Лиса Александрова - Брачное агентство, или как я стала герцогиней [СИ]

Вновь раздался звон дверного колокольчика. И я поторопилась ответить и закрыть эту тему.

— О чем Вы? — захлопала я глазами. — Эдуард, Вы помолвлены уже много лет. Через год у Вас состоится свадьба. Этого достаточно, чтобы сразу же понять, что между нами ничего не могло и не может быть, кроме дружеских отношений. Мне казалось, вы разделяете эти взгляды. А теперь, если Вы не возражаете, прошу больше не поднимать эту тему и к ней никогда не возвращаться.

Со стороны склада послышались шаги.

— Не помешаю? — раздался знакомый голос, и я, наконец, обратила внимание на посетителя.

— Ой! — воскликнула появившаяся Блиса, что держала в руках какую-то книгу, обращаясь к новому посетителю. — Вы снова к нам? Ну как, пришлось по вкусу вашему другу то подарочное издание?

— «Снова»? — удивилась я, и тоже посмотрела на мужчину, что хмуро взирал на моего собеседника.

— Клим? — одновременно со мной удивился Эдуард Илонски.

Вместо ответа, Венес уверенно подошел ко мне, благополучно обогнув как самого графа, так и прилавок, обхватил за затылок, и поцеловал.

Я даже пискнуть не успела от неожиданности, как и выразить удивления. В растерянности сама того не понимая, стала робко отвечать, положив руки на грудь «мужа».

— Я соскучился, — довольно улыбнулся он, оторвавшись от меня. Не оставалось сомнений, что его высказывание услышали и Блиса, и Эдуард и даже вошедший покупатель. Все стояли с открытыми ртами и шокировано взирали на нашу пару. Даже я удивленна наглостью герцога, что уж говорить про людей, считающих, что подобные вольности в приличном обществе неприличны? Но разве Венеса это останавливает?

Судя по тому, как герцог и граф взирают друг на друга, меня только что, публично «пометили» как частную территорию, не хуже собаки. Сразу же так мерзко стало, что я, позабыв о головокружении, вызванном крепким поцелуем, попыталась украдкой вывернуться из цепких рук «супруга». Куда там! Где мои слабые никчемные попытки и здоровенный герцог? Да хоть вырывайся я от него в открытую и со всей силы, результата, кроме взлохмаченности и легкого беспорядка в одежде герцога не добилась бы.

— Давно не виделись, Илонски, — с кривой улыбкой, кивнул Клим. — Не знал, что ты знаком с моей женой.

— Женой?! — не удержала Блиса возглас и быстро устыдившись, прикрыла рот ладошкой, переводя большие глаза с меня на герцога.

А она что думала? Что меня каждый встречный по желанию может так бесцеремонно целовать? Логично, что таким человеком может оказаться муж.

Меня только сильно интересует то, что Блиса, не зная, как выглядит герцог, то есть мой муж, все равно поздоровалась с ним, будто уже знакома.

Эдуард не торопился с ответом, буравя взглядом Венеса.

— Ой! — привычно воскликнула Блиса, которая патологически не могла переносить тишину. А тишина стояла звенящая. Даже покупатель отошел к крайнему стеллажу, с интересом наблюдая за открывшейся сценой. — Лорд Илонски — наш почетный покупатель.

— Серьезно? — картинно удивился Венес, поглаживая меня по талии, за которую удерживал, чтобы я прекратила попытки отстраниться. — Не помню, чтобы ты увлекался литературой.

— Ты и не должен помнить, — сухо ответил тот. — Тебя это вообще не касается. Всего доброго, — и с этими словами он, не дожидаясь ответа, удалился. Посетитель, что стал невольным свидетелем данной сцены, разочарованно вздохнул (не удивлюсь, если он рассчитывала что все окончится мордобоем), и принялся за цель своего посещения магазина. А именно обратился к Блисе за помощью в поиске нужной книги.

— Ты что тут делаешь? — уже не таясь, оттолкнула я от себя мужчину.

— Я же ответил — соскучился, — хмыкнул он.

— Расскажи об этом, кому-нибудь другому, — хмуро ответила.

— Как пожелаешь. Не хочешь поэзии, вот тебе проза. Закончил с делами, проезжал мимо, предположил, что ты можешь оказаться здесь. Решил заглянуть, и поехать домой вместе, что бы ты не оставалась без сопровождения. Заглянул и не ошибся, ты действительно здесь, да еще в компании Илонски.

— Кстати о нем, — кивнула я. — Это что сейчас за павлиньи танцы с меткой территории были?

— Сразу же обозначил ситуацию. Ты моя, — пожал он плечами с невозмутимым видом, словно ничего не произошло.

— Фиктивно, — тихо зашипела я.

— Для остальных вполне официально, — не согласился он. — К тому же нужно иногда поддерживать образ молодоженов. Чем не повод? Сразу двух зайцев убил.

— Мне это не нравится.

— Я тебе, как посмотрю, вообще не нравлюсь. Так что терпи, — хмуро отрезал он, а у меня закралось подозрение, что меня сейчас опять в чем-то обвинили. — Быть может, тебе нравится Илонски?

— С чего ты взял? — возмутилась я.

— Ты так расстроилась, что я поцеловал тебя при нем.

— Мне не нравится, что ты целуешь меня в показательных целях. На публику. Чувствую себя использованной.

— Без публики ты тоже не желаешь, — напомнили мне. — Могу предложить компромисс. Или мы целуемся на публику, как и заявлено в контракте, или, я иду на встречу и целую тебя исключительно наедине.

От такого «компромисса» я невольно поперхнулась.

— А без поцелуев в принципе никак? — робко поинтересовалась я, пребывая в шоке. — Тем более, что в обществе целоваться даже супругам считается неприличным.

— Нет. Как я говорил тебе прежде, я хочу тебя… целовать. Не хочешь наедине, как приличные супруги — будем как неприличные на публике. Благо, подобные пункты прописаны заранее в контракте, который ты так неосмотрительно подписала, — гаденько улыбнулся он, злющей мне. — А на то, что скажет общество — мне откровенно плевать. Из-за него я не собираюсь лишать себя приятных моментов.

— А ты не думал, что эти моменты могут быть неприятны мне? — прошипела я, сквозь зубы, стараясь говорить как можно тише. Сжала руки в кулаки со всей силы, жалея, что сейчас сжимаю не шею «супруга».

— Меня это, безусловно, огорчает и задевает за самолюбие, но… нет. Если выбирать между возможностью тебя целовать, и чтобы тебе было приятно — я выберу первое. А уж когда именно это произойдет, на публике или без — так и быть, решай сама. Как надумаешь, сообщи, — гаденько подмигнул он и предусмотрительно отошел. Еще чуть-чуть и я бы его пристукнула.

— Помнится, ты утверждал, что не животное, и год можешь потерпеть.

— То касалось постели. Я же тебя в нее не тащу, — да, вместо этого, сам там появляешься. — Но вот все остальное… от этого, увы, отказаться не могу. Как я уже говорил, во время нашего брака я буду верен жене во всем, — выделили он последнее слово. — Для меня это принципиально. Раз ты не хочешь помогать мне со всеми моими потребностями, будешь выполнять их лишь частично. Видишь, какой я благородный? — широко улыбнулся он, а я вдруг подумала, что у него до безобразия много зубов. Неправильно это. Нужно будет при случае проредить. Может, и улыбаться так широко у него желание пропадет?