Виолетта Стим - Часовой механизм [СИ]

— Как жаль, что ты не идешь с нами, — бросила мадам Соланж, когда поезд начал замедляться. Весь ее вид выражал презрение к недавней подруге. Мари наблюдала такое уже не раз — настроение маркизы менялось быстрее, чем двигалась большая стрелка на часах. Не пройдет и двадцати минут, как они вновь станут идеальными компаньонками.

С первым гудком поезда салон стремительно опустел. Антуан принес Катарине защитную маску, закрывающую рот и нос, и помог закрепить ее на лице. Она была инкрустирована сверкающими драгоценностями и выглядела еще одним необычным, но дорогим аксессуаром. Мари не удивилась бы, узнав, что у маркизы имеется целая коллекция подобных масок, подобранных для каждого наряда. Золото и камни являлись лишь оболочкой, отвлекающей внимание зрителей от содержащегося внутри механизма, фильтрующего загрязненный воздух. Такое устройство стоило баснословных денег. В деревеньке Лан-Лаин на окраине страны о масках даже не слышали.

Мари с грустью посмотрела на стол перед собой, уставленный тарелками с пирожными и шоколадными конфетами. Некоторые из них были надкусаны — за шампанским девушки хотели попробовать как можно больше разных вкусов. Теперь от сладостей и алкоголя начинало мутить. Она поднялась, расправила муаровую ткань юбки, и направилась в свое купе, собираясь умыться, распустить корсет и немного отдохнуть.

Горничная Салли не следовала за ней всюду, как Орсон за своим господином, а потому Мари сама распахнула дверь в спальный вагон. Катарина наверняка осудила бы ее за подобное проявление самостоятельности, свойственное лишь беднякам. Но, к счастью, подруга уже сошла на станцию.

А вот ее муж оказался здесь. Мари бросила краткий взгляд в его сторону и поспешила в свои покои. Она старательно делала вид, что не заметила, как маркиз Соланж целуется с Джеймсом Ламмертом, прижав юного графа к стене вагона.

Маркиз нагнал ее у раздвижных дверей купе и больно ухватил за запястье.

— Могу я рассчитывать на лояльность? — нервно спросил он, вглядываясь в лицо Мари. Его зеленые глаза выпучились от злости, делая юношу похожим на жабу, а губы раскраснелись от длительной, противоестественной близости.

— Я никому не расскажу, — произнесла Мари, стараясь скрыть раздражение. Высвободив руку и захлопнув за собой дверь, она подумала, что голубой сюртук очень уж ему шел.

Заметив возвращение хозяйки, горничная Салли поспешно вскочила с дивана и поклонилась, ожидая распоряжений. Мари улыбнулась служанке, а затем вздохнула с облегчением, вновь оглядывая гостиную, принадлежащую ей на время поездки. Всякий раз, когда она находилась в своих покоях, ее навещало ощущение «дома». Особого места, являющимся сосредоточением полного комфорта и безопасности. Обстановка казалась родной и привычной. Словно не было никогда маленькой голубой спальни под самой крышей дома в глухой деревне Лан-Лаин.

Жизнь в первом классе «Виктории» не просто казалась райской — она являлась такой на самом деле.

Мари обитала в этом раю уже три дня, и молилась только, чтобы поездка не прекращалась. О старой жизни напоминало лишь письмо брата и его геротип, скрытый в медальоне с часовым механизмом. Нужно было найти Демиана… и нужно было остаться здесь, в этом сверкающем мире.

Ланфорд Броуди оказался очень приятным человеком и Мари искренне не понимала, чем он мог не угодить брату. Скорее всего, близнец имел в виду не Ланфорда, а кого-то другого из «Фабрик и мануфактур Вестона». В корпорации работали тысячи людей, и среди них наверняка нашлись бы те, кого можно было назвать «опасными». Но Ланфорд, к счастью, не являлся таким.

Ни к кому прежде Мари не испытывала таких смешанных, новых для ее, чувств. Она понимала, что мужчина был намного старше, и намного богаче. Какие уж тут мысли о продолжении знакомства? Но чем сильнее раздражалась Катарина, тем сильнее Мари убеждалась в том, что ответные чувства Ланфорда говорили о чем-то большем.

Поезд тронулся полчаса спустя, и мужчина навестил ее в купе. Он принес с собой креманку со сливочным кремом, как и обещал. Они ели его и любовались видом за окном. Мрачные леса и топи сменили горные пейзажи, укрытые чистым, пронзительно белым снегом. И даже вечно хмурое небо будто бы немного посветлело.

— Почти сутки наш путь будет проходить через горы, без остановок, — рассказал месье Броуди. — Нигде в мире вы больше не встретите железную дорогу, проложенную на такой высоте. Даже слой смога здесь значительно меньше — выбросы от производства просто не могу сюда добраться.

— Ланфорд, — робко начала Мари, — неужели дым от заводов действительно опасен? Во вчерашней газете я читала, что «Фабрики и мануфактуры Вестона»…

— Конечно опасен, Мари, конечно опасен. Иначе зачем нужны маски, и другие средства защиты? Наша корпорация не хочет волновать людей, пока мы не найдем решение. И вы, пожалуйста, сохраните тайну. Я доверился вам, и хочу, чтобы это стало нашим секретом.

Весь вид мужчины говорил о его глубоком сочувствии к судьбе простых граждан империи, и это успокоило Мари. Она только больше убедилась в своих мыслях насчет Ланфорда.

На следующий день, в салоне, они вновь пили шампанское с Катариной. С торжествующей улыбкой маркиза Соланж рассказала подруге о том, как прошлой ночью она дегустировала вино с Джеймсом Ламмертом в своих покоях. Не забыла аристократка подчеркнуть, что их с мужем купе были раздельными. Но вспоминая непристойную сцену между мужчинами, Мари не смогла должным образом поддержать беседу. Она вернулась в личную гостиную под первым попавшимся предлогом.

На звук открывшейся двери купе к Мари привычно вышла Салли… в сопровождении Орсона. Слуга месье Броуди заметно сутулился, а ухмылка на его лице казалась довольно неприятной.

— Что привело вас ко мне? — поинтересовалась Мари, придерживаясь норм этикета даже несмотря на возникшую антипатию. — Вас прислал Ланфорд?

— Нет-нет, мадемуазель, — проговорил он. — Я заходил к вашей Салли. Ничего важного, впрочем, не беспокойтесь. Ведь так, Салли?

— Верно, месье, — подтвердила горничная. На ее чопорном, юном лице не было и тени сомнения.

— Позволите удалиться? — спросил Орсон, пригибая спину в полупоклоне. В такой позе его длинные руки едва не касались пола.

— Конечно, не смею вас задерживать, — поспешила ответить Мари, и подождав, пока валет месье Броуди удалится, прошла в спальню. Конечно, Орсон имел полное право общаться с ее горничной, и в этом даже не было ничего предосудительного… Но что-то здесь настораживало. Возможно то, что Мари не хотелось оставлять никого наедине со своими вещами, которые могли многое рассказать об их обладательнице. А главное — сообщить о том, что Мари Норуа, бедная сиротка, на самом деле являлась Абигейл Шерри, попросту сбежавшей из дома.