Оксана Демченко - Вошь на гребешке (СИ)

Хозяйка двинулась к окнам, шаря в мешочке, выуживая перстни по одному и рассматривая, чтобы снова убрать, не надевая на пальцы. Кашель у дверей постепенно стих. Его сменили всхлипы и слабые стоны.

— Пробуешь вызвать жалость — у меня? — повела бровью Тэра. — Теперь, после всего, что было? Уж не ополоумела ли ты, милочка?

Стало тихо. Хозяйка замка Файен добралась до окон, отдернула тяжелую штору, села на бархатный пуфик и проводила взглядом черную карету, ползущую по дороге все дальше от стен замка. Первыми в лес вступили анги. По новой королевской традиции они шли, обнажив клинки и держа их чуть наотлет в опущенных руках. Следом поехали верховые вальзы. Судя по плащам и повадкам, они принадлежали к южному [22] Югу лишь бы поучаствовать в бою. лучу, что еще раз намекало: юг сдался, пусть и негласно.

Слуги жались к карете и норовили поотстать, они принадлежали зенитному кругу и знали о своей хозяйке много больше прочих, ведь служили ей давно. Именно зенитные понимали лучше иных: скоро вечер, серебра в нынешней луне нет ни капли, и направляться в лес теперь — откровенно страшно даже ангам, прекрасно осведомленным о возможностях маленькой женщины, дремлющей на подушках роскошной кареты.

— Что она дала? — чуть изменила вопрос хозяйка замка, поправляя шейную цепь с амулетами.

— Ключ [23] Даже тяжкий долг можно простить и постепенно избыть, для того и существуют запаянные цепочки: они зримо демонстрируют долги. Пользуясь властью королевы, некоторые долги можно списать или переменить по ним "кредитора". Можно и отложить, но лишь с помощью шарха, ношение которого станет обязательным. А ведь лес, как известно, ненавидит и не приемлет само присутвие шарха в мире Нитля. , — едва слышно отозвалась Милена, заскребла ногтями по полу, более не пытаясь принять красивую позу, лишь спасаясь от боли. — Тот самый.

— И ты приняла? Милочка, такой глупости я не ждала даже от Черны... Неужели ты думала, что эта станет ссориться со мной из-за тебя? — рассмеялась Тэра, отвернулась от окна и пристально глянула на ученицу.

Губы синие, нижняя прокушена и кровоточит. Веки опухли, руки дрожат так, что уцелевшие ногти цокают по полу. Ключ — тонкая черная нитка с подвеской, похожей на сушеный репей — лежит рядом с коленом. Отвести взгляда ученица не смеет. И смотреть едва способна, шея жалко вздрагивает.

— Я дала бы тебе ключ сегодня, убедившись в умении делать выбор, — сказала хозяйка. — Но ты взяла чужой. Ты знала, что он всегда — один? Одна жизнь, один ключ.

— Но...

— Отнеси и брось в камин, милочка. Сама.

Хозяйка проследила, как Милена встает, хромает через зал, всхлипывая и с отчаянием глядя на ключ. Вот он есть, еще есть — и уже сделался огненным цветком, высеял семена пепла... Поморщившись, Тэра Ариана отложила в сторону мешочек с редко используемым полным набором изоляции [24] По слухам для этого исходно и требовались шархи — "для изоляции". Понятнее от сказанного не становится. От чего шархи изолируют тех, кто не имеет тяжкой вины — не сказано... Слухи основаны на наблюдении за первой дамой северного луча — едва ли не самым опытным вальзом Нитля. На чем основано решение Тэры о создании набора изоляции с полусотней разноразмерных шархов? Спросите пророка. Если встретите. . Сосредоточилась и негромко, осторожно соединила звучание лжи, полуправды и несбыточного обещания.

