Ирина Котова - Темное наследие [litres]

Повара и слуги расстарались на славу, и собравшееся в роскошной, украшенной золотой лепниной столовой семейство некоторое время дружно отдавало дань восхищения превосходному густому и острому крабовому супу. Потолок столовой, к слову сказать, около двух веков назад разрисовывал известнейший художник, маэстро Фельдин, и теперь на Кембритчей и одного Дармоншира сверху смотрели пухлощекие и крутобедрые девы с внушительными грудями, стыдливо прикрытыми арфами, кистями винограда, кувшинами вина и клочками одежды. Бернард нет-нет да и поглядывал наверх, мечтательно вздыхая. Люка эти взгляды очень веселили.

Леди Шарлотта с легкостью поддерживала светскую беседу, расспрашивая Берни про успехи на военном поприще, а сестру – про учебу. И если первый разливался соловьем, периодически глядя на брата – и Кембритч видел в его глазах потребность в одобрении именно от него, Люка, – то вторая что-то бурчала в ответ и глаз почти не поднимала.

– В этом году сезон дебютанток открывается раньше, – как только слуги удалились, леди Шарлотта перешла в атаку. – Как раз не заденет твою сессию, Рита.

– Да не хочу я, – зло ответила сестра. – Мне еще четыре года учиться. И для чего? Чтобы выйти замуж?

– Милая Рита, – произнес Кембритч иронично, стараясь не давать прорезаться ехидству (сказывалось, ой, сказывалось общение с Тандаджи), – увы, родись ты какой-нибудь Бетти Смит, ты легко могла бы резать пуповины и принимать орущих младенцев сколько захочешь. И быть свободной от необходимости надевать платье стоимостью в годовую зарплату этой Бетти и идти в общество высших домов страны. – Он глотнул великолепного вина и аккуратно поставил бокал на кружевную скатерть. – Но так как тебе не повезло носить фамилию Кембритч, давай опустим все наши препирания и уговоры. Иначе я передумаю насчет разных вкусных вещей, которыми решил тебя поощрить, если будешь хорошей девочкой.

– Замуж не пойду, – отрезала Маргарета.

– Я пока не нашел отчаянного, который согласился бы тебя взять не глядя, Рита, – усмехнулся герцог, – поэтому этот вопрос тебе придется решать самостоятельно. Но для начала – сезон.

– Люк, – сестра решила сменить тактику, и в голосе ее прорезались жалобные нотки, – ты понимаешь, что сейчас, когда ты получил титул и принцессу Рудлог в невесты, меня начнут осаждать толпами? Да и вообще, почему я? Тебе скоро тридцать шесть, а ты еще не женат! В конце концов, Берни старше меня! Давайте его женим.

Бернард побледнел и чуть не подавился супом.

– Ты осторожнее, Рита, – ехидно сказал Люк, – а то останется у тебя только один брат. Берни, в отличие от тебя, блистает уже три сезона. Набирается опыта.

– Знаю я, где он его набирается, – проворчала сестра. Бернард из бледного стал красным и опасливо покосился на мать. Та сделала вид, что ничего не слышала, пригубила вино и отставила бокал.

– Маргарета, – произнесла она примиряюще, – никто пока не говорит о замужестве. Но выезжать давно пора. Я и так дала тебе время, хотя нужно было начать выводить еще в шестнадцать. Но если твой дебют не состоится этой весной, пойдут сплетни. Это никому не нужно.

– Обо мне? – фыркнула младшая Кембритч. – Да обо мне на фоне слухов о Люке никто и не вспомнит.

– Цени это, – небрежно отозвался новоявленный глава семьи. По сути, Риту он понимал и, если бы не просьба матери, не стал бы давить. Но тут пришлось проявить коварство: – Если посетишь сезон, на замужестве настаивать до твоего выпуска не буду. Только если сама захочешь. В конце концов, аристократические дома Инляндии ежегодно поставляют на балы сотни жаждущих найти себе мужа девиц. Тебе продержаться одну весну, а потом привыкнут и перестанут обращать внимание.

Рита задумалась, а леди Шарлотта послала сыну благодарный взгляд.

– Ладно, – со вздохом согласилась сестра.

– Но гардероб подбираю я, – строго сказала графиня Кембритч. – И примешь компаньонку в квартиру – не хватало еще, чтобы тебя скомпрометировали. И тебя будет посещать учитель танцев и этикета. Прости, Рита, но твои манеры ужасны. Два года вне дома – и ведешь себя как простолюдинка.

Сестра уныло болтала ложкой в супе, демонстрируя отсутствие тех самых манер.

– Мама, – отвлек воодушевленную графиню Люк, – скажи-ка мне. А в чем, кроме умения понимать животных, проявляется наша родовая магия?

Леди Шарлотта настороженно взглянула на него – и он отметил и этот взгляд, и тревогу в глазах.

– Дед твой боль хорошо умел снимать, – ответила она, – у меня куда слабее это, но, слава богам, ни разу вы у меня не кричали от колик или прорезывания зубок. Да и с животными я не очень, так, успокоить могу, если понадобится. Погоду чуем, но ты это и сам знаешь.

– У меня с животными совсем слабо, – грустно сказала Рита, – это у Бернарда хорошо. Зато я чувствую, где у человека что болит. И органы чувствую, если ладонью провести… правильно ли работает всё.

– Я собак слышу, – пробасил Берни. – И они меня слушаются. И вообще… хотел сказать, что после военного училища я, скорее всего, пойду второе образование получать.

– И кем же ты хочешь быть, милый? – удивилась леди Шарлотта. Рита тоже подняла голову, с одобрением взглянула на брата – видимо, она что-то знала.

– Ветеринаром, – смущенно пробормотал Бернард и как-то неловко посмотрел на Люка. – Ты ведь не будешь против?

– Ну, во всяком случае, у нас в семье всегда найдется кому присмотреть за беременными и собаками, – саркастически заключил Люк. – Главное, что в монастырь никто не уходит. Мам, и это всё?

– Всё, – подтвердила леди Шарлотта. – Твой отец тоже имеет ментальные способности – он отличный оратор, повышенный дар убеждения. Как и у тебя, сынок.

– Я думал, это все мое бесконечное обаяние, – усмехнулся Кембритч. – А это отцовское наследие, оказывается.

– А почему ты спрашиваешь? – спросила она уже с откровенной тревогой и тут же осеклась.

Люк покачал головой.

– Интересно просто. А у Инландеров какой дар, кроме виталистического и ментального? – поинтересовался он. – Я в детстве много сказок слышал….

– Что белые короли ночами превращаются в летучих огромных змеев… – загробным голосом произнес Берни.

– И что могут смотреть из любого зеркала, – подхватила его тон Рита.

– А еще как-то один из Инландеров заставил врага съесть свое собственное сердце, – провыл Бернард.

Леди Шарлотта с отвращением посмотрела на отбивную, которую перед ней как раз поставили.

– Это невозможно, Берни, – снисходительно пояснила Рита.

– Эту байку я тебе сам рассказывал, Берни, – усмехнулся Дармоншир. Брат насупился. – Зато ты слушал, открыв рот. Мам, а ты ничего не скажешь?

– Я не знаю, Люк, – ответила она несчастным тоном. – Дом Инландер хорошо хранит свои секреты.