Мари Явь - Децема 1,5

— Я все слышу, мать твою! — рявкнул Индра, останавливаясь и резко оборачиваясь.

До этого самого момента я ни за что бы не поверила, что когда-нибудь услышу такой тон от него. Индра никогда не выходил из себя. Разве железный самоконтроль — не первое, чему он меня учил?

— Ну и что дальше? Изобьете меня так же, как и того парня?

— Что это? Жалость? — Индра подошел ближе, прищуриваясь. — Считаешь, что я поступил с ним слишком жестоко, в то время как ты…

Он осекся, и я недоуменно пробормотала:

— Босс, вы, часом, не заболели? С каких пор вас стало заботить мое мнение?

Похоже, своими словами я окончательно испортила ему праздник.

— Дерил, проследи за тем, чтобы это пьяное чудовище добралось до медпункта, — процедил Индра, уходя в сторону главного особняка.

— Кто еще из нас пьяный, — пробормотала я оскорбленно, когда мы продолжили путь.

По дороге до медицинского центра нам не встретилось ни одной живой души: похоже, всем было любопытно посмотреть на последствия заварушки, которой был омрачен юбилей Иберии. Но уже знакомый мне хирург оказался на своем рабочем месте, встретив меня, однако, прохладно.

— Вы приняли мой совет отдохнуть слишком близко к сердцу, — понуро заключил он, уходя за препаратами и инструментами, оставляя меня в палате на больничной койке.

— Я передам боссу, — проговорил Дерил, протягивая руку к пиджаку, который я до сих пор сжимала в своей ладони.

— Э-э-э… не… не стоит себя утруждать.

— Едва ли меня это утрудит.

— И тем не менее… — вздохнув, я продолжила шепотом: — Я боюсь спать ночью в одиночестве.

— Тут будет дежурить медсестра… — растерянно проговорил мужчина, указав на дверь.

— Да… может и будет… но вся штука в том, что… — заикаясь шептала я, пряча глаза: — я слишком привыкла к тому, что меня окружают его вещи.

Дерил слабо улыбнулся, чем окончательно меня смутил.

— Несмотря на очевидные разногласия, вы держитесь друг за друга.

— Эй, только не придумывай себе бог знает что. Разногласий между нами никогда не было и быть не может. Мое происхождение и его статус определили наши отношения, в которых нет места никаким разногласиям. Тебе ли не знать, ты же его подчинённый.

— И все-таки.

— И все-таки… Индра был первым, кто меня заметил, — уязвленно пробормотала я, отворачиваясь к стене. — Как бы жесток он ни был, тот его взгляд… в тот раз, в камере заключения… он окупает все.

— Я счастлив.

— Да? С чего бы…

— У моего господина появился верный союзник. Теперь я могу спокойно умереть.

— Ну-ну, только попробуй, — усмехнулась я, слушая, как удаляются его шаги и тихо затворяется дверь.

В палате царил беспощадный холод и пахло антисептиком. Кутаясь в одеяло и чужой пиджак, я пыталась абстрагироваться от назойливого шепота, нарушающего тишину еще сонного утра. Стоя за ширмой, две медсестры готовили с дюжину инъекций, которые обеспечат мне быстрое выздоровление.

— … но я сама все видела. На нем не осталось ни одного живого места, клянусь.

— Говорят, он настоящий красавчик…

— Ты, вероятно, не слышала, как рыдала молодая госпожа. Судя по ее воплям, у этого парня внешность самого Эйи.

— Подумать только, обойтись с ним столь жестоко… И дело даже не во внешности. Гай и его отец — почетные гости.

Неужели юный господин не понимал, что наживать себе таких серьезных врагов — не лучшая идея?

— Юный господин разучился пользоваться здравым смыслом. И уже довольно давно.

— С другой стороны, он защищал то, что ему дорого. Говорят, он никого к себе не подпускал с самого рождения, а тут…

— Да, он был о-очень странным ребенком.

— Собственно, она — первая, с кем он так сблизился. Даже с Илоной он не носился так, как с ней. И все-таки это противоестественно…

— Что именно?

— Ну, они же брат с сестрой…

— Не родные.

— Какая разница? Иберия удочерил ее, значит они из одной семьи. Вряд ли Его Величество будет и дальше терпеть эту их «любовь».

— Если уж на то пошло, то не «любовь», а одержимость. Глянь, как она вцепилась в этот его пиджак. Едва не целуется с ним. А Индра тоже хорош. Следит за каждым ее шагом, никому не позволяет к ней приближаться. Он даже волосы заставляет ее обстригать, чтобы мужчины на нее не глазели.

— Ну, это он напрасно старается. Совсем скоро ей стукнет семнадцать, и у ворот их дома соберется целая толпень претендентов на ее руку. Спорю, никого даже не заденет тот факт, что она безродная.

— Ее везение можно объяснить.

— Еще бы, ее благословил сам Эйя.

Мне пришлось призвать на помощь все накопленное за года тренировок терпение, чтобы и дальше притворяться глухой. Не придавать значения услышанному у меня, тем не менее, не получилось. Поэтому, когда я покинула больничную палату, сожаления по поводу того, что Гай вчера меня не добил, жгли сильнее физической боли.

Боги, я ведь знать не знала, что обо мне и молодом боссе ходят такие слухи. Самое поганое, что человеком, испортившим его репутацию, стала именно я. Как только я здесь появилась, то пообещала самой себе, что не создам проблем здешним хозяевам. Вчерашний случай с Гаем уже указывал на то, что обещание нарушено. Но эти гнусные слухи… какой позор! А что будет, если о них узнает молодой босс? Скорее всего, он сделает со сплетниками то же, что и вчера с Гаем, а меня попросту убьет.

Натянув свою откровенно дурацкую шапку до бровей, я ушла от медпункта вглубь сада, что был разбит рядом с главным особняком. Заняв одинокую холодную скамейку, окруженную кустами бересклета, я размышляла над тем, смогу ли после услышанного показаться Индре на глаза. В пасмурной тишине осени отчего-то думалось исключительно о плохом.

А если меня выгонят? Точно-точно, Иберия так и поступит, когда узнает от Гая, что в случившейся с ним трагедии целиком и полностью виновата я. Да и эти скандальные слухи о его наследнике… Несмотря на то, что моя жизнь здесь не казалась сахаром, я уже привыкла называть это место своим домом. Естественно, мысль о позорном изгнании сжимала сердце болью и тоской.

Нарушил мое мрачное одиночество оживленный разговор. Голоса женщин, медленно приближающихся к моей скрытой от посторонних глаз скамейке, различались интонациями: судя по всему, одна из этих ранних пташек изливала свои обиды другой, тогда как эта последняя пыталась утешить свою подругу.

— …ну ты же ее видела! Что он в ней нашел?! Ну что?! Почти совершеннолетняя, а грудь плоская, как у мальчишки. Она такая уродина!

— Конечно. Это всем видно, у кого глаза есть.

— Ты хочешь сказать, у него нет?

— Нет, просто… похоже, он смотрит не в ту сторону.

— Мой отец говорил с его отцом, но Иберия сказал, что оставляет этот выбор за сыном. Понимаешь? Он никогда меня не выберет!