Альбина Уральская - Твой чертов рай [СИ]

Марьяна лёгкой походкой вошла в лифт, уверенности ей придавало лёгкое нежно-зелёное платье на тонких бретельках, изящно сидящее на ней. На работу хотелось идти… хотелось петь… танцевать… любить весь мир.

На улице стояла жара, она любила жару, обожала. Зима вгоняла её в тоску, а вот жара приводила в неописуемый восторг.

Она была в настолько хорошем расположении духа, что даже не обратила внимание на вошедшего следом генерального директора. А стоило, в их компании был дресс-код, и летнее платье до колен и с открытыми плечами ну никак не входило в разряд разрешённой одежды.

Она нажала кнопку седьмого этажа и подняла глаза на единственного вошедшего с ней в лифт, Станислав Алексеевич, снисходительно улыбнулся и мягко сказал:

— Доброе утро! Мне на тот же этаж.

Его откровенный взгляд изучающе прошёлся по её платью.

— Здравствуйте, — пролепетала Марьяна, она раньше не попадалась на глаза генеральному. За нарушение правил компании её накажут материально. Она была бухгалтером по первичке, в её обязанности не входило перемещаться по офисам, и вообще появляться на глазах руководства. Марьяна надеялась, что ей сегодня подфартит, и она не будет париться в деловом костюме на работе, тем более раньше у неё такое уже прокатывало.

— Вам идет этот цвет, — добил Марьяну генеральный, тон его голоса был слишком спокойный — зайдите ко мне после совещания, в 12 часов.

Марьяне захотелось сказать, что она не работает в их компании или сдохнуть прямо в лифте. Её 37-летнюю бабу, за какое-то платье, отчитают как девчонку, и отчитает её не престарелый какой-нибудь дед, а симпатичный тридцатилетний мужик.

— Хорошо, — едва выдавила из себя Марьяна.

— Вас как зовут? — его голос бархатистый, тёплый, приятный.

— Марьяна, Марьяна Вячеславовна, — в этот момент она увидела себя в зеркало, противоестественная бледность на лице была весьма заметной. Огромные голубые глаза были напуганы. Она нервно поправила длинные светлые волосы. Двери лифта открылись.

Марьяна рванула в свой кабинет, благо носила туфли без каблуков, она знала, что генеральному директору в другую сторону, поэтому он вряд ли двинется за ней. Станислав Алексеевич вышел следом из лифта, посмотрел вслед улепетывающей Марьяне, иронично усмехнулся и пошел в свой кабинет.

Она влетела в общий кабинет ещё с тремя бухгалтерами и шумно шлепнулась на кресло. Ползарплаты срежет же гад. Ипотеку платить будет нечем.

Марьяна два года назад приобрела квартиру-студию в новом доме и переехала от родителей. Отец с матерью немного помогали ей деньгами, всё-таки она была единственной их дочерью. Отца сильно беспокоило то, что Марьяна так и не вышла замуж к 37 годам.

Да, увы. Личная жизнь у Марьяны не сложилась. Не целована, не милована, старая дева.

Любовь у неё была, чистая, невинная, в двенадцать лет к соседскому мальчишке, он был старше её на шесть лет. Когда он уходил в армию, он смешно чмокнул её в щечку и серьезно попросил ждать.

Он не вернулся. Он остался в Чечне, навсегда. Его мать так и не смогла найти его тело. Это болью резало сердце Марьяны, образ соседского мальчишки продолжал жить с ней все эти годы.

Больше Марьяна не влюблялась, никаких безумств, никакого томления, ничего подобного, что показывали в фильмах и описывали в книгах. Даже красивый генеральный директор со своей харизматичной сексуальной энергетикой не пробил её. Марьяна переживала за свои кровно заработанные больше, чем за возможность выйти замуж.

С одиночеством она смирилась, даже полюбила его. Котиков не завела, хоть кошек она и любила, но аллергия на котеек лишила возможности сдружиться с пушистиками поближе.

Девчонки-бухгалтера тут уже уловили её раздрай и принялись пытать, с чем связан эмоциональный срыв у всегда спокойной Марьяны. Она им поведала историю про попадалово с платьем.

— Хана моей зарплате, — закончила Марьяна.

— Он такой милашка, — мечтательно проговорила двадцатипятилетняя свободная бухгалтерша по зарплате Елена, — может ты ему понравилась?

— Я? — удивилась Марьяна, — ага, в следующей жизни. Сейчас влепит по первое число, чтобы другим не повадно было. На прошлой неделе зверствовал, половину сотрудников премии лишил за минутное опоздание.

Они ещё долго обсуждали происшествие, успевая одновременно работать с документами.

В час икс Марьяна решительно оторвала задницу от стула и, гордо подняв голову, пошла сдаваться на милость директора. Совещание уже закончилось и секретарь, зная о появлении Марьяны, без лишних вопросов пропустила её в кабинет.

В кабинете было не уютно. Большой, светлый, давящий на психику своей значимостью и величием. Генеральный сидел во главе длинного рабочего стола и сверлил её тяжелым взглядом. Захотелось спрятаться под стол и не вылазить.

— Садитесь Марьяна, — предложил вежливо экзекутор, — в ногах правды нет.

— Спасибо, — выдохнула она и села в конце стола, подальше от Станислава Алексеевича. Он ещё минуты две по изучал её и неожиданно спросил:

— Ты девственница?

— Что?! — ошарашенно воскликнула Марьяна, уставившись во все глаза на генерального. Вопрос был настолько неожиданным и неуместным, что девушка забыла, зачем она вообще здесь оказалась. Мир вокруг как-то стал меняться, в кабинете постепенно стало темнеть, за секунды наступивший сумрак можно было потрогать руками.

Она всё так же видела генерального, внимательно изучающего её. Было ощущение, что внезапно наступила абсолютная тишина. И в этой тишине раздался мелодичный женский голос:

— Девственница, — из сумрака выступила красивая молодая женщина в облегающем красном платье, — но она молода. Я надеюсь ты не позвал ЕГО, чтобы показать это недоразумение.

— Старая дева, — хмыкнул иронично генеральный переводя взгляд на появившуюся красотку, — позвал конечно.

«Это я то старая», — мысленно возмутилась Марьяна, но вслух произнести не смогла. Странное оцепенение охватило всё тело. Захотелось дико спать.

— ОН тебе голову оторвёт. Ему нужна престарелая дева, а эта молода и свежа, как розочка, — фыркнула девушка в красном. Для Марьяны она стала сливаться в единое пятно, собственно, как и сам генеральный.

Раздался какой-то глухой гул, раздражая барабанные перепонки ушей Марьяны, и на её плечи опустились мужские крепкие руки.

— Какая-то она не очень старая, — звучит над головой Марьяны мужской голос. Она понимает слова, но тембр голоса уловить не может. Стул под ней начинает качаться.

— 37 лет, — докладывает генеральный.

— Это конечно похвально, что наконец-то нашли девственницу за тридцать. И не подсунули восемнадцатилетнею накрашенную как в полтинник, — гудит голос над головой Марьяны, его пальцы легко пожимают её плечи, — НО МНЕ НУЖНА ПРЕСТАРЕЛАЯ ДЕВСТВЕННИЦА!!! — внезапно орёт незнакомец за спиной, — ЕЙ ДОЛЖНО БЫТЬ МИНИМУМ ШЕСДЕСЯТ ЛЕТ!!!