Ольга Герр - Жмурки с любовью

— Только не говори, что явилась отчитать меня. Я уже поняла, что туда не стоит соваться.

— Нет, я пришла ответить на мучающий тебя вопрос. Видишь ли, я знаю, кто тебя подставил.

Я плюхнулась в кресло. Такие новости лучше выслушивать сидя.

— Откуда? — спросила, переборов спазм горла.

— Я в этом доме не последнее лицо, мне многое известно, — пожала она плечами.

— Ты расскажешь?

— Да, но с тебя ответная услуга.

— Какая? — глупо было рассчитывать на безвозмездную помощь.

— Есть предчувствие, что скоро здесь станет горячо, — произнесла Агнесса, устраиваясь в кресле напротив. Это было кресло мистера Никто, и я едва сдержалась, чтобы не попросить ее пересесть. — Мне нужна гарантия, что в случае неприятностей, я смогу покинуть город.

— Я не переправляю беглых магов через границу, — сложила руки на груди.

— И не надо. Новые документы у меня есть, справлюсь сама. От тебя потребуются только денежные вливания.

— Сколько? — едва речь зашла о деньгах, я успокоилась. Это знакомо и понятно.

Она назвала сумму. Я чуть не присвистнула. Прилично. Но чего не сделаешь ради правды.

— Договорились. Деньги будут у тебя по первому требованию.

— Если обманешь меня, пожалеешь, — предупредила она, наклонившись вперед, ближе ко мне. Ее пальцы полыхнули синим, демонстрируя наличие «Чар» в крови.

— Я еще не выжила из ума, чтобы заводить врагов в мафии.

— Молодец, — кивнула Агнесса, гася магический огонь.

— Раз мы договорились, будь добра, скажи то, ради чего пришла.

Несколько секунду, показавшихся мне часами, Агнесса молча смотрела на меня, а после сказала всего два слова:

— Мистер Никто.

— Что мистер Никто? — не поняла я.

— Он подставил тебя.

Настал мой черед умолкнуть. Но тишина в комнате продержалась недолго. Вскоре спальня огласилась звонким смехом – я хохотала от души.

— Что за вздор? — произнесла, отсмеявшись. — Зачем ему это? Он спас меня от тюрьмы.

— И теперь ты невероятно ему благодарна. Настолько, что готова ради него на все.

Я вздрогнула. Показалось, я снова окунулась в ледяные воды реки Фриг. По коже пробежал мороз, смеяться уже не хотелось. Напротив уголки губ поползли вниз.

— Ты это придумала, чтобы нас поссорить, — сказала я. — Эльза упоминала, что ты неравнодушна к мистеру Никто. Ты просто ревнуешь.

— Ты права, — не отрицала она. — Почти во всем. Я действительно буду рада вашей ссоре. Только мои слова – правда. Чтобы ты ответила на ухаживание главы магической мафии? Не утруждайся, не говори. Это и так очевидно: ты бы даже не взглянула в его сторону. Но после того как он спас тебя, ты уже не так строга. У него появился предлог удерживать тебя в Пристанище, у себя под боком. Здесь он может контролировать тебя, а главное общаться с тобой. Идеальный план.

Агнесса говорила разумные вещи, но я как заведенная повторяла: «Не верю, не верю, не верю». В итоге она вспылила.

— Тебе нужны доказательства его подлости? Иди сюда, — она схватила меня за руку и выдернула из кресла.

Я думала, мы выйдем в коридор, но Агнесса подвела меня к стене. Она очертила пальцем один из узоров на обоях, и часть, казалось бы, глухой стены отъехала в сторону.

Мы вошли в крохотную комнатку, в которой не было ничего кроме кресла. Но мое внимание привлекло не оно, а окно в стене, выходящее прямиком в мою спальню. Через него комната просматривалась как на ладони.

— Что это? — я коснулась стекла.

— В спальне оно выглядит как зеркало, — пояснила Агнесса. — Так он наблюдает за тобой.

Меня замутило. Тошнота подкатила к горлу, и я зажала рот ладонью. Само по себе зеркало ничего не доказывало, но факт подглядывания выставлял мистера Никто не в лучшем свете. Мужчина, поступающий подобным образом, вполне мог опуститься до подставы.

Неужели я все придумала? Не было любви, была только игра?

Я вдруг полностью и безоговорочно поверила Агнессе.

— Мне нехорошо, — пробормотала я. — Выпусти меня отсюда.

Агнесса послушно открыла проход в комнату. Но и там стало еще хуже. Все здесь напоминало о произошедшем между мной и мужем. Но сейчас эти воспоминания не вызывали ничего кроме ярости. Я чувствовала себе обманутой, я чувствовала себя преданной.

— Теперь ты знаешь правду, — произнесла Агнесса. — Не забудь о нашем уговоре. С тебя должок.

Я не слышала, как она ушла. Я словно отключилась от реальности. Пришла в себя примерно через час, по-прежнему стоя посреди комнаты.

Взгляд упал на окно, и я вздрогнула. Вечером опустятся ставни, и придет муж. Человек, разрушивший мою жизнь из-за прихоти. Просто потому, что он так пожелал. Я не хотела его видеть, не могла.

Лучше в тюрьму, чем задержаться еще хоть на миг в Пристанище. К бесам договор с мистером Никто! У меня есть способ продемонстрировать, что нашему соглашению конец – покинуть дом и не вернуться на закате.

Подобрав юбку, я вышла из комнаты, спустилась по лестнице, подошла к входной двери и приложила палец к кнопке, считывающей ауру. Все это проделала хладнокровно, без спешки.

Со стороны, наверное, выглядела буднично. Ведь внешне я была само спокойствие. Впрочем, как и внутри. Эмоции, перегорев, потухли. Я даже не злилась, я просто уходила. По тропинке от дома, оттуда на улицу. Поймать экипаж, назвать адрес имения. И вот уже я мчусь прочь.

А в голове одна и та же мысль, крутится как белка в колесе: со мной так нельзя, я не вещь! Я. Не. Игрушка.

Я рыдала. Подлокотник кресла, в котором свернулась калачиком, промок от слез. Поблизости суетилась Антония, но я почти не обращала на нее внимания. У меня мир рухнул! Какой к бесам ромашковый чай? Ромашка не волшебное зелье, не вылечит разбитое сердце. Требуется что-то посерьезнее. Например, папин коньяк.

— Как он мог так поступить со мной? — вопрошала я между всхлипами.

— Просто он не знал, как к тебе подобраться, — ответила Антония.

Впервые с приезда в родное имение я подняла голову с подлокотника и все ради того, чтобы взглянуть на мачеху. Почудилось или она, в самом деле, заступилась за мистера Никто?

— Хочешь сказать, он все сделал правильно? — я даже плакать перестала от возмущения.

— Что ты, Лина, — ей хватило ума занять верную сторону. — Разумеется, он негодяй. Но иногда мужчины беспомощны как дети. Особенно в том, что касается чувств. Они теряются, совершают глупости, о которых потом жалеют.

— Глупости? Он оболгал меня! Я попала в тюрьму по его вине. Это не глупость, это подстава.

— Ужас, — вздохнула Антония, придвинув ко мне чашку с ромашковым чаем.

Притворяется – поняла я. Не особо-то она сочувствует мне. Нет, конечно, ей жаль, что я расстроена. Но в целом ситуация не кажется ей такой уж непоправимой.