Елена Шторм - Плохая невеста [СИ]

- Доигралась? Я же говорила тебе, что доиграешься, дрянь!

Мать орала. Бледная кожа обтянула скулы, глаза лихорадочно блестели. Я со странным упоением смотрела, как злость искажает её красивые черты, пока мои руки сжимали проклятое письмо.

- Саель, отстань от неё, - попросил отец, но его голос казался грустным, неуверенным. - Девочке и так не сладко.

- Из-за твоей доброты эта дешёвка и порочит нашу семью!

- Саэль!

Теперь голос отца налился гневом, и мать вздрогнула. Притихла.

- Ты перегибаешь, - мягче добавил наиболее разумный из моих родителей.

И дальше - то, что поражало меня всегда. Удивительная, блаженная тишина. Мать не может ему перечить. Смотрит на меня с ненавистью, сжимает губы - но глотает злость и все новые ядовитые слова. Потому что уже давно не свободна, потому что слово мужчины в доме - закон.

Я глубоко вздохнула, впиваясь ногтями в ненавистную бумагу, причину вспыхнувшего скандала.

Казалось бы, когда тебе пишут от имени самого Чёрного Короля - это высочайшая честь.

“Лорин Ди’Амар. Вы попали в число избранных для отбора его величества Миронара, сына Тралрима, правителя всей Элии“, - сообщало письмо. И продолжало сыпать титулами, обещать почести и неземную благодать.

Но было и другое.

Во-первых, я надеялась, что не стану ничьей невестой в ближайшее время.

Во-вторых, послание было подписано рукой самого господина Шардиса, советника короля. Я ещё помнила, как этот жестокий, сухой мужчина сорока семи лет рассказывал, насколько хорошо мне будет под его крылом, в роли послушной жены.

- Ты не так уж ценна, Лорин, - звучали в памяти его слова. - Зачем корчишь из себя королеву? Высшие одарили тебя силой и смазливым лицом, но скоро твоё время пройдёт. Тебе уже двадцать, женская красота ужасно недолговечна, и если сейчас ты наслаждаешься вниманием лучших мужчин, то через пару лет будешь рада продать себя любому обнищавшему аристократу. Лучше меня ты никого не найдёшь. Я соглашаюсь на этот брак потому что знаю, как научить женщину скромности, хотя о твоём жутком норове ходят слухи, девочка.

Худшее предложение руки, которое я слышала. Мне есть, с чем сравнивать. Шардис был моим женихом - шестым по счёту, и в этом столько же невысказанной горечи, сколько в глазах моей матери.

Ещё одно письмо прилагалось к официальному, и острым смыслом, сквозящим между его строк, можно было резать металл.

“Годарт Ди’Амар, я хочу, чтобы эти строки помимо вас прочла ваша младшая дочь - в конце концов, вы достаточно распустили её, чтобы подпускать к своим делам. Как мы выяснили с Лорин при последнем разговоре, я недостаточно хорош для неё. С болью и горечью, я принимаю её решение, но хочу сделать прощальный подарок вашей вежливой семье. Он в соседнем конверте. Если ваша дочь считает, что я её не заслуживаю, я вижу лишь одно решение - дать ей возможность показать, что она достойна большего. Предложить её сердце самому владыке Миронару, и пусть он нас рассудит.

Теперь в его власти решить, чью руку получит Лорин: его, мою или же любого из его верных слуг, какое бы положение они ни занимали”.

- Лорин, - голос отца вернул в реальность. - Если откажешься… я правда хочу, чтобы ты могла отказаться.

- Но я не могу?

- А как ты думаешь, пустоголовая бестолочь? - снова взвилась мать. - За тобой прислали карету и людей самого короля! Ты оскорбила советника! Хочешь ещё с владыкой поиграть, чтобы нашу семью пустили по миру - такого ты добиваешься все эти годы?!

- Саэль… - в голосе отца уже не слышалось гнева, только усталость.

Если честно, я сама чувствовала себя выпотрошенной куклой, которую вскрыли тупым ножом. Хотели причинить боль, а нашли внутри солому и труху. Истерики матери всегда действовали на меня подобным образом.

- Никакого выхода нет? - спросила отца. Он повёл головой и ослабил воротник.

- Мы могли бы что-нибудь соврать, но… сама видишь, лорд Шардис это не купит. Он назовёт меня изменником - как и твою мать. И сестёр.

То есть, всю прекрасную семью, которая меня ненавидит.

А если я соглашусь - то попаду во дворец. В качестве кандидатки в невесты Чёрного Короля.

Об этом отборе судачат уже год. Ничего подобного до его проклятого величества Миронара никто не устраивал. Впрочем, ему не привыкать менять правила и попирать старые законы. Так делал его отец, так поступает он.

Самозванцы, захватившие власть в трудный час.

Теперь девушки из всех знатных родов будут склоняться перед королём и стараться его ублажить. Слоняться перед мужчинами в целом… потому что только одна станет избранницей его величества, а остальных он в любой момент может раздать своим советникам, друзьям, подчинённым - от чёрных рыцарей до старого одноглазого садовника. Кому пожелает!

Всё будет так, как он захочет. Это единственное правило, по которому живёт король.

- Сколько всего там невест, кандидаток?

- Около полусотни.

Немыслимо - вот и всё, что я могу сказать.

Мне надо подумать. Попасть на воздух, протолкнуть в горло хоть немного свежести, чтобы не умереть от злости и бессилия прямо здесь! Рядом с матерью, которая снова начинает жалить меня словечками из того арсенала, что у неё всегда припасены только для меня. Я - её нелюбимая дочь, позор семьи. Вольнодумица, не пожелавшая идти по стопам остальных.

- Дайте мне немного времени, - попросила я и подалась к дверям.

В спину ударила ещё пара возгласов отца - наверное, он хотел убедиться, что я не сошла с ума и не собираюсь убегать далеко. Только в сад, а не в лес, и не в соседнюю деревню, как пару раз в детстве… Остаётся лишь гадать, как скоро глава семейства придёт за мной. Но я заслужила хоть полчаса тишины.

Подумать. Мне надо… как-то всё это принять.

В саду было тихо и прохладно - первые часы осени пришли незаметно, оставив лишь влагу на листьях и звенящую свежесть в закутке, где я спряталась. Ненавижу прятаться. Но приходится делать это слишком часто. А сейчас, после разговора с родителями, меня словно стукнули пыльным мешком по голове. Я чувствовала себя раненной лисицей, которая чудом отбилась от гончих, сбежала в свою нору и теперь пытается понять: насколько глубоко разодраны бока?

Выживу ли я? И как я дошла до такой жизни?

Я никогда не была примерной дочерью. Гордостью рода - в отличие от двух старших сестёр. Мать говорит, что отец избаловал меня, но сейчас у меня мало времени вспоминать подробности. Я просто… не думала, что всё выйдет так.

В шутку слуги зовут меня худшей невестой Элии. Я не против, хотя мать это злит безмерно - и она схватится за сердце, если прозвище выползет куда-нибудь за пределы наших земель. Но так или иначе, это правда. Я просто не хочу замуж - в отличие ото всех без исключения женщин, которые меня окружают.