Мая Арминская - Истинная пара дракона [СИ]

На старом языке символ несвободы.

В день, когда мне исполнилось десять, единственным желанием, которое я собиралась загадать, задувая свечку, было: «Лишь бы он не пришел».

Но желанию не то, что сбыться было не суждено — я даже до свечи на торте его не дошла. Вновь наступал рассвет, и едва только солнечные лучи уничтожили последние тени в углах моей комнаты, раздался отчетливый стук.

В зеркале отражалась бледная девочка со стремительно округляющимися в испуге темно-голубыми глазами и волосами, по моему капризу состриженными чуть ниже плеч. Накрученные в праздничные локоны, они казались еще короче. Меня нарядили в пышное желтое платье, украшенное по всей длине золотыми узорами, и только секунду назад я довольно улыбалась, восхищаясь тем, как очаровательно смотрелась. Теперь, увы, от улыбки не осталось ни следа, ведь какой прок от красоты, если она предназначена одному лишь ему?

Кажется, я ощутила глухой удар своего сердца, безнадежно ухнувшего вниз вместе с надеждой в пропасть, и знакомые два поворота, за которыми следовала лестница, показались мучительно короткими.

Он совсем не изменился с прошлого раза. Его взгляд обжигал пристальным вниманием, весь профиль кричал о том, что драконы, как один, хищники. При этом разговаривал с отцом он так радушно, словно и не замечал, как напряжен граф Аймит, как нервно вцепилась мама отцу в локоть.

Когда я сошла с последней ступеньки, все взгляды были на мне. Но несмотря на то, как любила я быть в центре событий, сколь бы ни льстило мне знать и слышать о том, какая красивая девочка у Аймитов, впервые одобрение именно в этом угольно-черном взгляде мне не нравилось.

— С днем рождения, миледи. — Он чуть наклонил голову в намеке на кивок (но не так, как кивают равным себе, нет), глядя на меня сверху вниз. Это было одновременно приветствием и поздравлением, тон его был неожиданно мягок и гораздо теплее, чем ровная прохлада, которую он проявлял к моим родителям.

— Спасибо, — тихо выдала я, так и не сумев улыбнуться. Мой реверанс был чересчур спешным, немного неуклюжим и определенно недостаточно глубоким для особы такой важности, как этот мужчина.

Я чувствовала перед ним настороженность и страх. И, может быть, капельку любопытства, но капельку, не больше. Просто я любила подарки, а в руках его была яркая коробка, подарочное назначение которой было несомненным.

Но дракон не спешил дарить.

По тому, что он совершил дальше, я сделала закономерный вывод, что Ему было совершенно плевать на этикет, несмотря на обратное впечатление, которое дракон производил из-за своей холодной вежливости. Он этот этикет спокойно нарушил и опустился вдруг передо мной на одно колено — почти так же в сказках и делали предложение руки и сердца принцы спасенным от драконов принцессам. Увы, меня никто, даже папа, от дракона спасать не собирался, а сам дракон сделал это только для того, чтобы наши лица были на одном уровне. Стоя я доставала ему едва до пояса, а теперь мы были до смешного, обманчиво равны.

Он был так близко, что я ощутила запах дорогого одеколона, немного горьковатый, с ноткой чего-то лесного. В лесу я была лишь единожды, когда мы ездили по зелёной дороге в небольшой городок к другу отца в гости, и эта темное, опасное и в то же время чарующе сказочно атмосферное место долго потом мечталось посетить вновь, прогуляться в неизвестную глубь… Неудивительно, что запах мне понравился.

Он серьезно посмотрел мне в глаза, отчего по коже пробежали током мурашки, и я, признаться, смутилась не на шутку. Затем, протянув руку, внезапно коснулся светло-русой кудряшки, задорно выступившей из-за уха, чуть подержал — во взгляде мелькнул странный огонек.

— Мне… нравятся длинные волосы, — негромко сказал он наконец и встал, а меня как будто облили ледяной и не очень чистой водой. Прямо в моем присутствии лорд развернулся к графу и сообщил в приказном тоне, что у леди должны быть длинные волосы.

Мне еще ни разу не было так обидно просто из-за неодобрения от окружающих. Но дракон не был подобием тех, чье мнение меня не касалось, и такое пренебрежительное отношение не могло не задеть, к тому же замечание само по себе было гадким.

Я никогда не отличалась кротостью, была ужасно горделивым и самовлюбленным ребенком, и будь я не я, если в тот момент мой рот не открылся, чтобы высказать ему нечто очень плохое, позабыв о том, кто он есть.

Однако он развернулся обратно ко мне прежде, чем я успела взять дыхание, и я резко передумала. Ядом исходить легче в спину, а под этим черным прищуром я откровенно струсила, но все равно брови мои были сомкнуты так сильно, что не разглядеть недовольство все же было бы невозможно, на что дракон на удивление отреагировал не гневом, а добрым смешком, и внезапно долгожданным жестом протянул притягивающую взгляд коробку.

Это оказалась не праздничная обертка, а золотая шкатулка, открывшаяся тут же, стоило взять ее в руки. И когда взгляду моему предстало то чудо, что было внутри, стало даже как-то стыдно за мимолетную вспышку злости на лорда.

«Длинные так длинные, буду растить».

На черном бархате, словно маленькие золотые змейки, блестели цепочки, скрепленные голубыми камнями. Они переливались, мерцали, словно маленькие кусочки летнего неба. Цепочки являли собой замысловатое украшение, которое надевалось на голову, чтобы озолотить волосы — тонкие, изящные, переплетались между собой, создавая узоры, и на волосах эта прелесть как бы приманивала к себе солнечные лучи, оживляя светом прическу.

Перед мной было украшение, бесспорно, сделанное руками эльфов. Про их моду я слышала, но достать такие вещи в нашей империи было трудно ввиду не самой лучшей политической обстановки межу Белой Империей и Первым Королевством.

— На длинных волосах будет смотреть еще лучше. — Губы лорда тронула насмешливая улыбка.

И я улыбнулась в ответ.

В тот раз он отказался от предложения папы пройти в гостиную, сказав, что имеет дела. Извинился, попрощался, поцеловав мою руку так, словно я была взрослой леди, и ушел. Почему-то, когда он так странно при уходе посмотрел на меня, мне показалось, что дел у него нет, просто он каким-то образом догадался о моем нежелании портить праздник присутствием страшного дракона. Даже если дракон не так уж и страшен, каким казался… Но монстры ведь не улыбаются так нежно?

«Только если не скрывают за улыбкой оскал».

Следующая наша встреча сильно изменила мое отношение к сказочным драконам и рыцарям/принцам, их побеждавшим.

Я росла, и за это время у меня появился друг. Внук моей гувернантки, госпожи Карины, старше меня на год, Ник был первым человеком, с которым я действительно дружила и играла, а он проявлял к этому искреннее желание. Он был милым заикающимся мальчиком с невероятным умом и, если узнать его через маску иллюзорной робости, не по-детски острой речью. Пусть Ник не мог зваться никак мне «ровней» по статусу, но мы вместе проводили в последние месяцы все свободное время и я ни разу не была высокомерна; а на День Рождения он обещал познакомить меня с «братьями» и посвятить в настоящую рыцарскую компанию. И ничего, что рыцари — прошлый век, а это значение заменили на «антеры». Рыцари, по словам Ника, были гораздо лучше. Если я начинала спрашивать, почему так, если суть одна и та же, он заливался на много часов рассказами о том, почему же теперь все другие, бесчестные и вообще… В общем, больше я не спрашивала и просто ждала дня, когда вступлю в ряды благородных рыцарей.