Галина Гончарова - Зеркало отчаяния [litres с оптимизированной обложкой]

– Так ведь люди же. Не звери, так что сразу кусаться не будут. Завтра опять пойдем?

– Обязательно. А ты мне покажешь эту… Матильду?

– Хорошо…

Матильда притащила побольше вкусняшек, плюхнулась на диван перед телевизором и щелкнула мышкой, переключая с телевизора на комп.

– Итак, Матильда Кшесинская…

Малена молчала во время фильма. Молчала потом.

И молчала так потерянно, что Мотя не выдержала первой.

– Малечка, ты чего?

– Я… Мотя, как они могут?

– Что?

– Если бы про нашего короля…

– Дай догадаться? Повесили бы режиссера?

– Нет. Колесовали после пыток.

Матильда от души фыркнула.

– Лучший метод критики, про который я слышала. И так снизит число бездарностей… Малечка, у нас – демо-кра-ти-я. То есть шавка может лаять что хочет, пока не подвернется под ноги слону. Ну… под карету герцога, чтобы тебе было понятно.

– Это же ужасно!

– Почему?

– Ну… о царе… так…

– Знаешь, пару веков тому жил у нас один царь. Имени не помню… так вот. В кабаке солдат напился, орал, что плевать на царя хотел и прочее…

– И что с ним сделали?

– Царь распорядился выпустить его из тюрьмы и передать, что он тоже на солдата плевать хотел [12] Исторический анекдот про Александра III и солдата Орешкина . (Прим. авт.) .

– У нас не так…

– А у нас вот – так…

Матильда и не ожидала такого эффекта. Но Малена где-то внутри вдруг разразилась слезами.

– Малечка! Ты что?

– Тильда. Ты просто не понимаешь, какие вы счастливые…

– Разве?

Вот Матильда в этом сомневалась, и сильно.

– Ты можешь работать, жить одна, содержать себя и не стать продажной девкой, да и к этому у вас иначе относятся, ты можешь говорить, что хочешь, спокойно ходить одна, поехать в другой город…

– На все есть ограничения.

– А у нас этого нет. И никогда не будет, никогда! Я просто не доживу… и замуж ты можешь выйти спокойно, за кого захочешь…

– И вляпаться, как моя мать.

– Думаешь, у нас так не бывает?

Матильда и не сомневалась. Еще как бывает!

– Меня могут просто прибить… – вздохнула она.

– Но и меня – тоже?

– И у вас мужчина – не просто буква «М» в анкете и туалете…

– А у вас таких нет?

– Есть. Но мало…

– Видимо, таких всегда и везде – мало…

Матильда поняла, что подруга чуть успокаивается, и постаралась мысленно передать ей свою поддержку.

Мария-Элена теперь не одна.

И врагов мы прогоним, и с проблемами разберемся, что с твоими, что с моими, и вообще… чего унывать-то? У нас еще не худший вариант!

Вот порешаем все – и даешь феминизм в отдельно взятой Аллодии? Или сразу на всей Ромее?

Малена слушала подругу и постепенно успокаивалась. Рядом с Матильдой совершенно не получалось долго переживать, страдать и ныть. Девушка заражала своим оптимизмом не хуже, чем гриппом. Действительно, и чего она расклеилась? Ведь она-то герцогесса! Все больше свободы, чем у кухарки или крестьянки…

Вот о кухарках…

Надо бы пойти на кухню, сделать пару комплиментов и послушать, что там говорят.

Невместно?

А никто не узнает. Мы никому не скажем, честно-честно. И вообще, вставать пора! Подъем, Соня Сплюшкина!

Малена проснулась с заплаканными глазами, но с улыбкой на губах.

Она обязательно справится. Они – справятся!

Мария-Элена Домбрийская

Никогда Малена не думала, что так поступит. Но…

Она сама оделась, умылась холодной водой – и спустилась на кухню. Берты Ливейс там не было, зато была пожилая кухарка, которая сейчас жарила яичницу на большой сковороде.

– А омлета у вас не делают? – Матильда искренне заинтересовалась процессом.

– Нет… Мы яйца варим в вине, и…

– Понятно. Пустишь меня на пару минут?

– Давай…

Малена привычно отошла в сторонку. И Матильда широко улыбнулась:

– Доброе утро, уважаемая…

– Ох. Ваша светлость…

– Сковорода!

Малена подхватила тряпку и ринулась на помощь.

А нечего отвлекаться, когда открытый огонь и сковорода с яичницей… какие тут герцогини? Какие ритуальные приседания?

Яичницу спасти удалось общими усилиями, хотя пару ожогов на пальцах Матильда заполучила. И теперь сидела с рукой в ледяной воде. Кухарка хлопотала вокруг, но потом услышала про новый рецепт, и…

Омлет решили не делать. А вот яйца Пармантье [13] Пармантье, Антуан Огюст – товарищ, который распиарил картошку на всю Францию оригинальным способом. Посадил свой огородик с картошкой, обнес его забором, поставил сторожей… чтоб не воровали ценный продукт. Не помогло. И стащили, и распробовали. Еще и на высокий пост умника назначили . (Прим. авт.) пошли на ура.

Отварить картошку было делом несложным, сделать из нее пюре – тоже. А вот добавить всяких вкусностей, залить яйцом и запекать на углях (за неимением духовки) тут пока еще не догадались.

Главное, что это требовало времени. И Малена могла сидеть за столом, отмачивать ожоги в ледяной воде и сплетничать.

О самом городе.

О кораблях в порту.

О градоправителе и короле (кто бы отказался?).

И – о наемниках. О последнем – как бы вскользь, но оч-чень внимательно.

Яйца Пармантье как раз успели приготовиться. Малена щедрым жестом пригласила кухарку присоединиться к трапезе, та поотнекивалась, но под доводом «мы никому не расскажем» сдалась и разделила трапезу с герцогессой.

Может быть, где-нибудь в фамильном замке такое и было неуместно. Но здесь и сейчас – вполне.

И яйца пошли просто замечательно, и наливочку к ним извлекли чудесную, вишневую… Малена хотела отказаться, но Матильда цыкнула на нее.

– Тебе надо знать, сколько ты можешь выпить. А то могут и нарочно подливать. А здесь – что? Проспишься без последствий…

– Никогда не думала…

– А у меня бабуля подумала, вот!

Бабушка Майя считала, что сладок только запретный плод. Поэтому в доме на пианино всегда лежала пачка хороших сигарет и зажигалка. Хочешь – кури, но смолить бычки на лестнице – это вульгарщина. Так что курить Матильда и не пробовала.

Один раз показала одноклассникам, самоутвердилась – и успокоилась.

Алкоголь?

То же самое. Пей, что и сколько хочешь, но не по подворотням. Хочешь – с друзьями. Но уберете за собой – сами. И вообще… попробуй, сколько ты можешь выпить. Свою норму знать надо. А то пойдешь на работу, там начнутся корпоративы или еще какая пакость…

Матильда вняла. Она точно знала, что для опьянения ей надо двести грамм водки. Или сто пятьдесят коньяка. А с вином было вообще никак. Две бутылки – и хоть бы в одном глазу. Только стошнило.

Малена попробовала наливку.

Сладко…

Матильда рассыпалась в похвалах цвету и вкусу, запаху и виду, попросила рецепт, получила его… слово за слово…

А потом выплыло то, что ей и нужно было. Девочки и не надеялись на такое стопроцентное попадание, но это случилось.