Галина Гончарова - Зеркало отчаяния [litres с оптимизированной обложкой]

Не понял?

Ощущения были странные…

Мужчина пригляделся, сощурился…

Каким чудом не рассыпался Донэр – осталось навеки загадкой истории. Но визг поднял с постелей и гостей, и хозяев, заставил недовольно поморщиться Марию-Элену, так и не проснувшись, кстати, а слуг – подскочить в людской и опрометью ринуться в спальню хозяйки.

Какие уж тут дела… Тут точно кого-то режут!

Нет.

Не резали.

Лоран Рисойский, совершенно голый, сидел на кровати племянницы и истошно орал. А вокруг него по комнате носилась средних размеров свинья, в ночнушке и чепчике, и тоже громко и вдохновенно визжала.

Привести хрюшку из свинарника было несложно, стоило лишь запастись вкусняшками. Уложить ее в кровать и накормить снотворным – тоже. А вот с дозой девушки не рассчитали.

Вдруг сдохнет? Или того хуже – не сдохнет, а сблюет в кровать? Нет уж, лучше дать чуть поменьше и поставить на пол еще кушанья, чтобы свинка не искала ничего лучше…

Груши в меду, еще кое-что…

Малена это все равно не ела, пусть на благое дело пойдет. Она без зазрения совести дала Ровене ключи от кладовки с едой, и та не постеснялась.

Одним словом, к полуночи свинка уже спала не под снотворным, а просто так.

И тут…

Сначала она визжала от ужаса. Потом из солидарности с Лораном, который принял бедную хрюшку за прислужника Восьмилапого, подумал, что его сейчас заберут… да, именно туда, и заорал от искреннего, потустороннего страха. И если кто видел вблизи, ночью, в темноте свинячью морду… были у мужчины основания, были…

Лица у присутствующих были совершенно эпическими. И первым высказался Астон Ардонский, в изумлении глядя на Лорана:

– Скажите, а пригласить даму в свою комнату нельзя было?

Как писал классик – опустим завесу жалости над этой печальной сценой [23] М. Твен. «Том Сойер» . (Прим. авт.) . И скажем только, что до рассвета обитателям замка было чем заняться кроме поисков герцогессы. Никто о ней и не вспомнил.

Матильда Домашкина

В этот раз Антон пришел раньше.

Матильда поздоровалась и привычно принялась за разбор завалов. Почта, почта, накладная…

Давид пожаловал ближе к обеду. Малена как раз поливала цветы, которых Дина развела по приемной дикое количество и, кстати, оставила Моте инструкцию, что, как и когда опрыскивать…

– Добрый день, – поздоровалась Матильда и срочно передала управление Марии-Элене. Пусть подруга отдувается, ей никого убить неохота.

Она Домбрийская, у нее выдержка… монастырская закалка. А Матильда девушка нервная, хрупкая, может и того… по черепу ксероксом!

– Тошка у себя?

– Да.

Мария-Элена недолго думая нажала на селектор.

– Антон Владимирович?

– Да?

– К вам господин Асатиани.

– Проси.

– Тошка, выйди сюда, – подал голос «господин».

Мария-Элена отпустила клавишу селектора и недоуменно поглядела на гостя. Но – какое ее дело? Вот цветы – другой вопрос. Так. А этот надо осторожно, и опрыскать сверху, из пульверизатора, и чтобы у этой гадской азалии бутоны не сгнили…

Антон появился на пороге кабинета.

– Что случилось?

На стол опустилась та же, вчерашняя коробочка.

– Матильда…

– Простите, минутку…

Мужчины переглянулись. Мария-Элена осторожно опрыскала цветок и повернулась:

– Я вас слушаю?

– Возьми, ты это заслужила.

Коробочка подвинулась по столу. Мария-Элена посмотрела на нее, как на мадагаскарского таракана.

– Мне начисляют зарплату, как и всем. В начале месяца, в бухгалтерии.

– Это тебе за вчерашнее. Я просто хотел проверить, правду ли говорят…

– Вы проверили, господин Асатиани?

Мария-Элена разозлилась не на шутку.

Да кем ее считает этот зажравшийся хам? Совать побрякушку, как трактирной девке или служанке, которой мимоходом залез за корсаж?

– Э… Да.

– Тогда будьте любезны забрать ваш… предмет.

– Тебе что – мало?

Мария-Элена выпрямилась. И от невысокой фигуры повеяло ледяным холодом.

– Господин Асатиани, у вас есть сестры?

– Есть, – подсказал Антон, наслаждающийся представлением.

– Надеюсь, ни с кем из них так не поступят. У меня нет богатых родителей, но честь и достоинство у меня есть.

Давид покраснел всем лицом.

Сгреб со стола коробку и вылетел вон, буркнув что-то невразумительное.

Антон вяло хлопнул в ладоши.

– Браво…

И в следующий миг осекся под взглядом герцогессы.

Если бы эти слова произнесла Матильда… о, как давно в нашем мире исчезло и то, и другое! Когда слово «честь» стало смешным и даже немного нелепым?

Но герцогесса Домбрийская была абсолютно искренна в своем порыве.

Она выросла в стране, в которой убивали подлецов и вешали воров, в стране, где мерзавца, оскорбившего женщину, могли за это кастрировать.

Она была герцогессой, наконец, и была оскорблена до глубины души.

Антон же не был идиотом. Избалованным, наглым, мерзавцем – да! Но не идиотом.

Он неловко кашлянул и ушел к себе.

– Два – ноль?

– Вчистую, – согласилась с подругой Малена.

Мария-Элена Домбрийская

Ровена встретила свою хозяйку на рассвете, в библиотеке.

Глаза у нее были сонные, но дово-ольные…

– Ваша светлость! Вы великолепны!

Мария-Элена об этом не знала, но Матильда ловко перехватила управление.

– Рассказывай!

– Разрешите?

Ровена подняла платье и белье, которые принесла с собой, потом показала на кувшинчик, на губку…

Малена закрыла на засов дверь и принялась быстро обтираться и переодеваться. Попав к Матильде, она привыкла к хорошему и теперь не понимала, как можно надевать платье на грязное тело. Или не менять белье неделю…

Фу!

Эпический рассказ заставил Малену замереть на месте.

– Я знала, что он дебил. Но не думала, что настолько, – восхищенно протянула Матильда.

Мария-Элена мыслила более приземленно.

– И где теперь все… господа?

– Спят. Только под утро угомонились.

– Вот и отлично. Тогда я завтракать не буду, прикажи мне подать что-нибудь перекусить в библиотеку. Часов в десять.

– Да, ваша светлость.

И Малена отправилась по замку.

Что тут скажешь?

Акции девушки заметно выросли. Очень заметно.

Теперь ей кланялись с ненаигранным почтением, улыбались, заискивали…

Малена отлично этим воспользовалась и так накрутила слуг, что к отъезду обещали всё приготовить уже завтра. Что и требовалось.

Прибыл голубь от жены графа Ардонского.

Малена не стала разворачивать письмо, но что-то ей подсказывало, что там – согласие.

Управляющий тоже был сама любезность.

Господин Сельвиль не просто разложил перед Маленой листы, но еще показал, куда смотреть и что из чего вычитать. В итоге получилось, что за время болезни герцога сладкая парочка близнецов Рисойских потянула с герцогства около двадцати тысяч золотом.