Эн Варко - Я – Тайига

«Ну что же, воюйте без меня», – подумала я, но пожелать Риану и Анри удачи напоследок не успела. Резким рывком меня вернули на место.

– Я же сказал, держись, – прорычал Риан. В его голосе клокотало с трудом сдерживаемое бешенство.

– Зачем? – кротко осведомилась я. Близость встречи с Великим Контролером настроило меня на смиренный лад.

Но мне не ответили. Вместо этого Риан принялся вслух лихорадочно рассуждать. Тень дала небольшую передышку, собираясь с силами, и мой новый знакомый попытался выжать из этого временного перемирия все. Невольно я восхитилась этому глупому упрямству. Риан не желал признавать уже очевидного для меня поражения.

– Магически наведенная смерть – это очень мощное колдовство и требует от исполнителя много силы. Но в любой магии есть свое слабое звено. И это слабое звено, как правило, связано с эмоциями. Нам нужно их вызвать снова. Давай, Лира, думай. Что может заставить колдуна так ненавидеть Анри? Ты ведь знаешь этого парня. Вы с ним похожи как брат и сестра.

– Не приведи Троица иметь такого братца, – перепугалась я. – Я его впервые вчера увидела.

– Пусть так, – не стал со мной спорить Риан. – Но хоть немного вы пообщались. Чем, по-твоему, Анри взбесил колдуна?

– Вредный характер? – предположила я.

– Слишком размыто. А точнее?

Я обреченно взглянула на тень. С сумерками она становилась все сильнее. Даже если мы выдержим пару атак сейчас, что будет, когда солнце совсем скроется? Наши стихи вперемешку с шипением на нее уже мало действовали, а псалмы, на которые я так уповала, лишь разозлили ее и прибавили сил. Я не знала, что питало ненависть колдуна, но явно не набожность Анри. Кстати, парень был совсем плох. И чем сильнее проявлялись на нем признаки приближения смерти, тем сложнее нам с Рианом становилось управлять телом кошки. И это прекрасно чувствовала тень.

Она сделала новый бросок. Хвала богам, это оказалась обманка, но я все равно самым малодушным образом сиганула кошке в пятки, предоставляя Риану возможность самому шипеть и махать когтистой лапой. Содрогнувшись в беззвучном смехе, тень подчеркнуто неторопливо вернулась на свое место.

– Нам не спастись, – вздохнула я. – Нору жалко. Сначала она потеряла меня, теперь этого оболтуса. Грустно, что она успела привязаться к нему. Это так печально – терять любимых.

Тень, уже готовая снова атаковать нас, вдруг заметалась по стене, как ошпаренная.

– Что ты сказала? – переспросил меня Риан взволнованно.

– Печально терять любимых, – чуть удивленно ответила я.

Призрачная тварь забилась в еще более сильных конвульсиях, а потом, словно лишившись сил, принялась сползать со стены, сдвигаясь к краю кровати.

– А-а-а! – радостно заорал Риан так, что у меня заложило уши. – Значит, наш Анри перешел колдуну дорожку на любовном поприще! Ах, ты моя праведная умничка! Слушай, Лира… Ох, даже боюсь спросить…

– Спрашивай, – разрешила невольно польщенная я.

– Ты какие-нибудь песни о любви знаешь? А то я не мастак петь, а рифмовка, наложенная на мелодию, оказывает более сильное воздействие, чем обычные слова.

Знаю ли я песни о любви? Да я лучшая исполнительница романсов в нашей группе! Во всяком случае, так мне говорила классная Агнесс. А посему ломаться не стала. Я вспомнила, как Агнесс музицирует на стареньком клавесине, девочки чинно сидят полукругом, а я стою в центре. У нас всех головы обнажены. Музыкальная комната – единственное публичное место, где нам разрешалось так выглядеть. За исключением, конечно, помывочной. Наша классная утверждала, чтобы душа пела, она должна чувствовать сопричастность. А какая может быть сопричастность в неподвижных фигурах и сдвинутых капюшонах? Правильно, никакой.

И вот мысленно я выпрямилась, расправила грудь, вздохнула. И…

– Не говори: любовь пройдет,

О том забыть твой друг желает;

В ее он вечность уповает

Ей в жертву счастье отдает 1 1 Стихи А. Дельвинга ,

– с воодушевлением принялась выводить я, а кошечка переводила мои рулады в громкое мурлыканье. В своем мыслепении я легко брала самые высокие ноты, вибрировала ими и наслаждалась от этого. Агнес мягко перебирала клавиши, рождая дивные звуки, а мой голос вплетался в них. Мы были словно вьюнок и березка. Нежно обвивая теплый ствол, я поднималась все выше и выше, навстречу ясному солнышку, чтобы в какой-то момент оторваться и взмыть в небо быстрокрылой чайкой. Да что чайкой? Я казалась себе богом, когда легко взяла «до» четвертой октавы…

– Хватит! – рык Риана стал для меня подобен ушату холодной воды. – У тебя есть что-нибудь без этих истошных завываний?! Иначе, ты не только тень угробишь, но и нас с Анри.

Я снова оказалась в теле кошки в маленькой темной келье. У подножья кровати корчилась тень. Она уменьшилась в размерах и частично утратила свою черноту, но это не радовало. Риан прав, Анри весь позеленел. Он тяжело дышал, а его губы кривились так, словно еще немного и его вырвет.

Это нанесло сокрушительный удар по моему самолюбию! Он буквально уничтожил меня. Впечатал в землю. Раздавил, как букашку…

– Что-нибудь другое знаешь? – тише и как-то примирительно переспросил Риан.

– Нет, – насупилась я. – Сам теперь пой.

– Как знаешь. Помни, ты сама об этом попросила, – с угрозой произнес он.

Смысл этой угрозы я поняла сразу же. Нет, голос у него неплох. Без изысков, но мелодичный. Но вот содержимое!

– Прося руки прекрасной дамы,

Мы все лукавим, скажем прямо.

Рука – накой?! Ну ей-же-ей,

Руки хватало нам своей! 2 2 Здесь и далее автор Роман Фролов (взято из Стихи.ru)

– бодро принялся напевать он незамысловатый мотив и еще более незамысловатые строки. А главное, вот совершенно непонятно, где тут любовь?

И я повторила вопрос самым саркастическим тоном.

– В руке, конечно, – непонятно ответил он мне и коротко хохотнул. – Не веришь, посмотри на тень и нашего хворого.

И правда, тень трясло, как в агонии, а вот Анри задышал глубже, спокойней. Ничего я не понимаю в жизни. И как выяснилось в любви. В некоторой растерянности начала слушать дальше быстро входящего в раж исполнителя.

Скорей в постель, погасим свет,

Долой с себя одежду!

В ногах и вправду правды нет —

Поищем, что ли, между?

Кошмар! Если бы у меня были щеки, они бы запылали. Если бы можно было уйти, гордо хлопнув дверью, я бы ушла. Или хотя бы заткнула уши. Увы! Моя душа корчилась в муках от всего этого непотребства. Я терпела лишь потому, что этому учит нас Святая Троица. Утешало лишь то, что тень корчило больше, а главное – на щеках нашего больного появилось некое подобие румянца, а сердце застучало сильнее и более ровно.

Между тем куплеты шли один за другим.