Tina Rayder - Замуж за монстра [СИ]

А потом что-то произошло.

Ной видел эту метаморфозу собственными глазами в этом страшном детском воспоминании. Ася была умной девочкой. Она не считала своего отца каким-нибудь всесильным, что сейчас как герой спасет ее. Она прекрасно понимала, что невменяемому человеку сложно противостоять, да еще и без оружия. А ее отец — просто человек. Да, навалять по морде может, но не владеет ниндзя-приемами для выхода из любой ситуации. И маленькая третьеклассница вдруг поняла — сейчас ее папа, родной и любимый не смотря ни на что, может умереть.

Это четкое осознание что-то перевернуло в ее голове. Ной увидел, как изменился взгляд Аси. Она перестала бояться. Она поставила себе задачу. Девочка спокойно огляделась, увидела свой портфель, схватила его и вдруг кинула прямо под ноги нападавшему. Незнакомец явно не ожидал, что вдруг споткнется и упадет. Впрочем, как и Анатолий.

Незадачливый наркоман-грабитель выронил нож в процессе падения.

И дальше вдруг произошло то, что Ной даже не предполагал увидеть. Маленькая Ася подошла к поверженному и стонущему от приземления носом телу. Девочка посмотрела на него и вдруг подобрала нож, что валялся рядом.

— Анастасия, пошли! — Анатолий понял, что драка миновала, неприятный инцидент можно забыть и уйти наконец домой, но дочь его как будто не слышала.

— Врагов нельзя оставлять за спиной. — странно холодным голосом произнесла маленькая Ася.

И с невиданной силой воткнула нож в спину нападавшему. Послышался приглушенный стон, тот дернулся и затих.

Ной в удивлении уставился на маленькую убийцу. Уж этого он точно не ожидал. А Ася вдруг подняла на него глаза и зло усмехнулась.

— Что, жертву невинную ждал, дорогой муженек?

— Кто ты? — Ной настороженно уставился на девочку.

Это была уже не Ася. Воспоминание не может «ожить». А он точно знал, что находится сейчас в воспоминании.

— О! — улыбнулась та, — Ты можешь звать меня… хм… Стася. Да. Точно. Чтобы не путаться. Еще есть вопросы? Ах да, возможно тебе будет удобнее разговаривать так?

Изображение вдруг поплыло, будто размазалось в пространстве. И вот, на месте маленькой девочки уже стоит взрослая. Ася.

Нет.

Ее внешность.

Но взгляд другой. Улыбка другая, жесткая.

Стася.

— Почему ты выбрала именно этот образ? — спросил у нее Ной.

— Не нравится? — преувеличенно удивилась она. — Ну уж прости! Другого я взять не могу. Или ты все еще думаешь, что я такая-сякая, какая-нибудь злобная сущность, вселившаяся в женушку твою ненаглядную? — Стася перестала улыбаться и серьезно взглянула Ною в глаза. — Вижу, что думаешь.

— Тогда кто же?

— Хочешь знать, почему я убила этого человека? — спросила вдруг девушка. — Ведь он был уже недееспособен, валялся. Мы победили и могли бы уже уходить. Но я вернулась и убила. Так почему же?

Мужчина ждал ее ответа.

— Все просто. Смотри. — она подошла к воспоминанию — Ной обратил внимание, что декорации так и не сменились, — и перевернула тело молодого человека.

В неловко подвернутой при падении руке обнаружился странный черный предмет.

— Это пистолет. Оружие, что убивает очень быстро. Я заметила его, когда он падал. Этот человек был страшно зол. Для того, чтобы убить отца, ему понадобилось бы лишь пара минут, и то, только для того, чтобы очухаться после падения. Что было бы с Асей, боюсь даже представить.

— Ты хочешь сказать, что защищала ее?

— Я делаю это всю ее жизнь. Я защищаю ее. — повернулась к нему Стася. — Проблема в том, что каждое мое «пробуждение» она помнит. И боится меня. Когда она проснулась следующим утром, она попыталась убить себя. И знаешь что самое смешное? Именно я спасла ее. Снова.

— Зачем ты это делаешь?

— Ты глухой? — удивилась девушка. — Я спасаю ее. Будь то опасность извне, или же она сама.

— Но зачем? — Ной испытующе смотрел ей прямо в глаза. — Назови мне причину. Почему ты просто не захватишь ее тело и не будешь жить своей жизнью? Это было бы логично со стороны существа, пытающегося выжить.

— Может быть. Но я не «существо, что пытается выжить». — Стася как-то горько усмехнулась. — Мне не нужно главенство. Я не претендую на жизнь. Мне нужно, чтобы жила она. А причина? Разве она важна? Я защищаю ее. Как умею. И она защищается тоже. Как умеет. С этого дня — девушка обернулась и указала на воспоминание вокруг, — она попыталась сделать все, чтобы мне больше не пришлось ее спасать. Она окружила себя дисциплиной и правильностью. Каждый ее шаг был расписан. Каждый день — одинаков. Мне не нравилось, что она загоняет себя в жесткие рамки, лишаясь даже простых радостей жизни, но да, от некоторых напастей ее это уберегло. Я не вмешивалась. Однажды это должно было ее к чему-то привести. И привело.

— Ко мне.

— К тебе. Андрей мне не нравился изначально. Да и ей тоже. И когда она узнала о его предательстве, ей не было больно. Ей было страшно. Ее правильный идеальный мир вышел из колеи, и она боялась, что вмешаюсь я. Она бы никогда не бросила свою квартиру, работу, все то, чего она добилась. Если бы не знала, что в противном случае, я могу отомстить Андрею. Могу убить его. Потому что я не ограниченна моральными и нравственными принципами. У меня нет совести, что будет мучить меня потом. И правда, я хотела вмешаться. Я почти это сделала. Но что-то произошло — я не смогла захватить власть. А потом просто не стала этого делать. Сама же Ася вдруг решилась на безумство, чего за ней никогда не наблюдалось. Такое чувство, будто… — Стася нахмурилась.

— Будто мы начали влиять друг на друга. — я вышла из режима стороннего наблюдателя, в котором находилась до сих пор. — Привет, кстати. — было слегка неловко общаться с собственным отражением. — Не скажу, что рада познакомиться, все же твои действия откровенно пугают меня.

— Что тебе не нравится? — удивилась она. — Нет человека — нет проблемы!

— Ты не вправе судить кому жить, а кому умереть! — воскликнула я.

Мне было страшно. Даже здесь, в моей голове, я боялась, что Стася что-нибудь натворит. Она могла многое, это я уже знала…

— Я не затуманена эмоциями. — продолжила мою мысль сама девушка — все же мы в одной голове. — Меня не сдерживают рамки морали. Я могу делать все, что ты захочешь, и совесть не будет мучить.

— Тебя. — на языке горчило. — Совесть не будет мучить тебя. Но не меня.

— Мы одно целое!

— Нет! — я задыхалась отрицанием и страхом. — Мы не одно целое! Никогда! Нет! Нет! Нет!

Перед глазами мутилось. Голова болела все сильнее и сильнее. Перейти в режим наблюдателя никак не получалось. Я утратила контроль над своими воспоминаниями, над своим разумом. Паника захлестывала душу, из горла рвался какой-то полузадушенный хрип-рык-скулеж.