Елена Болотонь - Консумация [СИ]

Вскакиваю и, не теряя драгоценных секунд, ухожу, а ещё вернее сбегаю. Слышу вслед разочарованное шипение. Оглядываюсь на девушек, зенов. Ритуал продажи начинается заново. Небеса! Интуиция подсказывает, как мне сейчас повезло.

Пересекаю двери, отделяющие зал от подсобки, и натыкаюсь на Роум. Мира ещё не ушла. Она за всем наблюдала. Её бесстрастное лицо напоминает восковую маску, за которой не прочитаешь об истинных чувствах. Подхожу к ней и раскрываю ладонь. Серебристая капсула мерцает на неярком свету. Она — единственное моё оправдание, ведь за бегство с работы могут и наказать.

— Так-так, — Роум прищуривается. — Почему ты ушла?

— Дрон. Меня кто-то вызвал из зала.

— Точно не я.

Мира берёт капсулу с руки, а затем её раскрывает. Щёлкнув, верх слетает, но дрон пустой.

— А может он у тебя был?

— Почему вы так думаете, Мира?

— Госпожа, — холодно поправляет Роум. — В крайнем случае, госпожа Мира. Потому что капсула анонимна. Нет информации об отправителе. Нет сообщения.

— Может кто-то надо мной подшутил?

— Не знаю, Лима. Мы разберёмся, — задумчиво произносит Роум, приказывает: — Возвращайся в зал. Больше не советую сбегать с рабочего места.

Тихонько вздыхаю и иду на злополучный диван. Посетителей в клубе прибавилось. Ловлю на себе взгляды новых гостей, но мои глаза невольно тянутся к компании зенов. Среди них вижу Эми. Получается серокожие выбрали мою соседку по комнате. Становится тоскливо и душно, но откуда горечь понять не могу. Эми не первый день на работе, для неё любой клиент не проблема. И всё же внутри разрастается чувство вины.

На диване девушек осталось мало. Сажусь на угол поодаль от всех и пытаюсь улыбнуться Алим. Лаи идёт к леварцу, сидящему к нам спиной. Здоровается, о чём-то с ним говорит. Мужчина поворачивается, и я понимаю, что вчерашний знакомый здесь постоянный клиент. Теперь Вески ему не нужна, его внимание переключилось. Тонкие ровные губы расплываются в слишком хищной улыбке. Сердцем чую, речь идёт обо мне. Вот-вот Лаи примет платок, но входные двери распахиваются.

Первым вбегает администратор с перекошенным от страха лицом, за ним влетает швейцар, но остаётся в дверях. Он их раскрывает пошире, фиксируя на замки. На лице ярко выражена готовность служить. В проёме появляется широкоплечий мужчина в чёрном леварском костюме, и привратник низко сгибается.

В зале многие в замешательстве. Это видно по лицам. Гости переглядываются, вчерашний знакомый медленно поднимается с кресла. Пока Лаи пятится к служебным дверям, в зал выходит хозяйка. Её угловатые, порывистые движения красноречиво кричат, в каком она напряжении. Мира идёт к леварцу и останавливается от него в трёх шагах. Низко кланяется, сложив руки крестом на груди. Так обычно приветствуют высших. Рассказывали люди в общине.

Пока все медленно сходят с ума, я разглядываю нового гостя. Высокий, с развитой мускулатурой и правильными чертами лица незнакомец кажется хищным, опасным. Сомкнутые губы леварца кривятся в презрительной, циничной ухмылке. Он, кажется, вообще жалеет, что заявился сюда. Сверху вниз смотрит на Роум, пока та что-то ему говорит. Почему-то вспоминается мать, которая вела себя также перед заказчиком в надежде урвать больший куш.

Внезапно-сладкий запах духов кажется очень тяжёлым. Чешется нос. Я отвлекаюсь от зрелища и перевожу взгляд на Алим. Она пересела ко мне, пользуясь переполохом.

— Ты знаешь кто это? — спрашивает тихонько, а я…

Я громко чихаю, не в силах себя сдержать.

Закрываю рот, нос ладонями, а сама непроизвольно залипаю на госте. Он смотрит. На меня смотрит. Так пристально, что внутри зарождается горячий, обжигающий шар. В смоляных глазах, вижу, как мерцают искры от света клубных софитов. Мне становится не по себе. Не знаю, куда себя деть, что делать, как скрыться от убийственно испытующих глаз.

Убираю от лица руки, складываю их на груди, прячу внизу на юбке. Им нет места, а пальцы начинают дрожать. Переплетаю их, но не помогает. Гость по-прежнему смотрит. Он что-то снова спрашивает у Роум. Время тянется так медленно, что кажется, я скоро расплавлюсь от жара. По спине ползёт капля пота, мне неприятно. Веду плечами, хочу почесаться. Но сильнее желание бежать прочь и как можно быстрее. Выдох-вдох. Новый выдох.

Леварец чуть наклоняет голову, а потом… Мира забыта. Гость зачем-то направляется к нам, но останавливается в нескольких шагах от дивана. Ему мешает Даррим, преграждая дорогу.

— Господин, — он склоняется перед ним. — Я не верю глазам… Боги дали мне ещё один шанс.

— Бездна, Даррим! И ты здесь, — с откровенной неприязнью произносит мужчина.

Бархатистый голос леварца показался бы музыкой, но всё портит ледяной тон. Гость мрачнеет сильнее, его внимание переключилось на непредвиденную помеху, которая ведёт себя так, словно давно с ним знакома. Гораздо ближе, чем можно сначала представить.

— Ашиль. Ты не дал ничего объяснить.

— Я тебе ещё вчера всё сказал.

— Меня подставили.

— Сам виноват.

— Шелем Аллард ничего не узнал.

— Даррим, — пренебрежительно говорит незнакомец. — В твоих интересах и дальше держать язык за зубами.

— Ашиль… Моя преданность тебе безгранична. Даже обстоятельства сложились удачно. Ты здесь. Один. Я могу объясниться. Верни меня. Есть новый план.

Гость угрюмо молчит и буравит взглядом помеху. Видно, как его тяготит разговор. Вновь и вновь он касается уха и с силой давит на мочку. Морщится, готовясь разразиться проклятьями, но вдруг кривится в улыбке. В клуб влетают солдаты, вооружённые до зубов, и через миг окружают леварца. Даррим быстро отходит назад, низко кланяется. Его лицо бледнеет, и я не могу скрыть ироничной усмешки. А наглец-то, похоже, боится!

— Как тебя зовут? — вдруг слышу чёткий вопрос, и улыбка слетает с лица.

Перевожу взгляд на гостя. Он стоит надо мной, окружённый эскортом. Алим куда-то исчезла. Я не вижу её за стеной вооружённой охраны. Во рту резко сохнет. Смотрю снизу вверх и не могу вспомнить своё собственное, любимое имя.

— Ты глухая? — тон становится жёстче.

Качаю отрицательно головой. Дыхание замирает, когда леварец наклоняется и берёт меня за подбородок. Приходится запрокинуть лицо.

— Как тебя зовут? — произносит почти по слогам.

— Ли… Лима, — судорожно выдыхаю.

Тогда он разжимает пальцы, выпрямляется, а затем стремительно покидает клуб. Мира Роум пробует за ним бежать, как-то с ним объясниться, но её оттесняют солдаты.

Двери за ними захлопываются, наступает резкая тишина. Секунда, другая, третья и снова играет музыка. До предела накалённая атмосфера вмиг разряжается, как после весенней грозы. Слышится девичий смех, звон хрустальных бокалов. Возвращается праздник.