Инга Ветреная - Подарок судьбы и граф в придачу

— Я могу сказать точно — после того, как Ее Сиятельство пришла в себя. Это произошло почти через три дня после падения, — ответил Мортин, не задумываясь, как будто давно ждал вопроса.

— Эти изменения произошли одномоментно или поведение графини менялось постепенно?

— Как я Вам, Ваше Сиятельство, уже докладывал, Ваша жена потеряла память. Когда она очнулась, то никого не узнавала, даже не могла вспомнить, где находится, — Мортин лишь на мгновение замялся, но потом продолжил: — Услышав о том, что у нее есть ребенок, миледи снова лишилась чувств и, когда вновь пришла в себя, то вела себя необычно. Она совсем не напоминала ту прежнюю графиню.

— В чем конкретно это проявлялось?

— Первое, что сделала Ваша жена — потребовала проводить ее к сыну. Я должен Вам признаться, что сначала не поверил ей, — Мортин вдруг улыбнулся, вспоминая. — Но графиня, словно тигрица, готова была наброситься на меня, и я уступил.

— И как много времени она проводит с ребенком?

— Почти постоянно, оставляя малыша только для кормления и сна.

Ален с удивлением смотрел на дворецкого, Мортин даже не замечал, что говорит о графине с гордостью.

— А когда у ребенка резался зубик, и он капризничал, Ее Сиятельство настояли, чтобы на это время ей стелили в детской, и она всю ночь сама успокаивала сына, — не замечая реакции графа, продолжал Мортин.

Дворецкий напомнил Алену о знакомстве с малышом, его поразило поведение жены. «Мы уже начали ползать, и у нас прорезались два зуба», — сказала Ирэйна с гордостью глядя на сына. Как странно она сказала и как странно смотрела на него, когда он держал ребенка. Неужели он увидел в ее взгляде нежность? Ален не мог этому поверить или все-таки не хотел? Возможно ли так прикидываться, да и чего ради? Не придя ни к каким выводам, он покинул детскую, при этом с трудом оторвав взгляд от Ирэйны.

Вот и леди Глория сомневалась, что это притворство. И это тетушка, которая с трудом терпела присутствие его жены, и говорила, что не в состоянии общаться с ней!

— Как моя жена относилась к сыну раньше, до потери памяти?

Мортин моментально нахмурился, он молча стоял, не решаясь отвечать.

— Я знаю, что моя жена не оказывала должного внимания малышу, она мне сама писала об этом, — тихо сказал Ален и твердо добавил: — Я должен знать все и не потерплю, если от меня что-то скроют.

— Графиня не хотела видеть сына, она не выносила его плач, сердилась, когда ей напоминали о наследнике, — бесстрастным голосом произнес Мортин.

— Жена писала мне, что я и мой ребенок испортили ей жизнь и лишили ее будущего, — таким же бесстрастным тоном продолжал Ален, — говорила ли она об этом здесь?

— Да, Ваше Сиятельство, она упоминала об этом несколько раз, — с трудом произнес Мортин.

После ответа дворецкого Ален надолго замолчал, глядя в окно. Он как будто забыл о Мортине, тот терпеливо ждал.

— А откуда взялось такое название — детская? — неожиданно сменил тему Ален.

— Ее Сиятельство стала называть так апартаменты сына, — ответил Мортин, облегченно вздохнув.

— Есть еще что-нибудь, что графиня называет также необычно?

— Да, классная комната — место, где дети занимаются с профессором, — сказал Мортин и осекся, встретив недоуменный взгляд графа.

— Какие дети? — граф вплотную подошел к дворецкому.

Тот растерялся, он привык так называть бастардов, потому что графиня никогда не называла их по-другому. Мортин не знал, как сказать об этом графу, но потом, будто бросаясь с обрыва, выпалил:

— Бастарды.

Ален молча сверлил глазами дворецкого, который, не дыша, смотрел сквозь него, затем зловещим голосом задал вопрос:

— Какими же аргументами ей удалось убедить тебя предоставить комнату в замке для занятий с… — Ален замолчал, не решаясь повторить за Мортином, и, подумав, произнес: — с ними, не поставив меня в известность?

— Ее Сиятельство сказала, что эти дети — кровь Монсервилей, и они достойны лучшего, — неожиданно спокойным твердым голосом ответил Мортин.

Граф стоял, оглушенный ответом дворецкого. Что имела в виду его жена? То, что сказала — чтит и бережет кровь его рода, или хочет напомнить о легкомысленном поведении мужа в молодые годы? Он не знал, как к этому относиться.

— И как часто они занимаются? — спросил Ален, только чтобы прервать затянувшееся молчание.

— Почти ежедневно, Ее Сиятельство иногда тоже присутствует на занятиях, она убедила лекаря, что это способствует восстановлению памяти.

— Проводи меня к этой классной комнате, — сказал Ален и направился к двери.

Выходя из кабинета, они столкнулись с Торином.

— Ален, я хотел поговорить с тобой, но если ты занят, то я зайду позже, — промолвил Торин, с любопытством глядя на озадаченное лицо друга.

— Пойдем со мной, проверим кое-что, — сказал Ален, — мне будет интересно выслушать твое мнение.

Они подошли к комнате, расположенной недалеко от библиотеки, и остановились, Мортин приоткрыл дверь.

— Мне странно это слышать, — донесся до них голос Ирэйны, — то есть, усвоив азы математики, вы решили, что этого достаточно?

— Но зачем терять время, если нам это не потребуется? — раздался мальчишеский голос.

Ален с Торином, стараясь не шуметь, зашли в комнату. Шкафы, стоящие неподалеку от двери перекрывали обзор, осторожно выглядывая из-за них, друзья увидели стол, по одну сторону которого сидели два мальчика, а по другую — Ирэйна и девочка. Ален вспомнил лица этих детей, но имена выветрились из памяти графа, и его это нисколько не смущало. В обществе не принято было выделять бастардов из общей массы слуг, он попытался вспомнить их матерей, но пока Алену это не удалось. Мальчишки были очень похожи на него, те же темно-карие глаза, черные слегка вьющиеся волосы. А с девочкой он сходства не обнаружил, видимо, была похожа на свою мать. Профессор сидел во главе стола и с улыбкой наблюдал за своими учениками.

— Вилсон, Герта, вы согласны с Артуром?

Мальчик постарше, смутившись, кивнул головой, девочка повторила его жест.

— С позволения профессора я постараюсь переубедить вас, — произнесла Ирэйна и вопросительно взглянула на Креминга.

Тот кивнул, еще шире улыбнулся и приготовился слушать.

— Начнем с тебя, Вилсон, — обратилась к старшему Ирэйна, ненадолго сжав его ладонь. — Ты ведь определился с тем, чем хочешь заниматься, когда станешь взрослым?

— Да, я говорил Вам — хочу строить корабли.

— Отлично! Природа наградила тебя талантом — ты замечательно рисуешь, более того, ты умеешь делать чертежи, изображая предметы в разных проекциях. Но для того, чтобы построить корабль недостаточно его просто нарисовать, необходимо произвести расчеты элементов корабля на прочность, жесткость и устойчивость. Более того, методам и способам таких расчетов тебя могут научить специалисты, непосредственно занимающиеся строительством кораблей, с некоторыми из них ты уже познакомился на верфи. Профессор сможет обучить тебя только некоторым базовым дисциплинам.