Оксана Головина - Тени прошлого

— Послушай, — заговорила она, стараясь быть почтительной с «почившим» созданием, — ты случайно не встречал по дороге Лейтона? Он мне очень нужен. Если ты подскажешь, то я буду очень…

Скелет невозмутимо поднял руку и ткнул костлявым пальцем в сторону спуска с лестницы, за спину девушки.

— Благодарю, — Ванда устало оглянулась, к своему удивлению примечая пропажу у перил, на первой ступеньке.

Лейтон поднял голову, глядя на неё в полном молчании. Тишина ночной академии нарушалась только тихим стуком, издаваемым уходившим умаем.

— Я искала тебя, Лейтон, — взволнованно проговорила Ванда, удобнее перехватывая ящик и принимаясь спускаться к прислужнику.

Сегодня он выглядел несколько иначе, словно появилась в нём некая стать, как бы странно это ни звучало. Чем ближе подходила девушка, тем отчётливее становился ореол вокруг умая, будто пытался очертить силуэт того, кем был он при жизни. Ванда остановилась, не доходя до него несколько ступеней.

— Нам нужно поговорить.

Лейтон посмотрел на неё скептически, и взгляд его пустых глазниц вспыхнул ярче при виде ящика в её руках.

— Это ведь твоё? Ты наверняка не можешь покидать Ард. Поэтому хотел, чтоб я принесла тебе этот ящик? — Ванда приблизилась, теперь стоя с умаем на одной ступеньке, и протянула ему спасённое в трактире добро.

Лейтон осторожно накрыл своей рукой руку девушки, сжимавшую край деревянной крышки, и надавил, толкая коробку обратно к ней.

— Что-то не так? — нахмурилась Ванда, — ты не хочешь взять её? Я неправильно поняла тебя? Ты хоть знаешь, что сегодня произошло из-за…

Она осеклась, видя, как выровнялся умай, будто её слова стали неким ударом для него. Прислужник жестом указал на ступени, предлагая присесть. Именно так поняла его девушка, с тяжким вздохом опускаясь на каменную лестницу. Синяки под её глазами стали так заметны, выдавая крайнюю усталость, а бледность делала похожей на привидение. Лейтон сел рядом, поворачивая к девушке голову и внимательно рассматривая. Кажется, даже был взволнован. Могло ли это быть правдой? Прислужник беспокоился о ней?

— Этот ящик мне вручил человек, по имени Яр, — проговорила Ванда, и устроила вещь между ними, хлопнув по крышке ладонью, — и знаешь, там было достаточно много желающих заполучить его. Почему ты нарисовал тот знак на моей руке, Лейтон? Кажется, это была какая-то печать. Она даже смогла открыть этот странный ящик. У меня так много вопросов. И должна предупредить, что у Рэйвана их не меньше.

Умай замер, вопросительно глядя на неё.

— Да-да, — хмыкнула Ванда и зевнула, вовремя прикрываясь рукавом рубашки, — вездесущий ректор Арда знает о рисунке и этой штуковине. А ещё он очень зол, поскольку ему пришлось разбрасывать по всему двору трактира тех, кто встал у него на пути.

Девушка широким жестом обвела круглый зал, находящийся перед ними, указывая на масштабы подвига Кристиана.

— Полегли все… Надо признаться, это было впечатляюще. И этот странный Яр тоже был хорош, — со знанием дела кивнула Ванда.

Был чем-то откровенно доволен и Лейтон, что не укрылось от взгляда девушки.

— Так это твои вещи? — снова хмурясь, спросила она.

Умай кивнул.

— И там есть нечто невероятно ценное, такое, за что можно убить или рискнуть своей головой?

Лейтон повёл этой самой головой, немного склоняя её, и глазницы прислужника мягко осветились. Было в этом нечто печально бессильное, и Ванда поджала губы.

— Эта коробка имеет ценность только для тебя, верно? — она спросила осторожно, стараясь не ранить чувства своего странного приятеля.

