, а значит, и всем О’Донналам необходима твоя помощь.

– В чем?

– Ты должна сдать экзамены за Теа!

Донна с удивлением посмотрела на дядю. Он действительно произнес это.

– Вам так хочется получить Патрика Салливана?

– Салливаны – сильный клан. Свадьба двух наследников объединит людей.

– А развод их вновь сделает врагами! – фыркнула Донна.

– Какой развод?

– Который непременно последует, когда Патрик Салливан узнает, что его жена не окончила Куинси.

– Он не узнает, если ты не скажешь… – Расмус хищно посмотрел на племянницу, словно жаждал свернуть ей шею. – Но ты не сделаешь этого, ты же подписывала соглашение о неразглашении!

– К сожалению, я растерялась, поскольку подписывала слишком много бумаг, но после окончания Куинси я их изучила, и очень внимательно. Соглашение касается лишь коммерческой информации.

– Рассказав Салливану правду о Теа, ты разрушишь планы о слиянии, и мы недополучим выгоду.

– Ну, упущенную выгоду еще надо доказать… – Донна вновь улыбнулась. – Так что, Расмус, боюсь, мой потревоженный покой обойдется вам слишком дорого.

Тот одарил ее тяжелым взглядом.

– Я тебя внимательно слушаю.

– Простите? – не удержалась она.

– Донна, если ты до сих пор не встала и не ушла, значит, ты что-то хочешь. – Глава клана криво усмехнулся. – Осталось услышать, что именно.

Досадуя на себя, она прикрыла глаза. Расмус тоже умел играть в эти игры и делал это гораздо дольше, чем она. Донна вздохнула, можно еще полчаса ходить вокруг да около, а можно… она подняла голову, решив идти ва-банк.

– Мне нужна свобода, Расмус! – Странно, только сейчас Донна поняла, что никогда не называла его дядей.

– Что? – подскочил он.

– Диплом Теа полностью погасит долги моего отца перед кланом О’Донналов.

– Нет.

– Тогда разговор окончен. – Она сделала вид, что намеревается встать.

– Донна, ты просишь очень много… – многозначительно произнес глава клана О’Донналов.

Девушка пожала плечами:

– Я много теряю. Если меня поймают, то могут, по меньшей мере, аннулировать диплом. В худшем случае мне светит тюремный срок за мошенничество.

– Тебя не поймают, вы с Теа похожи как две капли воды, даже генетически.

– Не мне вам рассказывать про методы идентификации личности: отпечатки пальцев никто не отменял.

– Кому взбредет в голову проверять отпечатки?

– Расмус, я была лучшей выпускницей своего года, мой портрет красуется на доске почета. Меня помнят многие, кто преподает в Куинси. И мы с Теодорой абсолютно разные. Я не умею и не хочу изображать идиотку. Если хоть один из преподавателей заподозрит неладное…

– Мы можем переписать контракт, скажем, на десять лет, это – половина долга. Пять из них ты уже отработала.

– Нет. – Донна все-таки встала. – Все или ничего. Решать вам.

Она вышла из кабинета, не дожидаясь позволения главы клана. Дошла до лифта, спустилась на первый этаж и покинула здание. Никто не остановил ее.

Донна даже не знала, хорошо это или плохо. После таких разговоров с Расмусом она чувствовала себя крайне мерзко, всегда начинала болеть голова. Пройдя немного, девушка свернула на ближайшую авеню и зашла в первый попавшийся бар.

Он был почти пустым, лишь трое завсегдатаев сидели за стойкой и обсуждали последние космические гонки.

Донна забилась в самый темный угол и заказала себе виски. Оказалось, что в стаканах подавали лишь самый дешевый, напоминавший, скорее, разведенный спиртом чай, пришлось брать бутылку.

Когда официант, мальчишка в пиджаке сомнительной белизны, нес заказ, один из пьянчужек поднял голову, взглядом следя за подносом, на котором стояла бутылка. Он даже приподнялся, чтобы подсесть к Донне, но был остановлен жестким взглядом зеленых глаз, после чего поежился и предпочел вернуться к приятелям.

Донна выпила два бокала, когда ее смартфон мелодично тренькнул. На экране возникло: «Принимается. Завтра будь готова вылететь на Куинси». Донна выдохнула и, отстучав: «Буду готова, как только подпишем все бумаги», плеснула себе еще виски и выпила залпом.

На следующее утро, несмотря на то, что большую часть ночи она провела за изучением досье Теа, Донна проснулась очень рано. Шторы в спальне еще были задернуты, они раздвигались системой ровно в семь утра. Донна лениво бросила взгляд на часы. Четверть седьмого. Засыпать вновь уже не было смысла.

Девушка встала и направилась в ванную, затем, завернувшись в пушистое полотенце, прошла на небольшую кухню. Бросила взгляд на каппимашину, решительно достала пережиток прошлого – джезву, напиток в которой надо было варить на настоящем огне. Это было прямым нарушением договора аренды, но сейчас Донна позволила себе это. Она знала, что не вернется в свою квартиру, она вообще не вернется на планету, получив шанс начать все сначала.

Перед глазами пронеслось его лицо – такое, каким она видела его в последний раз по галасвязи: жесткие складки у губ, такие губы называют чувственными, прямой нос, аметистовые глаза, горящие злым огнем. В ушах все еще раздавался его голос, напряженный, с нотками обреченности:

– Это твое окончательное решение?