Алекс Анжело - Я превращу твою жизнь в Ад

Раздался треск. Одно из щупалец, опутав, переломило дерево и потянулось к преподавателю.

В аудитории воцарилась тягучая тишина, а невозмутимости некроманта можно было лишь позавидовать. Единственный, кого происходящее веселило, — магистр. Он вел себя, словно маленький ребенок, получивший новую игрушку.

— Поразительно, даже для некроманта. Хотя ваш род всегда показывал удивительные результаты. Стоит только вспомнить вашу сестру… Впрочем, я отвлекся. — Взгляд преподавателя вернулся к студентам. — Высота и сила растения показывают, что этот молодой человек уверен в своих действиях, решителен и… опасен.

От себя я бы назвала некроманта отмороженным.

«У меня остается все меньше желания забыть о тебе», — вспомнила я и сглотнула, понимая, насколько серьезный противник мне попался.

То холоден, то безумен, но определенно умен.

— Конкордия, теперь ваша очередь, — ворвался в сознание голос преподавателя.

— Просто схватиться?

— Да. И покрепче, — дал наставления магистр и, обращаясь уже к аудитории, продолжил: — Реакция перема на студентку Райалин крайне непредсказуема. Но, предполагаю, из-за несчастного случая и потери памяти мы увидим невысокий и хилый экземпляр.

Магистр только что меня слабой назвал? Пусть Конкордию считали тихой, но даже такие люди порой имели внутри прочный стержень.

Подкравшись ко второму перему и с опаской глянув на черно-красные щупальца, я схватилась за растение. Желейный стебель оказался упругим и теплым. Через мгновенье изнутри пошла вибрация.

Перем изменялся, но слишком медленно. Растение вытягивалось, но цвет пока и не думал появляться.

Неужели я слаба духом? Мне не верилось.

Отвлекшись, я посмотрела на некроманта. Парень стоял, сложив руки на груди, все тело было расслаблено, лишь губы сжаты, а в глазах искрило неприкрытое разочарование.

Меня будто оглушили, а гордость уязвили. Даже спустя несколько часов я не отыскала причину своей реакции — эмоции вскипели, по руке прокатилась жаркая волна, и с высоким свистом перем увеличился в размерах. Он вырос выше моего плеча и остановился на уровне чудовища, порожденного некромантом.

Я запоздало разжала ладонь и отшатнулась, пораженно глядя на бутон, расцветающий прямо на глазах. Нежные белые лепестки раскрывались один за другим, пока от сердцевины вверх не брызнули белые капельки, похожие на воду. По аудитории прокатился аромат свежести и зеленой прохлады.

Магистр осматривал растение, озвучивая вслух мысли.

— Запах приятный, листья нежные… — прервавшись, он отмахнулся от щупалец темно-красного растения, потянувшихся к моему цветку. — Кыш! Кыш!

Но у мужчины не отыскалось ничего под рукой, и черные щупальца обвили стебель второго перема. Отростки поднимались все выше. Раздался режущий перепонки скрип, и горшки уже стояли ближе друг к другу. Монстр, порожденный некромантом, словно желал уничтожить и переломить прекрасный цветок.

— Завораживающе, верно? — склонившись, тихо спросил некромант. Отступая, я даже не заметила, как приблизилась к нему вплотную. — Удивила.

— Я не старалась, — очнувшись, заносчиво отозвалась я.

— Всего лишь разозлилась?

— Нет. И останови этого монстра.

— Я не могу и не хочу.

Чокнутый ублюдок. Из-за него я теряю над собой контроль.

— Хватит насмехаться и издеваться. Чего ты хочешь? — спросила одними губами, стараясь держать лицо.

Отростки обмотали стебель и почти добрались до бутона. Еще секунда, и я бы кинулась вперед, желая отодрать черно-красные лианы от прекрасного цветка. Мой перем казался невинным и уязвимым.

Чавк!

Прорезая себе путь сквозь мясистую плоть отростков, по стеблю моего перема выскочили длинные узкие шипы толщиной с цыганскую иголку. Капли красного сока потекли вниз, засыхая, не успев достигнуть земли.

По аудитории прокатился гомон голосов, и в общем шуме едва слышно, будто дуновение ветерка, раздался вопрос:

— Кто ты? — Металл, звучавший в голосе Лефевра, обескураживал. — Конкордия? Или нет?

Холирал, академия и студенческий район появились практически одновременно и за пару столетий разрослись. Как грибы после дождя вытянулись новые корпуса. С каждым годом студентов поступало все больше, а город зажил отдельной жизнью — темные закоулки, улица мастеров по магическому металлу, крупная барахолка, куда свозили редкие вещицы со всего королевства, рынок возможностей, зона игорных заведений и пабов, а еще квартал красных фонарей.

Студенческий район вытянулся в длину и имел несколько улиц: Восточную, Центральную и Западную. На Восточной выстроились в ряд высокие прямоугольные дома, выглядящие скучно, но аккуратно. В них заселялись до десяти человек, жилье такого рода предоставлялось академией бесплатно. Западная улица выглядела уютнее за счет пушистых кустарников с розоватыми листиками, в обилии растущих у миниатюрных особняков, в которых обычно жили от двух до трех студентов. Центральная же имела много других названий: улица наследников, золотоносная вена — ведь те, кто мог позволить себе жилье в этом месте, принадлежали к крайне богатым семьям — и проулок испорченных. Последнее наименование было популярнее всего. В первые полвека существования Холиральской академии, когда район был раза в два меньше нынешнего, студенты из богатых семей творили скверные дела. Теперь их поступки приукрасили, исказили, сделали более ужасными, и уже никто в точности не знал, что же происходило в те времена, но название словно вросло в изысканную улочку, где за высокими заборами скрывались двух-и трехэтажные особняки.

— Игра уже скоро, — небрежно заметил Ридж, увидев вмятину на столбе фонаря. Это он оставил её год назад. Черная краска в том месте облупилась, обнажив блестящий металл. Углубление появилось от удара головой в схватке с одним из выпускников в прошлом году. Парню повезло, что его стихия — воздух, иначе все могло закончиться плачевно.

— Знаю, — бесстрастно отозвался Даниэль.

Троица друзей направлялась к дому некроманта. Этот особняк принадлежал его семье с самого основания академии. Предки Даниэля сами построили его. В отличие от других богатых родов королевства Морлад, Лефевры были немногочисленны. В их семьях редко рождалось больше одного ребенка, а иногда и вовсе женатая пара оставалась без преемников. Все говорили, что это влияние магии смерти, а некроманты не спешили ни подтверждать этот факт, ни опровергать — им было плевать на доводы окружающих. Они также заключали браки по договору или по любви — роли не играло. Каждый маг смерти являлся хозяином своей судьбы. Но ни один некромант не заключал союз с магом, подобным себе. Магия смерти нуждалась в ограничении, в противном случае миры живых и мертвых грозили столкнуться.