Марина Ли - Пограничье

— Вот же сволочь… — бормотал он, потирая ушибленный локоть. — Все равно же поймаю!

Он так забавно ругался, с таким детским энтузиазмом пытался поймать мою козу и так искренне негодовал, что я не выдержала и рассмеялась вслух, так и не узнав из-за чего весь шум. Правда, учитывая то, как Зойка смотрела на брюки моего спутника, которых я теперь нигде не наблюдала, была у меня одна идея.

Павлик посмотрел на меня странно, покачал головой и полез в повозку, что-то бормоча себе под нос.

— Ты что же, штаны его попортила, зараза? — спросила я, когда Зойка опасливо выглянула из-за кустов и, не заметив своего преследователя, смешно взбрыкивая задними ногами, подбежала ко мне.

Коза скосила хитрый взгляд на повозку и игриво дернула кончиком хвоста.

— Будем надеяться, что у него есть запасные, — я пощекотала сережки на скуластой морде и добавила, снова рассмеявшись:

— Но я бы на твоем месте поостереглась. Ведала, как он в гневе зол? Не боишься, что получится, как в той сказке, когда остались от козлика только рожки да ножки?

Павлик все еще шебуршал в повозке, поэтому я крикнула ему, чтобы он слушал Оливку и в компании Зойки выдвинулась к ручью.

— А скажите-ка мне, Зоя Гаюновна, — спросила я у козы, опустив руки в воду, — куда опять пропал наш Геннадий? Что-то меня напрягают его регулярные отлучки.

Ответа на свой вопрос я не ожидала, так что неудивительно, что едва не свалилась в воду, когда моя коза ответила мне мурлыкающим голосом:

— Не Геннадий, а Афиноген!

— Зоенька? — я схватилась рукой за сердце и испуганно посмотрела на свою питомицу.

— Да не она это, а я... Что ты цирк устраиваешь? — мяукнуло из кустов, и на поляну выкатился здоровенный рыжий котяра.

От ангела-хранителя, который свалился на меня несколько дней назад с сосны, в этом животном остались только прозрачные, я бы даже сказала, почти эфемерные, перепончатые крылышки. Все остальное изменилось полностью, даже голос.

На секунду в мою больную паранойей голову забралась мысль о том, что это и не Афиноген вовсе, а засланный в наши ряды враг. Тут я не успела додумать, в чьи именно ряды и кем конкретно засланный, потому что котик тяжело и горестно вздохнул и произнес:

— Пароль «Аф-аф» тебя устроит?

Это действительно был Афиноген. На мой вопрос о том, где он пропадал, ангел туманно ответил, что у каждого свои секреты. А когда я спросила, почему он так выглядит, яростно блеснул в меня зелеными глазами и рявкнул:

— Потому что! — плюхнулся с независимым видом на траву и принялся намывать правую лапку.

— Ну, ладно...

За кустами деликатно кто-то кашлянул голосом Пауля Эро, а через мгновение появился и он сам.

— Ты с кем тут разговаривала...

Замолчал на секунду, а потом обвиняющим перстом в сторону Афиногена ткнул:

— Это что за жирный урод?

Мы с ангелом переглянулись, и ангел проворчал, не отрываясь от процесса умывания:

— Скажи ему, что он сам урод, а у меня просто кость широкая...

— Оно разговаривает, — констатировал Павлик еще до того, как я рот успела открыть.

— Неожиданно, — ангел опустил лапку на траву, бросил на меня один короткий взгляд и...

И просто удрал в кусты. Я же так и осталась стоять столбом, не хватало только рот для полноты картины разинуть.

— Здоровенный говорящий кот с крылышками, — подытожил Эро и вопросительно на меня посмотрел.

Ну, я и призналась, не видя причин для скрытности:

— Это Оливкин ангел-хранитель. Афиноген. У него дипломный проект.

Павлик сначала рассмеялся, потом сообщил мне, что я врать не умею в принципе, разозлился, когда я начала настаивать на своем. И в результате все равно каждый остался при своем. Я даже обиделась немного.

— Сонечка! — Пауль улыбнулся, пытаясь пробить стену моего обиженного молчания. — Сразу видно, что Мироделение не было твоим любимым предметом.

— Не было, — я закончила умываться, и мы возвращались к повозке, — и что с того?

— Хранители не материализуются без причин, это во-первых. А во-вторых, их могут видеть очень и очень немногие. Ну, или те, кому они позволяют себя увидеть.

— И?

— И я не принадлежу ни к первым, ни ко вторым. Понимаешь теперь, какой это ангел?

— Двоечник? — я пожала плечами. Ну, не знаю я, как объяснить феномен Афиногена.

— Врун он, — категорично заявил Эро, с интересом наблюдая за тем, как я устраиваюсь возле Зойки.

Тугая струя ударилась о дно кастрюльки, и сразу же из своей корзины подала радостный сигнал Оливка. Пауль ушел к ней, а я решила, что обязательно все выясню у Афиногена, когда он вернется. И заодно узнаю, что это за хранитель такой, который пропадает сутками, оставив свою подопечную без присмотра.

Пауль полулежал на расстеленных на земле одеялах и наблюдал за плавными движениями женщины. Она стояла вполоборота к нему, лениво закинула руки за голову и вдруг распустила узел, в который изо дня в день стягивала свои волосы. Рыжая волна хлынула по плечам, ослепив на мгновение своим блеском, и замерла, заманчиво покачиваясь у бедер. У очень аппетитных, надо сказать, бедер.

— Поль... — мягко позвала она, и Эро забыл выдохнуть, потому что Сонья, не отрывая от него колдовских глаз, начала медленно-медленно расстегивать маленькие пуговички на своей блузке.

— Соня? — свой собственный голос показался хриплым и незнакомым.

— Ч-ш-ш! — она приложила пальчик к полным губам и качнула головой, а затем вернулась к пуговицам.

Кровь загустела и продвигалась по венам рывками, то отправляя сердце в сумасшедший бег, то почти останавливая его.

— Поль...

Легким движением отбросила блузку в сторону, оставшись в одной юбке, и Пауль рванул к ней, не выдержав этой медлительности и тягучести движений. Теплые руки покорно легли на его плечи, а губы прошептали, едва касаясь пульсирующей вены на шее:

— Я так хочу...

Пауль распахнул глаза. Звезды игриво подмигивали с ночного неба. Оливка сопела в своей корзине, цепко ухватившись за мягкое Зойкино ухо. Сонья и не думала устраивать никаких эротических шоу. Она мирно спала с другой стороны костра, и ей-то уж точно не снилось неприличных снов.

Откуда что взялось? Ведь никогда же, реально, никогда он не думал о ней в таком... ключе. Это первое. И второе. Как продолжать и дальше не думать ничего такого после подобных снов?

Сон был красочный и реальный, как картины Зиновия Лисовски.

Пауль мельком глянул на расслабленное тело под тонким одеялом и едва сумел побороть желание опуститься рядом с ней, прижаться, проверить, так ли мягки эти губы, как ему показалось во сне, так ли упруга грудь...

— Не фантазируй! — безжалостно оборвал себя тихим шепотом и рывком поднялся на ноги.

— Что случилось? — Сонья подорвалась, испуганная со сна, теплая и розовая, и...