— Ты принадлежишь моему замку, теперь уже окончательно. И ты будешь верна мне, именно таков лучший из подарков нашей премудрой гостьи. До последнего моего вздоха ты сохранишь верность. Только я буду решать, забрать в склеп твою волю — или отпустить на свободу.

— Я заслужу, — на выдохе, осторожно, пообещала Милена.

Хозяйка поморщилась, вполне определенно читая на лице ученицы страх, лишающий её последней надежды отделить ложь сказанного от правды, просквозившей ветерком дыхания меж слов.

— Заслужишь, если я дам вторую попытку. Недавно у тебя был союзник — я, Тэра Ариана Файенская, прорицательница и первая дама круглого стола вальзов северного луча. Сегодня я объявлю слугам, что готова принимать любые жалобы на первую ученицу. Мне придется обдумать: что интереснее, несбыточные надежды или же простые решения? Вальз запада Йонгар в недавнем послании просил о знакомстве с тобой. — Хозяйка повела рукой и снова рассмеялась. — Как занятно! Он не знал, до чего ты глупа. Рассчитывал, что упрочит положение связью с моей наследницей, верной мне до последнего вздоха. А теперь... Одна ночь в лесу сдерет с тебя всю фальшь. Ты ведь извернулась так, что едва удерживаешься в себе.

— Как вам угодно, — промямлила Милена, повторно прокусив губу в попытке укротить страх. Она знала хозяйку пятнадцать лет и до сих пор полагала, что Тэра не способна на настоящую жестокость. Однако поверила спокойному тону угрозы. — Я не повторю ошибки.

— Теперь все обстоит именно так, не повторишь... Помнится, он приезжал по весне. Что у вас с ним было?

— Все, — глядя в пол, выдавила ученица.

— Избавь меня от своей беспросветной и бесстыдной глупости! Твоя слабость к рыжим юнцам очевидна даже слепому бездарю, чего уж меня-то пробовать обманывать? Я спросила, что он желал выведать, получить? В чем ты предала меня тогда?

— Ну... разок показала перстень первого анга, — нехотя буркнула Милена, смолкла, подавилась своим молчанием, закашлялась и добавила: — Признаю, ненадолго дала в руки, а он успел скопировать. Я не знаю всего. Когда следила, видела, что он ходил к Черне и уговаривал её бежать. Еще таскался в библиотеку и две ночи искал что-то в древних книгах [25] Книга в понимании Нитля — вязь смыслов, притянутых к физическому носителю (допустим, бумаге, камню, древесине) опытным вальзом. Чтение состоит в последовательном или одновременном рассмотрении всего хитросплетения связей, отсылов к слоям знаний разных миров и уровней. .

— Мальчик верен традиции, надо же... Или делает вид, что верен, — едва слышно промурлыкала хозяйка. Глянула на ученицу, перетерпевшую страх и снова по привычке норовящую украсть ценное — намеки, оговорки. — Иди пока что. Бедняжка влюбился в тебя по уши, не сознавая, что это смертельно опасно. Вот я и бормочу: а не подарить ли именно ему ключ от твоей воли?

Милена побледнела еще более, хотя мгновение назад казалось, что такое невозможно. Новый поклон был исполнен почтительного страха. Девушка побрела к двери, сутулясь и не вспоминая, как это может выглядеть со стороны. У стены кое-как смогла выпрямиться, плечом проскребая штукатурку.

— Руннара выпустишь, когда вернется Черна, не ранее, — уточнила хозяйка.

Труды прежних недель вроде бы оказались вознаграждены, "холодные" контакты потеплели, Влад, чувствуя себя прокачанным ветераном сетевых и телефонных баталий, дважды прорвался через заслоны секретарш и прочих референтов, которых порой мысленно представлял невменяемыми клыкастыми троллихами в ДОТах. Из доспеха — бронелифчик и стальные стринги, в тонких карикатурных ручонках — неподъемная базука и вдобавок каменный топор. Набор странный, но воображение — штука загадочная.