Тамара Шатохина - Тайна старой леди [СИ]

— Убила бы.

— Вот и я… Это называется — в состоянии аффекта… Жаль его жену… тогда я не думал о ней. Это следовало сделать ему до того, как он попытался манипулировать своим королем. И не важно, что им двигало — он совершил страшную ошибку, за которую расплатились они вдвоем. В любом случае, я устранил угрозу своей семье в его лице и не жалею об этом.

Я и сам понимаю, что тут абсолютная королевская власть — диктатура, самодержавие, они очень зависят от меня, очень… И это касается не только границы. Такая власть развращает, внушает вседозволенность. Этого нужно избегать и я постараюсь не перегибать палку, если только кто-то не вякнет против тебя. А они уже не станут, Аринка, — он хохотнул довольно, отставляя в сторону очередную пустую тару, — ты вернула им их реликвию, только с этим украшением наследуется та самая сила королевского рода, направленная на служение стране. Я же только развиваю эти способности и это очень трудно. Но наши дети…

— Яросла-ав, они тут ненавидят меня, какие дети? Здесь все чужое, зачем ты сюда вообще… из-за чего? Я не понимаю — чего вдруг, зачем все это?

— Я видел, как ты тогда смотрела на королевский замок… И кроме него, тут есть на что посмотреть, поверь мне. Ты еще не видела столицу. Продолжительность жизни, опять же. Пришли… повинились… обещали… А когда узрели ожерелье и узнали, что тебе его передала сама Королева… Это как завещание, как передача малого трона из рук в руки. Они сейчас не против тебя, а очень даже «за».

Кстати — та девочка понравилась Артемару. Я способствую этому браку, хотя там и разница в статусе. Парень сейчас возле меня и далеко пойдет.

— Как ты разговариваешь с ними? Здесь же другой язык.

— С этим тоже трудности. У них есть способ вложить знание языка в голову, но вот речевой аппарат… тут сложнее. Эти их напевы, придыхания — это ужасно. Поэтому я пока говорю с жестким русским акцентом. Главное, что понимаю их, а они понимают меня. Все? Ты поела, радость моя?

— А скотина, что за скотина…? — оттягивала я неизбежное. Вот кто тянул меня за язык? Зачем я тогда про трое суток? Это же их мальчуковые заморочки…. Да я почти уверена в том, что у него уже на подкорке записано — побить рекорд. И это немного напрягало, заставляя разумно опасаться. Необходимо будет уточнить для него, что сон тоже имел место… как и регулярный прием пищи.

— Не обижай его, он неплохой парень и с юмором. Еду проверяет на наличие ядов, руку вот вылечил… И еще он по моей просьбе отсекает чужие женские запахи — Артемар подсказал.

Я его потом покажу тебе — это красиво, безумно красиво. Не знаю пока точно, что это — Дух земли или государства? Огромный амурский тигр рядом и внутри, вокруг меня. Это просто нужно видеть. Опасный… сильный. Как плотная дымка-сияние, но полосы видны и усы тоже… глаза наглые зеленые. Нужно бы дать ему какое-то имя, что ли? Посмотрим, удастся ли тебе тигрица? Я уверен, что да — характер у тебя еще тот.

Арина, — встал он из-за стола и прошелся по белым коврам, с удовольствием потягиваясь, — брак мы с тобой заключили, теперь — коронация. Я уже прошел через это — нужно было спешить со….сущностью. А тебе еще предстоит это. Немного утомительно, но зато торжественно и пышно. Я еще не назначал, подумаем вместе — когда. Славку я бы сюда пока не брал — страшновато, нужно немного обжиться. Там они в полной безопасности — их сторожат мои ниндзя, это местная тайная служба. Японские по сравнению с ними отдыхают. Они и тебя отслеживали в Италии. Я, кстати, оставил записку Антонио, что забрал тебя — чтобы он не переживал. Это полновесный золотой в копилку легенд о русской мафии, — довольно улыбался он.

— Ярослав… мне это кажется, или ты, действительно — воспринимаешь все несерьезно, как игру? — опасливо поинтересовалась я.

— А разве можно иначе? — остановился он, удивленно разводя руками, — мы выросли в неведении, что существует что-то такое — вся эта фантастика. И если бы еще не эта их карнавальная атрибутика… Как можно воспринимать серьезно бархатные штаны, например? Эту… сущность, что нагло трепала мне нервы?

Это точно что-то из фантастики, но фантастики реальной и немного опасной, что только щекочет эти самые нервы. Это заводит, Аринка, тебе самой понравится, вот увидишь. Но ответственность я чувствую — не сомневайся. Я думаю, что Бэлла была бы мною довольна… Ведь я не только занял дедовский трон, но и женился на той девушке, которую она выбрала для меня. Умнейшая была женщина…

Теперь нужно обживаться, втягиваться в эту жизнь, поверить в нее окончательно, что ли? А когда со мной ты… ты со мной… Ты уже? Поела? Я проголодался, Арина, я так проголодался… милая…моя…

Прохладный воздух королевской спальни холодил голые плечи, пальцы скользили по прохладному оконному стеклу, словно проверяя на реальность то, что я за ним увидела…

Я проснулась раньше Ярослава и уже полчаса внимательно, не спеша, изучала обстановку комнаты, в которой мы находились. Рассматривала картины, удивляясь фантазии художников… или их лошади, и правда, были такого немыслимо прекрасного, золотистого цвета? С гривами и хвостами цвета темной бронзы или благородной седины?

Тяжелые плотные занавеси — вишневые с белыми узорами, белые ковры с вишневыми вензелями… Подсвечники… золотые? Нет… немыслимо… позолоченные, конечно, а свечи — с незнакомым цветочным запахом.

Я успела оценить красоту драгоценной резьбы по дереву на мебели, нежность постельного белья с вышитым королевским вензелем… когда они успели, ведь сущность Ярослава приобрела форму тигра недавно? Но, как будто только обозначенный росчерком пера, мощный силуэт амурского тигра был вполне узнаваем.

Потом я прошла к окну, поддевая пальцами босых ног края ночной рубашки, которую мне принесли накануне вместе с едой. Тогда шел четвертый день нашего добровольного заточения. Да… рекорд был побит, но малой кровью — мне удалось убедить мужа в необходимости сна и приема пищи.

Получая немыслимое удовольствие от ласк и поцелуев Ярослава, млея и от жесткости, и от нежности его обращения со мной, я понимала, что сейчас — дорвавшись, наконец, мною бесстыдно пользуется очень опытный мужчина. И старалась не думать о том, где и с кем он приобрел этот опыт. Он знал, чего хотел, и умел взять то, что хотел и как он этого хотел. Иногда я чувствовала неловкость, привыкая к нему, иногда это было просто откровенно стыдно, но всегда доставляло немыслимое удовольствие и ему, и мне. Доходя до края, я уже откровенно плевала на приличия, на недостаток своего опыта, новизну ощущений и просто неслась на волнах наслаждения, издавая непонятные звуки — бормоча, всхлипывая, вскрикивая и постанывая.