Мая Арминская - Истинная пара дракона [СИ]

Кукла по имени Сэлли с огромными глазами, чуть накренившая голову набок. Шкатулка, где хранилось золотое украшение для волос, которые я долго еще не смогу надеть, потому что обрезанным кудрям не хватало длины. Склеенная мною стеклянная статуэтка с девочкой-рыцарем и драконом. Все памятные вещи стояли на полке, как напоминание обо всем, что было в моей сказке.

А сказка всегда кончается хорошо. То, что мой дракон вернулся из комы сразу, стоило только леди в беде назвать имя своего героя, соответствовало всем канонам сказки, и этот, правильный конец я записала в книгу. Чернил мне предоставили много.

Злодеев поймали и обезвредили. Радикальными методами, но об этом не говорят, чтобы не портить впечатление счастливого конца. А принцессу тоже, между прочим, наказали, и тоже, я бы сказала, радикально.

Я вздохнула, вспоминая тот кошмар, который в сказке называют «Счастливый конец», случившийся на следующее утро моего пробуждения… В башне. В настоящей, а не во сне, хотя они были больно уж подозрительно похожи. Чуть позже я выпытала у дракона, что не так было с моими снами. Оказалось, что события в них самые настоящие, где дракон смог наверстать упущенное время для развития наших отношений в параллельной реальности. Гениально ли это было или безрассудно, я так и не определилась.

Когда пришел дракон, первые несколько часов я рыдала от счастья, обнимая живого, здорового и абсолютно бессовестного мужчину. Потом рыдала от обиды, потому что, цитирую: «Мало тебя шлепали, в детстве, самоубийца несчастная». И он решил самостоятельно восполнить пробелы в моем воспитании, да. Чудовище.

Затем я повидалась со стражами, которые все-таки оказались монстрами, как и все драконы. Ибо кто решил, что лучше мне сказать о смерти, чем о коме, которая якобы может тяготить меня годами? Жизнь они мне облегчить решили, ну-ну.

Самой тяжелой была встреча с родителями и разговор с отцом наедине. Он… раскаивался. Его не тронули, лишь допросили. Граф Аймит действовал сообща с Охотниками с момента, как дракон появился в нашем доме. Он считал, что мне во благо. Отец был тем, кто помог Ринталиону скрыться, тем, кто привел его в шайку «справедливости». Первое покушение на меня произошло в качестве проверки стражей, и за это он извинялся особенно много. И еще хорошо, что я так и не открыла заветную коробочку, ведь, как выяснилось в откровениях папы, там находилось веществом, способное убить моих стражей. Она до последнего момента не открывалась, и это было невероятной удачей, потому что лично мне не раз было до смерти любопытно распахнуть таинственный подарок.

Как горько было узнать, что рецептом смерти для Шайкана — одного из древнейших и сильнейших драконов, на которого не действовала никакая магия — стала я сама. И довольно забавно осознавать, что Ринталиону пришлось обернуться треклятой уткой, чтобы раздобывать тот клок моих волос. Частичка меня вместе с трудами Охотников в зачарованном лезвии кинжала едва не убила Энкарнара. Счастье, что едва. Жаль, что тогда Шайкан поймал не ту утку.

Я провела в заточении в башне почти два месяца. Не только в наказание. Просто Шайкан отгородил меня от всей вакханалии, что творилась, пока вершили суд над Охотниками. Всемирный заговор исчислялся более чем тысячей последователей, и всех до единого было приказано выловить. Сколько пострадало драконов при этом не говорится, но я знала, что драконы в задержании марать руки не стали. В очередной раз доказывая и укрепляя связь, они отправляли подчиненных. Люди, эльфы, вампиры, дроу и прочие. В короткой борьбе против драконов Охотники не сразились ни с один из ящеров. Жестокий и поучительный для них урок.

Иногда я думала: а ту ли сторону я выбрала? Может быть, охотники и правда были героями, сражавшимися за равновесие мира?.. А потом напоминала себе, что живу все-таки не в сказке, а значит, ни отважных праведных героев, ни коварных пафосных злодеев не существует — есть только победители и проигравшие, причем обе стороны борются за собственные интересы. В мире, настоящем, реальном, не было мифической «свободы», не было совершенной «справедливости». И порядка тоже не могло быть. В конце концов, жить в Хаосе было гораздо интереснее.

Меня выпустили только после того, как показательные казни окончательно прошли. Объявленные преступниками против короны, Охотники были истреблены. Но даже отворив двери башни, дракон не угомонился.

— Ты сегодня даже не попытаешься сбежать, чтобы «свободно» погулять по магазинам? — насмешливо спросили меня, и огромная тень закрыла письменный стол.

В прошлый раз мне это фактически удалось. Моя златогривая Леди неслась так быстро, что мы умудрились оторваться от стражей и несколько часов играли в прятки с драконами по городу. Верная парнокопытная подруга осталась верна мне даже несмотря на разлуку в долгие годы. Когда я переехала в Эстдарию, туда, где простирались основные владения дракона (что было огромной ошибкой, потому что здесь у него было гораздо больше слуг, стражей, башен для запирания меня и вообще возмутительная безнаказанность), дракон сделал мне новый подарок — он перенес Леди через всю страну порталом, и мы обе были в шоке. Но приятном. Сбегать в ее компании было здорово, да и вообще это дело очень даже веселое, если не учитывать наказания, которыми дракон потом наслаждался. Он вообще всем наслаждался после своей комы. Радовался жизни, так сказать.

Вздрогнув от прикосновения к оголенным плечам, я поспешно захлопнула дневник и с недовольством обернулась.

— А ты уже готовишься ловить, тиран?

И все же от вида улыбки на этих жестких, как его чертов характер, губах я начинала против воли таять.

— Я демонстрирую тебе наглядно, что такое «несвобода».

— Полгода? — скептически уточнила я.

— Мне понравилось демонстрация, решил ввести в оборот, — он лишь пожал плечами.

— Энкарнар, ты…

— Самый лучший почти-муж? — бархатно рассмеялся дракон.

Я хотела поправить, что хуже некуда, но тут решила возмутиться по другому поводу:

— Вообще-то ты не делал мне предложение.

— А я не делаю тебе больше предложений, я сообщаю факты, — нагло пояснил он.

Мой рот открылся, вырвался взбешенный писк, и снова закрылся, потому что некто очень коварный решил, что хорошо бы закончить сцену предложения романтичнейшим поцелуем, которые у него выходили превосходно. И, целуя, окончательно заглушил рвущиеся из меня ругательства. Это было одно из худших предложений руки и сердца из возможных, потому что сокровенного вопроса как такового не прозвучало, но оно все равно было, так что мое счастье по этому поводу вытеснило обиду.

Иногда я начинала подозревать, что, возможно, ошиблась в убеждениях, и живу в самой, что ни на есть, сказке. И выбрала сторону злодея, но лучшего во всех сказках мира.