Тамара Шатохина - Тайна старой леди [СИ]

Я люблю тебя, это, наверное, понятно. Но я сейчас говорю это прямым текстом, чтобы опять не было недоразумений, и ты не искала другие причины моим действиям. Я прошу тебя — согласись встречаться со мной. Я постараюсь, чтобы ты тоже меня полюбила. Я хочу жениться на тебе. Все очень серьезно, поверь мне… Арина, уже все. Я сказал все. Что ты?

Я коротко выдохнула. Голова кружилась. Я не дышала? Вдохнула с хрипом. Прокашлялась. Пожала плечами, глядя ему в глаза. Я не знала, что сказать. Почему-то не было радости, меня будто выжали, как лимон.

— Неожиданно просто, Ярослав. Такое состояние… шок, наверное? В голове пусто и звенит. Мысли… не думаются. Извини. Нужно осмыслить, наверное.

— Я хоть немного нравлюсь тебе?

— Я бы с тобой не целовалась, если бы не нравился.

Он вздохнул и потянулся ко мне. Я посмотрела на его губы и ляпнула: — Она тебя обслюнявила. — И отвернулась.

— Ты брезгуешь. Я это учту. Больше такого никогда не повторится. Я не успел отвернуться, не ожидал. Я вымою рот с мылом, Арина. Ты согласишься встречаться со мной?

— Если бы ты знал, насколько все сложнее, Ярослав. И мне нужно обдумать все это. Внизу ждут мои родители, извини. Замерзли уже, наверное.

— Конечно, замерзли. Я отвезу куда вам надо, хочешь?

— Мы хотели погулять, но они теперь вряд ли будут. Так что да — в гостиницу. Отвези, если ты свободен.

Мы вышли из курилки. В коридоре уже никого не было. Рабочий день закончился и все разошлись. Вдвоем спустились в лифте, и вышли на улицу. Подошли к моим.

— Мама, папа, это Ярослав. Он предложил подвезти нас до гостиницы. Вы как?

— Мы «за» — уже прохладно. Очень приятно, Ярослав. Я Виктор Александрович, Виктория Львовна.

— Прошу вас в машину, — раскланялся парень.

В машине они разговорились. О том, кто есть кто, о планах на неделю. Я помалкивала… Когда доехали и все вышли из машины, Ярослав предложил отвезти нас с Лизой до общежития. А когда мы отказались по той причине, что еще посидим в ресторане и поужинаем, то он объявил, что тоже еще не ужинал и если мы не возражаем… В общем, в ресторан вошли все вместе. Разошлись вымыть руки, сели за столик. Лиза посматривала на меня и тоже молчала. У подошедшего Ярослава на волосах остались капли воды — очевидно, он вымыл рот с мылом, а заодно и умылся.

Говорили в основном мужчины. Папа рассказывал о нашем городе, о том, что они с мамой пробудут в Питере до моего Дня рождения. Ярослав обещал пригласительные билеты на бал. Рассказал в свою очередь, чем занимается он и упомянул проект, в работе над которым я буду принимать участие. Папа заинтересовался парковкой, и они живенько обсудили все ее плюсы.

А я внимательно рассматривала его. Впервые так внимательно и не спеша. Отмечала его общий приятный вид, физиономию свежевыбритую, дорогой костюм со свежайшей рубашкой и красивым галстуком. Готовился… опять стоял полчаса перед зеркалом? Ждал меня там… Глаза у него такие красивые, губы… — уговаривала я себя и не понимала почему, не раздумывая, не могу сейчас согласиться на его предложение? Тогда, после того поцелуя, я согласилась сразу, а что же сейчас, когда узнала все про то, как он ко мне относится и как старался сблизиться со мной, не могу?

Я помнила его тода… еще как помнила. Как можно было не знать кто это — Ярослав Рассохов? По универу ходили легенды о его похождениях, сплетни носились со скоростью лесного пожара — вчера он ушел из клуба с двумя девушками, потом с тремя одновременно… Обсуждая это и комментируя, некоторые девочки мечтательно закатывали глаза — такой парень…! Привязать к себе, само собой, не получится, но просто разок замутить с ним, чтобы было что вспомнить потом… После года затишья безо всего этого, после его успехов на архитектурном поприще, я как-то… да мне тогда было все равно! А сейчас? Я поняла, что он не изменился… для него это нормально, наверное — любить одну, а в это время с другой… Разочарование и еще что-то… ужасно неприятный осадок какой-то от его рассказа про Яну — вот что я чувствовала. Разве это любовь? Так… желанный трофей… приятный фон.

Мы уже встали и собрались прощаться, когда Ярослав попросил папу уделить ему несколько минут. У меня вырвалось:

— Зачем?

Он медленно кивнул мне и, повернувшись к папе, сказал:

— Виктор Александрович, я люблю вашу дочь и прошу вашего разрешения встречаться с ней, если она ответит мне согласием.

Я зажмурилась. В свете того, как я все видела, это звучало фальшиво… лучше бы он не говорил ничего. Папа ответил, что он не против, если я все же отвечу согласием. А я открыла глаза и жалко улыбнулась. Ярослав смотрел на меня и выражение лица у него менялось. Он тоже кривовато улыбнулся и спросил: — Я опять поспешил, Аринка? Прости. Я не буду тебя торопить, зря я это, да? — Он заглядывал мне в глаза, что он там выискивал? А я поняла, что не хочу сейчас всего этого и просто боюсь расплакаться. Вот сейчас, именно в этот момент — не хочу ничего!

— В общежитие? — спросил Ярослав.

— Аринка сегодня у нас поспит, на диване. Мы соскучились, поговорим вечером. Завтра выспимся — выходной же, — сказал папа. Ему сейчас, наверное, было спокойнее, когда я была на виду.

Ребята ушли, а мы поднялись в номер. Я села на диван, пошарила рукой по обивке, зачем-то поскребла ее и печально проговорила:

— Извините, но… я не могу. Он мне тогда очень понравился… очень, и если бы не то «аллилуйа»… Что-то тогда сразу изменилось, хоть он потом и объяснил все убедительно. И знаете — он сейчас рассказал, что я уже год ему нравлюсь и просто фантастика, что он делал, чтобы обратить на себя мое внимание. И бал этот в мой День рождения для меня, а я — королева, и практика — для меня, и проект — чтобы я оценила его. И все это время он спал с этой Яной, настойчивой и удобной — для здоровья. Ему было просто удобно… А меня тянет к нему… Это та же физиология, что и у него к ней? Мне противно, папа, себя противно от этого. Если он уже любил меня, то как такое возможно — с ней? Это какое-то извращенное мышление. Он что, думал что я пойму это?

Может это у вас нормально — у мужиков, а я просто полная дура, максималистка? Но я так чувствую! А сейчас я смотрю на него и хочу, чтобы всего этого не было — ни поцелуя, ни курсовой, ни ужина сегодняшнего. И мне невыносимо, что придется ему что-то говорить. Он не такой уж и плохой, наверное, и мне не хочется его расстраивать. Или он не очень расстроится? Он же не мог, и правда — любить меня, а с ней… Он же не просто… для здоровья. Он же целовал ее, что-то говорил… Если это не мешало ему раньше… Что вы молчите? Я должна дать ответ ему и Серхиасу. И тянуть нельзя. Я не знаю, что делать. А можно мне уехать куда-нибудь в глухую деревню, в Сибирь, например?