Виктория Миш - Академия счастья, или Кофе – не предлагать

— Пирожные сегодня лучше не есть. Ларри опять наказана, а капкейки — это... — она чуть запнулась, — не ее коронное блюдо. Совсем.

Еще одна жертва родительского гнева? Я отложила щипчики и отошла от пирожных. Эксперименты над желудком — всегда плохо. Поем салатиков, они тоже вполне аппетитно выглядят.

— Да-да, — почему-то засуетилась Виолетта, — накладывай побольше. Нас кормят, как в лучших ресторанах Царства. Это неплохой бонус к обучению.

«Они добавляют разные льготы, чтобы запудрить мозги» — вспомнился голос Джуна, и я вздрогнула.

С чего бы мне доверять тебе, парень? Вдруг ты наговариваешь?

Мы сели за столик у самого выхода. Хоть столовая и представляла собой чуть ли не футбольное поле, столики были почти все заняты.

— Наша Академия, — сразу принялась агитировать Виолетта, — реально помогает феям найти свой путь в жизни. Все счастливы, и за три года становятся одной большой семьей. Мы не бросаем студентов после окончания, как это делают Академии любви или богатства...

Я косо взглянула на феечку, но она представляла собой поистине вселенскую радость. Она говорила искренне и с воодушевлением, так что мои сомнения и страхи развеивались.

Ладно, может, дело всего-то в межвузовской конкуренции. Каждый отстаивает честь родной Академии, и каждый искренне убежден в ее неповторимости. У нас тоже принято меряться рейтингами и лучшими студентами, так что я спокойно принялась за ужин.

— Угу, — еда была такой восхитительной, что не хотелось отвлекаться.

Я быстро прикончила два салата и блюдо, похожее на жульен. Попив воды, сыто откинулась на спинку стула.

Мы еще немного поболтали о всякой ерунде типа студенческой жизни и перспектив, которые Виолетта описывала очень туманно, но в красках. Я так и не поняла, куда устраиваются феи счастья и что там делают. Но то, что за это платят большие деньги и выпускникам оказывается почет и уважение — об этом она говорила абсолютно четко.

Когда мы выходили из столовой, внимание привлек забавный инцидент: невозмутимый до этого повар наперевес с поварешкой пытался догнать милую феечку в белоснежном фартуке.

Девушка была невысокого роста, с длинными русыми волосами, заплетенными в косу. Даже я разглядела, что в ее голубых глазках давно пляшут чертята. А вот почему это не поняли преподаватели?..

Повар явно от нее что-то требовал, а девушка, кстати, в кедах — что тоже меня приятно удивило, чуть ли не перепрыгивая через стулья и другие препятствия, неслась к выходу.

— Помой посуду! — не выдержав, заорал он.

У самой двери девушка притормозила.

— Мой срок наказания закончился две минуты тридцать две секунды назад, — сверилась с часами на левой руке. — Аривидерчи!

Землянка? Я не верила своим ушам. Нужно обязательно с ней познакомиться! Всегда любила веселых и шебутных людей. С такой подругой учиться будет весело.

— И это второй курс, — обреченно вздохнула Виолетта. — Еще два года... Два года с ней мучиться.

Я даже немного расстроилась, поняв, что она не с первого курса. А Виолетта взмахнула рыжими кудряшками и широко улыбнулась.

— Пойдем, провожу до комнаты. Подумай хорошенько над предложением. Второго шанса может и не быть. Тебе понравился замок, еда? А туфли? Правда, классно?

Она продемонстрировала босоножки на шпильке:

— И парням нравится, и сама чувствуешь себя девушкой.

Я посмотрела на свои скромные, с каблуком — рюмочкой босоножки, и... не стала спорить. Кому что нравится.

Нужно определенно все обдумать.

Заснула я довольно быстро — после сытного ужина накатила дрема, и хотя я честно пыталась подумать о своих перспективах, какие-то еще не заснувшие бабочки твердо агитировали:

— Остаться, остаться!

Я стояла перед столом мадам Лакрус и знакомилась с правилами жизни в Академии. Пока ни о чем особенном не говорилось: вовремя приходить на лекции, не хулиганить, не портить казенное имущество, если поранился — интересно с чего бы? — идти в травмпункт сразу. Кстати, здесь он называется лечебной комнатой.

Мне дали расписание и я с некоторым трепетом вгляделась в перечень предметов:

— общие предметы жизнедеятельности;

— начинающий кондитер;

— секреты счастья;

— основы магического искусства;

— энергообмен;

— физическая подготовка;

— история Царства фей.

Предметы мне показались довольно простыми. Вот магические основы немножко пугали, но если взять во внимание, что я — фея, то проблем быть не должно. Трудности — возможно, но куда уж без этого? Любая учеба с ними сопряжена.

Позитивная часть бабочек возликовала: чем проще предметы, тем лучше буду учиться, и меня не отчислят. А отчисления я боялась больше всего на свете — после того, как у нас во дворе отчислили одного знакомого парня, над ним прикалывались все соседи. Я бы этого не пережила...

— А что с моими родителями? — подняла взгляд от листочка, — ведь я не успела попрощаться и взять личные вещи.

— В этом нет необходимости, — отмахнулась мадам.

Сегодня она была во всем коричневом: строгий деловой костюм, сережки с мерцающим раухтопазом. Сама элегантность и стиль.

— Я навещу их в обед. Не волнуйся, они не будут переживать. Только радоваться — немного магии, и с этого дня — ты почетный студент самого лучшего вуза. Какого — они не вспомнят. Но знакомым будут говорить о тебе с радостью... Насчет вещей... Все необходимое тебе выдаст эльфена. Она же расскажет о дресс-коде в Академии.

— Кто?

— Нечистокровная эльфийка — эльфена. Помогает по хозяйству в Академии.

Мадам Лакрус наклонилась к АТСке и попросила Виолетту прислать эльфену.

— Пока же поставь свои подписи здесь и здесь, — мне подсунули документы с наклонным, нечитабельным почерком: одни завитушки и крючки. Где-то с минуту я безуспешно попыталась прочесть или хотя бы разобрать смысл написанного.

— Это — русский?

Я слышала, что договоры должны быть составлены обязательно на родном языке и сопровождаться переводом.

— Конечно,— невозмутимо ответила замдиректорша, после ее уверенного кивка и я даже смогла прочитать одно слово — Договор.

Да уж, кажется без магии здесь не обошлось!

«Никогда ничего не подписывай, пока не прочтешь!» — говорил папа, и я была намерена следовать этому правилу, но взглянув в документы, решительность моя поубавилась... Таким почерком писал всем известный Пушкин — мы видели в музее, в учебниках по литературе и восхищались маленькими, равномерными буковками и забавными кренделечками... Да, это было бы забавной шуткой, если бы не касалось моей жизни.

— Ах, была, ни была, — зажмурилась и подмахнула в двух местах.

— Вызывали? — аккуратно постучавшись, в кабинет вошла девочка лет тринадцати.