Айя Субботина - Секрет [СИ]

Пару минут сидим молча, в окружении каких-то рождественских песен местной радиостанции. Я закуриваю и приоткрываю окно, чтобы не дымить в салон, мысленно прокручиваю в голове план дел на сегодня. И не успеваю среагировать, когда Туман вздыхает, отстегивает ремень безопасности и ловко, почти мгновенно, перебирается мне на колени, усаживаясь сверху, словно на любимую лошадку.

Если поерзает еще немного, мое терпение лопнет.

— Ты очень красивый когда куришь, - говорит честно и смело, блестящими глазами рассматривая мои губы.

Выпускаю дым в окно, жду, что будет дальше. Меня не нужно покорять, я и так, кажется, довольно сильно заинтересован, и если бы она была постарше, то инициатива была бы полностью в моих руках. Но есть что-то подкупающее в том, как бесхитростно она заявляет на меня свои права. Со мной такое впервые.

— Я не хочу, чтобы все закончилось, - серьезно говорит она. - Но у меня кончились приличные варианты, как еще это показать.

— Остались неприличные? – подшучиваю я, и Туман снова очень серьезно кивает. – Сколько будет, если от тридцати двух отнять восемнадцать?

— Девятнадцать, - поправляет малышка. – Тринадцать.

— Тринадцать лет, чудо, это много, - говорю я, сам не замечая, как свободной рукой поглаживаю ее по симпатичному изгибу от талии до бедра.

Я люблю женщин с хорошей задницей, когда есть за что схватиться, люблю, когда у женщины крепкая большая грудь и когда она высокая, чтобы не скручиваться в постели в морской узел. В общем, Туман – это концентрация всего, что я не люблю. Но она меня возбуждает. Даже сейчас.

— Но я правда… не хочу… - Она глубоко дышит, комкает в кулаках рубашку у меня на плечах. – Подскажи мне.

— Брысь с моих колен, Туман.

Сейчас я зарабатываю индульгенцию всем своим прошлым и будущим грехам, потому что не втягиваю малышку в отношения, которых она просто не выдержит. Жду, пока она переберется обратно на сиденье, сам застегиваю ремень безопасности и мы, наконец, трогаемся с места.

До дома ее бабушки не обмениваемся ни парой слов. Она смотрит в окно и теребит края рукавов. Я притормаживаю у нужного подъезда, но не глушу мотор. Выхожу, чтобы забрать из багажника ее сумку, но Туман тоже вышла из салона и когда я передаю ей вещи, открыто мне улыбается. Не искренне, хоть очень старается.

— Спасибо, что подвез. Я бы попыталась повиснуть на тебе еще раз, но, кажется, это все равно не работает со мной. – Улыбка до ушей, дрожащие губы.

Тринадцать лет, Антон.

У меня – работа двадцать пять часов в сутки, и нормальное желание иметь отношения с женщиной, которая не будет переживать из-за того, что мы встречаемся ради секса, а не чтобы держаться за руки.

У нее – студенческие будни, сверстники, с которыми она на одной волне. У нее экзамены и фигурное катание.

И еще есть Туманов, который оторвет мне яйца за свою дочку.

Как плохо быть «хорошим парнем».

— Дай мне свой телефон, Туман.

В зеленых глазах такой фейерверк, что хоть сейчас тащи ее в свою холостяцкую берлогу. Никогда в жизни не был так близок, чтобы плюнуть на работу. У нее большой – явно не по размеру ее ладони – телефон в светло-розовом чехле в виде печенья, куда я ввожу свой номер. Ухмыляюсь, подписывая себя: «Дым».

— Это мой личный номер, - возвращаю телефон, и Туман с облегчением выдыхает. – Умеешь держать язык за зубами?

— Да, - почти клянется она.

— Умеешь хранить секреты?

— Да.

— Днем я занят, не тормоши меня из-за всякой ерунды.

Это совсем ничего не значит, кроме того, что я хочу посмотреть, может ли это вообще хоть что-то значить.

— Антон? – Она поднимается на носочки, трется щекой о мою колючую щетину. – У тебя есть белый флаг?

— Ты меня в ступор загоняешь своими вопросами, Туман.

— Купи и не прячь далеко. Скоро он тебе пригодится.

И сбегает как раз, когда я почти готов устроить ее языку еще одно знакомство с моей «штангой».

******

Я почти уверен, что она начнет писать или звонить до того, как я вообще выеду, но ни через час, ни через два Туман не дает о себе знать.

Обложившись документами, сижу в офисе со своей помощницей Верой, которая, как и любая умная серая мышка, предпочитает новогоднему похмелью общество своего неразговорчивого начальника.

Ближе к обеду у меня все-таки звонит телефон, но это не младшая Туманова, а старшая. Первая мысль – не отвечать вообще, потому что я как раз нашел лазейку, как отобрать у хитрожопого мужа имущество, на которое он претендует, но на всякий случай решаю поговорить. Мало ли о чем пойдет речь?

— Привет, Антон, - говорит Нина, и я слышу каплю волнения в ее голосе.

— Привет. – Понятия не имею, о чем с ней говорить, если моя голова забита работой, и я правда не люблю вот так вываливаться из нужного настроя.

— Ребенок нервы не портил? У нее иногда рот просто не закрывается.

— Я обязательно отвечу на твой вопрос, как только пойму о каком ребенке речь.

— Прости, - она нервно смеется. – Я о Тане. Мы все называем ее просто Ребенок. Если бы я знала, что она навяжется, то…

— Она не навязалась, - перебиваю Туманову. – Все хорошо.

Несколько секунд в трубке висит пауза. Понимаю, что не даю ни единого шанса завязать отвлеченный разговор, но такой вот я девяносто девять процентов своего времени: не люблю пустую болтовню, не люблю, когда со мной пытаются обсуждать других людей. И мне кажется – а чутье у меня хорошо работает – что Нина нарочно назвала сестру «ребенком». Незнакомый человек не может быть в курсе их семейных прозвищ.

— Я совсем разучилась звонить мужчине без повода, - вздыхает Нина.

Знаю, что нравлюсь ей уже не первый год, но раньше все попытки заигрывать заканчивались одной Новогодней ночью: у меня была Славская, а мне достаточно одной женщины и одних отношений. Пару раз Нина звонила мне, но я вообще не помню по какому поводу.

— Нина, прости, у меня правда много работы, - говорю спокойно и четко. Это не грубость, это – факт. И, заодно, прививка от попыток завязать отношения.

— Прости, да, конечно… - волнуется она, - я просто не подумала, что выходные только у лентяев.

Мы почти официально прощаемся, и я ставлю телефон на беззвучный режим.

Нина подходит мне по всем пунктам: умная, красивая, самодостаточная. Ей почти тридцать, и она выглядит достаточно трезвомыслящей женщиной. Но… Она мне совершенно не интересна. Морочить ей голову я тоже не буду.

Уже вечером, после восьми, я отпускаю Веру домой и всерьёз думаю о том, чтобы остаться спать прямо в офисе: у меня тут хороший диван и подушка, которую Вера умудрилась намертво куда-то спрятать. Но мой друг Марик, как всегда, «вовремя»: стоя у меня под дверью звонит, чтобы спросить, есть ли у меня шампанское для двух веселых Снегурочек. Я посылаю его, но он только ржет: