Айя Субботина - Секрет [СИ]

Таня медленно выпускает меня, тяжело дышит, и я не могу удержаться, чтобы не размазать по ее губам скользкую влагу.

— Может быть… все же…

Она краснеет, намекая, чего ей хочется немного выпяченной вперед грудью.

Бог дал мне идеальную женщину: горючую и пошлую.

Я наклоняюсь над ней, рукой толкая голову навстречу своим губам и шепчу в них короткое обещание:

— Да. И я хочу твои пальцы.

Туман тут же обхватывает меня ладонями, я подсказываю нужный мне ритм.

Обхватывает меня ртом и жадно сосет, а я на хрен теряюсь в этих мокрых звуках.

Я бы хотел кончить глубоко в ее рот, но именно сейчас мне нужно остановиться, потому что моей малышке хотелось другого финала и он, черт его дери, будет идеальным и для меня тоже.

— Пожалуйста, - сглатывает малышка, опираясь на ладони, и ее темно-розовые тугие соски просят о ласке.

Сам не замечаю, как обхватываю член свободной рукой, поддерживая удовольствие почти у самого края резкими грубыми движениями. Наклоняюсь, оставляя на сосках влажные следы моих губ.

То, как дрожит моя малышка– это слишком…

Для любого терпения, даже моего.

Мне нужны всего несколько движений, пара толчков в собственный кулак.

Поясницу словно растягивают вдоль и поперек, до красных искр в полностью темной комнате. Судорога прокатывается от пальцев до коленей, прожигает вены под кожей.

Я жестко и грубо кончаю на мокрые острые соски.

Мать его, снова и снова, потому что берег мою малышку от своего раздутого либидо хотя бы, пока она сидит на обезболивающих.

И как итог – ее грудь покрывается мурашками… и густыми следами моего оргазма.

********

Пока я пытаюсь отдышаться и собраться с мыслями, понять вообще, как в очередной раз разрешит себе сорваться с тормозов, Туман, раскинув руки, падает на спину. У нее такая улыбка, как будто это она, а не я, кончила до искр из глаз. Даже немного стыдно, потому что в спальню я ее нес совсем не за этим.

Когда возвращаюсь из ванной с мокрым полотенцем, Таня, свернувшись калачиком, кое-как натянув до колен покрывало, уже вовсю спит. И громко выразительно сопит во сне.

Вот тебе и «сзади», Антон.

Я честно пытаюсь ее разбудить, чтобы заставить поужинать, но малышка морщится и ворчит, и успокаивается только когда я подталкиваю ей подушку вместо себя, потому что у меня снова спортивный режим, и если я нормально не поужинаю, живот ссохнется и прилипнет к позвоночнику. Но через час малышку точно придется будить, потому что она снова пропустит свои лекарства, хоть список написан большими буквами на листе А4 и прилеплен четырьмя магнитами к дверце холодильника. За эту неделю я успел понять, что Туман может помнить многое и даже полную ерунду, но умудряется забывать очень важные вещи.

Я не стал ей рассказывать, что, как бы смешно это ни было, не только ее семья «настороженно» приняла наши отношения, но и моя мать попыталась вычитать мораль, несмотря на то, что я уже не школьник и меня не зачем учить жизни. Ну хотя бы еще и потому, что в силу специфики моей работы, я собаку съел на женских хитростях и уловках, и точно знаю, чего хочу от жизни. И от женщины, которую привел в свой дом – место, где я отдыхаю от мозгебства, и где рассчитываю на тишину и покой.

Кстати, первый раз привел.

Я убираю со стола, загружаю тарелки в посудомоечную машину, но на глаза попадается наш кактус и я, мысленно треснув себя по лбу, накидываю пальто прямо на голое тело и тихонько выхожу.

Старый циник во мне терпеть не может сопливые девичьи праздники. Но я слишком хорошо помнил ту свою фотографию в бумажных сердечках, чтобы «сделать вид», что понятия не имею, как много для Тани значит завтрашний день. Поэтому пришлось включить мозги и хотя бы не вдаваться в банальщину с цветами, мишками и сердечками.

Я оставляю свой подарок на подоконнике, потому что завтра – суббота, и пока буду спать до обеда минимум, Таня точно проснется с утра пораньше. Она вообще умеет сидеть до трех ночи над своими учебниками, а потом вставать в шесть, чтобы приготовить завтрак и проводить меня на работу видом своей соблазнительной задницы в трусиках-танга, от которых у меня сразу случается «нерабочее настроение».

Надеюсь, что пара для нашего кактуса, Тане понравится больше, чем поющий романтическую хрень плюшевый мишка.

Глава сорок шестая : Таня

— Если юбилей твоего папы, вдруг, будет скучным, то я вполне сойду за клоуна, - скептически разглядывая себя в зеркале, говорю я.

Первый официальный выход куда-то вдвоем, а я до сих пор не могу и шагу ступить без костылей, и вынуждена одеть брючный костюм вместо платья, потому что надпись «Молния» на моем гипсе прекрасно читается даже сквозь темные колготы. Я совсем не стесняясь, но речь ведь не обо мне, а о целой куче людей, коллег моего Антона и просто важных больших «голов», перед которыми хочешь-не хочешь, но нужно соответствовать образу женщины циничного, злого на язык адвоката. И это не считая того, что сегодня мы с Дымом будем играть главную партию в мини-спектакле «Ромео и Джульетта против Капулетти, Капулетти и Тибальта в юбке».

— Никогда бы не подумал, что у меня будет стоять на клоуна, - где-то у меня за спиной говорит Антон.

Я неуклюже поворачиваюсь и потихоньку, вздыхая, сажусь на пуфик.

Это называется – засада. Потому что Мой Мужчина выглядит почти как бог в темно-сером модном костюме и белоснежной рубашке с запонками из черненого серебра. А еще новые часты на металлическом ремешке от «Омеги» и мое бедное сердце напоминает, что если в нем образуется еще хоть капля любви, оно точно лопнет.

— Что? – Дым поправляет манжеты.

— Ревную к воздуху, которым ты дышишь, - с тяжелым вздохом признаюсь я. – А там будет столько холостячек без гипса и в платьях с талией и декольте.

— Но я-то буду с тобой, Туман.

Только он умеет сказать такую важную вещь совершенно будничным тоном.

И хоть Антон ни разу, ни намеком, не давал повода сомневаться в его верности, я все равно понятия не имею, как переживу сегодняшний вечер. Спасает только наш уговор пробыть там два часа приличия – и потихоньку сбежать домой, смотреть «Два капитана» и есть банановые кексы. Я сложила немного с собой для одной маленькой Совы.

Мы приезжаем с небольшим опозданием, потому что на дороге ремонт и приходиться делать большой крюк. Ресторан, который сняли по этому случаю на весь вечер, забит людьми, и мне впервые не хочется выходить из машины, потому что там – совсем другая, совсем не моя, не комфортная жизнь.

— Может быть, я тебя тут подожду? – нервно тереблю полу своего пиджака.

— Нет, но можно и нужно пойти со мной.

— Ты… - Я набираюсь в легкие побольше воздуха, чтобы выдать скороговоркой свой самый большой страх, перед которым я беспомощна, как студентка-двоечница перед въедливым профессором. – Не хочу видеть, как ты меня стесняешься.