Александра Авдеенко - Бойся своих желаний [СИ]

— Я в аварию попала.

— Ух ты! — у нее округлились глаза и вытянулось лицо. — Надеюсь все хорошо?

И столько было участия в ее словах, взгляде, позе, что мне очень хотелось довериться этой солнечной девочке. Нет, вдаваться в подробности я не стану, а вот некоторые моменты попытаюсь незаметно выведать. Похоже, что она хорошо знала Полину и Николя. Пара наводящих вопросов и мои подозрения подтвердятся или опровергнутся.

Колька пошел к бару помочь принести напитки.

— А вы давно вместе? — огорошила меня вопросом Натка.

— М-м-м, да как тебе сказать, не очень. А почему ты спрашиваешь? — удивилась я.

— Он на тебя так смотрит, — она сделала такие большие глаза, скорчив смешную мордашку, что я не удержалась и рассмеялась. — Да и на того мужика, так странно посмотрел, ревниво.

Вот и ответ на мой вопрос. Ничего и не нужно спрашивать. Только бы понять, как давно Ната не видела Полину.

— Жаль, что мы так редко встречаемся, — вроде как не к месту сказала я.

— Да, — пожала она плечами, — жаль. Но что поделаешь, мне скоро опять возвращаться в Прагу. Появляться тут на пару дней, максимум на неделю-две, раз в несколько месяцев — это не очень здорово. Но что поделаешь, мать меня чаще к отцу все равно не отпускает.

— А как Ден? — полюбопытствовала я.

— А что Ден, привык за это время, давай не будем об этом, — видно было, что тема для нее болезненная.

Вот я и узнала, что хотела. Натка приезжала сюда месяца два-три назад. Полина в это время с Николя еще не встречалась. Еще один штрих в копилку моих подозрений. Может как-нибудь спросить у него прямо? Надеюсь, что по его реакции все пойму. Мимика, жесты, поза — они не умеют врать. Так, это потом, вон уже кавалеры расставляют бокалы на столике.

— Как тебе? — спросил Коля, когда я отпила коктейль и довольно зажмурилась.

— Божественно, — мне и, правда, нравилось. Коктейль слабоалкогольный, мята невероятно сочетается с лаймом, создавая невероятный терпкий с легкой кислинкой вкус.

— А чего сидим-то? Народ уже вовсю зажигает, чем мы хуже? — спросил неугомонный Ден.

Мы быстро допили напитки, и пошли танцевать. Что сказать, огромный зал с толпой, движущейся в одном ритме, живущей в этом ритме, дышащей им. Композиции сменяли одна другую, а в зале практически ничего не менялось. Я колыхалась среди толпы как водоросль на шпильках под приливами и отливами музыки. Руки жили своей жизнью, бедра и грудь тоже. Только ножки в этом деле не участвовали. Коктейль благотворно повлиял на мое восприятие действительности. Я не была пьяна, я просто расслабилась, позволив своему телу плыть по течению, которое задавал ди-джей. И, кажется, у меня получалось. Куда-то делся Николя, который еще минуту назад был рядом. Натка и Ден растворились в толпе, увлеченные друг другом. Я осталась одна, правда не на долго. К моей спине и к тому, что ниже кто-то прижимался, обдавая запахом алкоголя. Этот кто-то пытался повторить мои движения, удерживая за талию и постепенно подбираясь рукой к груди. Только растерянность и непонимание не позволили мне среагировать мгновенно.

— Руки убрал! — рявкнула я сквозь грохот музыки и повернулась к своему кавалеру.

— А то что? — прокричало это нечто. Мужик был шкафообразной наружности. Под два метра ростом, никакого проблеска интеллекта на пьяной физии. Нос сломан, волосы топорщились коротким ежиком, лоб узкий, лицо широкое. Этакий Иванушка — дурачок тренажерного разлива. — Не ерепенься, а то хуже будет, и не таких обламывал! — рыкнуло мне в ухо это стероидное чудо.

— Кому хуже? — я посмотрела в его глаза, горевшие злобой и похотью.

— Тебе малыш, тебе, — пропел он и похабно улыбнулся. — Если так оделась, то должна быть готова к последствиям.

Он притянул меня к себе и ухватил за одно из полупопий. Где-то внутри меня начала разрастаться злость на этого идиота, на Кольку, за то, что заставил меня так по дурацки одеться и оставил одну в толпе. На себя, за то, что пошла на поводу у юного оболтуса, хотя предполагала, чем все может закончиться. Чужие руки заскользили по моей спине, перебравшись на грудь, доводя почти до невменяемого состояния. Я пыталась вырваться, но хватка парня стала еще сильнее, оставляя на моей коже следы. Завтра будут синяки. Но эта мысль была какой-то отстраненной. В один момент мое сознание как будто разделилось: одна я билась в руках смеющегося урода, в тщетной попытке вырваться, а вот вторая я с холодным и отстраненным любопытством наблюдала за происходящим, лелея в глубине души ту самую спираль. Она скрутилась так туго, что того и гляди разожмется и снесет все вокруг.

Меня оторвали от пола и, сильно прижав к телу, понесли в сторону туалетов. По дороге нам никто не встретился, что само по себе было удивительно. Я брыкалась, пыталась вырваться, но силы были не равны. Под конец мне просто заткнули рот поцелуем, прижав спиной к стене мужского туалета. Так противно мне не было никогда. Это было насилие в чистом виде, как дурной сон, как кошмар, из которого ты силишься вырваться и не можешь. Как вязкое болото, после которого не можешь отмыться. Мерзость! Грязь! И пружина лопнула!

Сначала вспыхнули мои руки, прижатые к груди насильника, потом начала гореть я сама. Но вот странное дело, огонь мне не причинял неудобств, стихия ластилась ко мне как котенок, оглаживая своими лепестками, как умелый любовник. Мы с ней понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда, у нас было одно дыхание на двоих — огненное. Такое прекрасное, очищающее, убивающее скверну, корчащуюся у наших ног. И больше никаких рук на теле, только огонь, ласковый и нежный. Никаких поцелуев, приносящих только отвращение, вместо них огненные всполохи по всему телу. Никакой одежды — она теперь не нужна. Зачем? Есть же пламя, оно лучше любого дизайнера, платье из огня завораживающе прекрасно. Ни один самый умелый портной не в состоянии сотворить даже что-то отдаленно похожее. И самое главное — я обрела друга, свою половину, себя, я стала цельной.

— Полина, — голос показался мне знакомым. — Борись! Борись, иначе он выжжет тебя дотла!

Кто выжжет? Огонь? Глупости, я счастливо улыбнулась и погладила ластившуюся ко мне стихию.

— Полина, слушай мой голос! Борись, — кто-то кричал и бесновался рядом, но мне было все равно. — Полина, спокойнее девочка, все будет хорошо, ты его сможешь приручить, загнать вовнутрь, показать, что ты главная, а о только орудие в твоих руках.

Какое орудие? Огонь мой партнер, напарник, мы с ним на равных, я ему доверяю, как и он мне. Он не причинит мне вреда, только не огонь.

— Полина, милая моя, хорошая, возвращайся, — голос уже не умолял, он плакал от безысходности. — Я не смогу без тебя, не оставляй меня.

Хм, странный, неужели он не видит, что мне хорошо? Но что-то меня в этом плачущем голосе зацепило, какая-то неправильность. Голос не был чужим. Его обладатель тоже. А своих нельзя заставлять бояться. И я медленно, как бы нехотя, стала втягивать в себя бушующее вокруг пламя. Миг и от огня ничего не осталось, только где-то глубоко во мне притаился огненный клубок, согревающий мою душу своим теплом.