Рина Белая - И они поверят в обман [СИ]

— Не стоит стремиться к свету, он потребует от тебя гораздо большего. Ты не сможешь пережить последствия своих ошибок. Откаты болезненны. Путь света сложен. Но Тьма! — так произносят имя любимой женщины, к ногам которой готовы сложить весь мир, не считаясь с жертвами. — Путь тьмы возведет тебя на заветный пьедестал, подарит свободу и уверенность, наполнит силой. Не сомневайся в себе, не изменяй своей темной сути и, распахнув ей душу, возьми все, что по праву принадлежит тебе. Я помогу тебе, избавлю от страха и сомнений.

« Тьма всесильна»! — улыбнулся он, внушая мне свои мысли.

— И это мой путь?

— Тебя ведь не волнует чужая боль…

— Это не ставит меня на сторону тьмы.

— …Ты отвергаешь любовь!

Келлах умело играл моими разрозненными чувствами.

— Весьма сомнительный довод!

— Ее нет в твоем сердце, — ухмыльнулась тень, созерцая, как по холму плывет свет, подступая к границе пепла.

— Я не сделаю неверный шаг!

Несколько секунд нашего молчания и я заметила изменения в плотности мужского силуэта — сквозь него начинали просвечивать угловатости сожженных развалин. Если бы не мой дар и привычка работать с деталями, то с большей долей вероятности я бы упустила этот момент из виду.

— К чему ты стремишься, дитя? — не дожидаясь ответа, Келлах продолжал, протягивая свои мрачные щупальца к моему сознанию:

« Что движет тобой? Желание богатства? Страсть к личной выгоде? Стремишься ли ты к неограниченной власти?»

Медленно и неотвратно он погружал мой разум в пучину гибельного марева, разливающегося в душе обжигающим чувством, сравнимым с жаром пламени.

« Твои возможности слабы и свернуты разумом. Я дам тебе доступ к знанию».

— Я не понимаю, — голос мой дрогнул. Я постаралась стряхнуть с себя оцепенение. — Я ничего не понимаю! Зачем я тебе? Зачем ты говоришь мне все это?

Становилось жарко. Хотелось смеяться. Глубокий низкий голос, совсем не похожий на отвратный треск мрака в нашу прошлую встречу, съедал способность трезво мыслить, сминал волю.

« Я помогу тебе взойти на трон и править жизнями. Империей. Миром!»

Я слышала гулкие удары своего сердца, чудом удерживая себя на месте. Невидимая сила тянула кружиться, танцевать на горячем пепле и, раскинув в стороны руки, заливисто смеяться. Нет, не смеяться, хохотать…

«Доверься мне. Выбери тьму».

Да что со мной происходит?

— Нет! — выкрикнула я. — Нет! Ты не в праве… не в силах… заставить! Отпусти, Келлах. Нет! Эти все не настоящее. Это сон. Сон! — отчаянно убеждала я себя. Глаза увлажнились, и по щекам покатились слезы, тело мое повело. Нет! Она бы не позволила! Мама бы не простила! Никогда! Воскрешая перед глазами образ Катарины, я распахнула слипшиеся от влаги ресницы и протянула к маме руки.

Иллюзия полноватой женщины с пучком собранных на затылке русых волос возникла на небольшом возвышении. Мама улыбалась доброй и любящей улыбкой — такой, какой я ее помнила. Ее тело купалось в солнечных лучах, что неустанно отвоевывали все большую площадь, подступая к моим ногам. Близко, уже так близко! Продержаться всего немного! Не уступать! Я протянула к ней руки.

— Рассвет… — воскликнула я, обессилено бросив руки вниз.

— Его делает возможным ночь, — соблазнительно шепнула тень Келлаха. С каждым шагом, приближающим свет, она продолжала терять свою плотность.

Лег коснулся моей щеки. Понимая, что все еще нахожусь во власти тьмы, я постаралась осторожно, но настойчиво отстраниться. Он не позволил, стремительно обхватив мою голову. Я конвульсивно дернулась в надежде вырваться, но обессилила. Сомкнутые костлявые пальцы тени обладали поразительной силой и напоминали металлические оковы, которые пригвоздили меня к месту.

— Выбор твой — Тьма! Всегда! — прошептал он в мои губы за миг до того, как меня усилием тряхнули, вынуждая болезненно клацнуть зубами.

— Нет! — завопила я, в очередной безнадежной попытке обрести свободу.

«Ты сознательно ступишь во тьму , — приглушенно расхохотался голос в моей голове, — твой путь тьма!»

— Хватит! — взмолилась я.

— Солнце! Тихо, тише. Это кошмар. Все хорошо. Я с тобой. Тише, — прижимая меня к груди, успокаивал Фицион.

— Фиц?

Он протянул руку, желая отереть влагу с моих щек. Я отпрянула, поспешно садясь в изголовье кровати. От близости некроманта мне стало неловко, от прямого взгляда изумрудных глаз — нехорошо. Подтянув колени к груди, я обхватила их руками и сложила голову, мысленно возвращаясь к пережитому и прокручивая в сознании диалог. Время утратило свой цвет.

— Кто такой Келлах? — нарушил затянувшуюся тишину Фицион.

— Кто этот Келлах? — неожиданно жестко переспросил он.

— Тень, — спокойно отозвалась я.

— Ты знаешь имя Лега? — плохо скрывая удивление, спросил Фиц.

— Да, — я пожала плечами в жесте, мол, в нашем мире и не такое бывает.

— Он?

Я вопросительно вскинула брови, у меня и так по жизни напряг с расшифровкой взглядов, а подобного рода вопросы просто ставят в тупик…

— Лег в твоем сне, — сказал Фицион и не найдя проблеска понимания в моих глазах коротко пояснил: — Если он получил доступ к твоим снам, то у него есть твоя кровь. По крови он тебя найдет — вопрос времени.

— Нет, — выдавила я, — не найдет, иначе… давно бы выследил. Я сама виновата…

Я отвернулась и какое-то время рассматривала безобидный мрак, поселившийся в углу, пытаясь понять свои ощущения. Безусловно, я испытывала страх перед тьмой. Сильнее этого был только страх служить тьме. Чувства, сравнимые с созерцанием болота и погружением в его глубину, в само средоточие безысходности и гибели. «Нет! Нет! Никогда!» — мысленно повторяла я, убеждая себя, что все сказанное Келлахом лишь пустые слова. Выбор всегда остается за мной!

Фицион не стал настаивать на подробностях сна, но оставлять без внимания мои слова был не в силах. Каждая секунда нашего молчания, резонировала в его душе навязчивой тревогой, потому позволять мне собираться с мыслями и дожидаться пока я изволю пояснить, он не стал.

— В чем твоя вина? И как он обрел власть над твоими снами?

— У него нет моей крови, — уверенно произнесла я. — Я каким-то образом вернулась домой. Вернулась в сожженную деревню и попала в ловушку. Келлах будто бы ждал меня все это время.

— Он знает кто ты?

Я поняла, что Фиц имел в виду мою принадлежность к «иным».

— Да, — взгляд покинул угол и впился в пятнышко света на согнутых коленях. Я поиграла ладонью на свету, отбрасывая на ткань платья четкую густую тень. Как тесно связаны две противоположности и насколько различны они по своей сути!

— Что ему было нужно?

Моя ладонь так и зависла в воздухе.

А сам-то ты готов услышать ответ?