Тамара Шатохина - Тайна старой леди [СИ]

Не знаю, насколько ценна после этого для вас моя жизнь. Может, что и потеряет всякую ценность. В таком случае, я предпочту умереть вместе с ней, если вы откажетесь отпустить нас домой вдвоем или попытаетесь что-то сделать с ней, в надежде повлиять на меня. Сейчас принимайте решение — отпустить или уничтожить. Арина?

— Я здесь не останусь.

Мужчина в темно-синем костюме земного кроя ответил:

— Мы поняли, Ваше Высочество. Ваше распоряжение исполнено — казнь состоялась. Вам предоставить…

— Нет.

— Попрошу вас пройти за мной. Сейчас вас доставят к вашему дому в лесу. Прошу вас, разрешите после обсуждения сложившейся ситуации еще раз встретиться с вами. И у меня единственная огромная просьба к вам — пройти в смотровую башню крепости. Это несколько минут и не задержит вас надолго.

— Арина устала, у нее травма…

— Ничего, Ярослав, если несколько минут… Может, это что-то важное. Давай пройдем, я в порядке. Только… — я оглянулась и увидела себя в зеркале, — мама ж моя!

Я спрятала лицо в ладонях. Еще с того вечера на нем оставалась косметика. Дорогая, качественная, стойкая, она пятнами и разводами расползлась по всему лицу. Просто вода, которой я пыталась ее оттереть, не смыла ничего, только размазала. И с зеркала на меня смотрело неопрятное чучело с грязными разводами на щеках. Вот почему Ярослав несколько раз предлагал привести себя в порядок.

— Арина, ты лучше всех, я знаю какая ты. Не будем терять времени, пошли.

И мы пошли. Это, и правда, оказалось недалеко. Нас вывели наружу — на подобие балкона. И вид, который открылся оттуда… Никогда в жизни я не видела ничего прекраснее этого — вокруг широко раскинулись горы. Камень высоких голых пиков отливал розовым цветом, а более пологие и старые высоты поросли густым лесом — летним лесом… От замка, в котором находились мы, по скальному выступу тянулась широкая тропа, ведущая к другой скале, а на ней стоял замок… или дворец… Розовая громада со шпилями и башнями, с каменными внутренними площадками — изумительной мощи и красоты сооружение. А за ним… садилось солнце, опускаясь за горные вершины и окрасив облака во все оттенки изумительного золотого, алого, вишневого и розового цветов. Я задохнулась от восторга, всхлипнув и схватив Ярослава за руку. А он спокойно обернулся к сопровождающему.

— Благодарю вас. Зрелище незабываемое. А теперь прошу вас все-таки… Арина устала.

Придворный слегка поклонился.

— Это королевская резиденция. Я надеюсь, что вы, действительно — не забудете, Ваше Высочество. Прошу вас.

Мама встретила нас в вестибюле дома.

— Ариша-а, дочечка…

— Мама, все нормально, жить буду. Я в ванную.

Я взбежала по ступеням на второй этаж, прошла в санузел, не оглянувшись на Ярослава. Долго оттирала перед зеркалом косметику специальными средствами, пока набиралась ванна. Потом отмачивала грязь, мылась под душем и снова набрала ванну, чтобы полежать в ароматной пене с солью. Осторожно вымыла голову, размочив кровавую коросту на макушке. Там болело и жгло.

Расчесывать мокрые волосы, раздирая их и тревожа ранку, не стала.

Замотала полотенцем голову, надела толстый махровый халат. Прошла в детскую — Славки там не было, в игровой — тоже. Я помчалась вниз по лестнице, чуть не навернувшись в самом низу, вломилась на кухню. Мама кормила ее, сидя за столом. У мелкой был теперь свой стульчик — высокий, с перекладинкой, защищающей ее от падения. Чистая, спокойная, в повязанном на шее слюнявчике, она наворачивала кашу из большой ложки, широко открывая рот. Я тяжело прислонилась к дверной лутке, лицо жалко и некрасиво скривилось, полились слезы. Мама замерла с ложкой. Чтобы не испугать дочку, я отошла за стену, стала там, пытаясь успокоиться и кусая губы, чтобы не реветь вслух. Папа и Ярослав стояли в широком проеме, ведущем в гостиную.

— Ариша, Ярослав сказал, что нужно обработать рану. Иди сюда, у меня все здесь. Садись.

Я сдернула полотенце, села в кресло. Папа раздвинул мокрые волосы, помолчал.

— Нужно шить — рассечено глубоко… А тут нагноение, края воспалены и вывернуты. Арина, я состригу волосы. Немного, полоску сантиметра в три длиной. Обработаю. Ехать никуда не надо, я справлюсь сам.

— Стриги, — тихо и безразлично ответила я.

Я уверилась, что с дочкой все в порядке. Прошла паника от страха за нее и за родителей. А это настроение — безразличие какое-то и пустота внутри, угнездилось во мне надолго…

Я занималась Славкой, ела, пила, отвечала на вопросы, но предпочитала, чтобы меня оставили в покое. Ярослав жил в доме с нами, ночевал в нем, уезжая по утрам на работу. Мама вставала, готовила ему завтрак… мы ужинали все вместе. Но та атмосфера и ощущение тихого счастья не возвращались. Не возвращалось чувство доверия и уверенности в том, что все плохое позади. А впереди — только хорошее и даже волшебное.

Он несколько раз пытался обнять меня, подсаживался ко мне на диван, осторожно клал руку на его спинку, опускал мне на плечи. Я так же осторожно отстранялась. Кто его знает, что со мной происходило, но мне сейчас было комфортнее, когда его не было рядом. То чувство, что рядом со мной родной человек, а так же чувственное влечение к нему прошли, как и не бывало. Это напоминало тот период, когда я узнала о Яне.

В один из дней он попытался заговорить со мной:

— Аринка, скажи — что на этот раз? Ты уже должна была отойти от всего этого. Ну что ты опять, как чужая? Девочка моя…

— Я. Не. Девочка.

— Арина-а, — он встал и нервно прошелся по комнате, — ты что? Я же все объяснил, ты же все поняла. Или нет? Я же сказал тебе русским языком, что мне она по фигу. Ну, совсем по фигу!

— Не ори на меня.

— Да ты достала меня этими своими надуманными заморочками! Сколько можно мотать мне душу?

— Не знаю, я не смогу объяснить, а ты опять не поймешь этого.

— А ты попробуй, я умный. Все лучше, чем молчать.

— Хорошо… ладно… — согласилась я. Это, действительно — не могло продолжаться вечно. Нам необходимо было поговорить.

— Ты завис тогда, ты наслаждался ее запахом. Снег и фиалки… красиво… Нет, ты слушай, раз хотел. Я ведь поверила в тебя, до последнего мгновения верила, дура, что ты не сделаешь этого… Ты не сразу оторвался от нее, поцелуй все длился, ты наслаждался им, очевидно. И не говори, что она не пробудила в тебе ничего. Мне рассказывал Мир, что подходящий запах прежде всего вызывает желание. Поцелуй рождает любовь. Почувствовав желание, ты потянулся за любовью. Ты хотел ее и не ври мне. Но это ладно, это просто их физиология…

Поцеловав другую, ты уже отказался от меня. Просто случайность, что вы не совпали, но ты готов был предать, бросить… А можно было просто попробовать бороться с притяжением ее запаха, не доводя дело до поцелуя. Соблазн был велик? А вдруг она — твоя? Те же захватывающие чувства, что и ко мне, плюс корона и власть? В любом случае ты ничего бы не потерял — или я или она. А я выживу, хотя и возненавижу — для меня и достаточно, правда?