Умай снова кивнул.

— Но те «охотники», что напали на нас, искали некую печать. Печать… Как же они её назвали?.. — она была сердита на себя за то, что слово совсем вылетело у неё из головы, — так эта печать в ящике?

В ответ ей отрицательно махнули.

— Та, что была на моей ладони — стёрлась, когда я применила печать Катхам…

Если бы у скелета были брови, они, несомненно, приподнялись бы от удивления или даже возмущения.

— Да-да! Я была настолько безответственна, что применила без разрешения боевую магию. Причём жалко и неумело, едва не спалив всё… — мысленно саму себя ругая, пояснила Ванда.

Лейтон покачал головой, и потянулся к ящику. Он ловко открыл его, и девушка к своему удивлению увидела пару наручей, лежавших поверх неких старых книг или тетрадей. На левом из них Ванда заметила повреждение, затем переводя взгляд на руку Лейтона, державшую снаряжение. Сложно было не обратить внимания и на глубокую царапину на кости его предплечья, ровно там, где были повреждены и наручи.

— Они принадлежали тебе?

Лейтон тихо кивнул, затем завладевая рукой девушки и надевая снаряжение на её предплечье. Оно конечно же оказалось велико, о чём Ванда и сообщила умаю. Но стоило надеть второе, как вспыхнули нанесённые на них рунные знаки, и наручи плотно обхватили её предплечья.

Потёртые, выполненные из тёмной кожи ханка, инкрустированные серебром, они холодили руки, укрытые только тонкой тканью рубашки. Ванда посмотрела на свои ладони. Знакомые знаки вспыхивали на них, грозя вызвать жар и сопутствующие неприятности. Но к удивлению Ванды, рунический рисунок лишь становился чётче и стабильнее в её руках, вызывая неподдельное изумление.

— Что? Что это, Лейтон? — глянула она на товарища огромными глазами.

Умай неспешно закрыл ящик, игнорируя её вопрос, и водрузил на колени девушки, отдавая своё «сокровище».

— Лейтон! — снова взволнованно позвала она.

Прислужник поднялся, встала следом и Ванда, придерживая врученные вещи. Жестом костлявой руки он указал за тёмные высокие окна, куда-то в сторону тренировочных площадок Арда.

— Я знаю, что там находится, — коротко кивнула девушка, — что ты хочешь сказать мне? Да, я скоро окажусь там. И это станет моим позором или шансом, верно?

Снова кивок.

— Что мне делать, Лейтон? — прошептала она устало.

Он осторожно коснулся пальцем её виска.

— Думать…

Затем той же рукой Лейтон едва коснулся груди Ванды, где взволнованно билось сердце.

— Чувствовать?.. — повторила она, будто озвучивая всё то, что не мог сказать её молчаливый собеседник.

Напоследок Лейтон взял её за свободную руку, сжимая ладонь девушки в кулак.

— Действовать?

Они оба повернулись к окнам, так и стоя почти в полной темноте на последней ступени лестницы. Только бледное сияние умая было для неё единственным светом в этот час.

Думай, чувствуй, действуй… Эти слова, почему проговаривая их про себя, она словно слышала чей-то голос? Она готова была поклясться, что когда-то уже слышала их. И отчего так отзывалось тоской сердце?

— Спасибо, Лейтон.

Кристиан устало прошёлся по кабинету, затем проведя ладонью по небритому лицу. Он тут же тихо пробормотал проклятия, когда ещё незажившая кожа рук коснулась колючей щетины. В кабинете уже успели прибраться и даже заменить подгоревший гобелен. Сейчас вместо него на стене красовалась картина, явно подобранная Селмой. Слишком пёстрая по его скромному мнению, изображавшая плескание в Валмидоре речных драконов… Хотел и он быть таким беззаботным, как эти рептилии. Но сейчас данное желание было несбыточным. Именно об этом ему уже некоторое время докладывал прибывший ищейка.