Пинтип Данн - Забыть завтра

— Кто я? — прошептала я.

— Калла Анна Стоун. Девушка, которая стремится к солнцу, словно цветок, впитывающий его лучи. Девушка, которая любит свою семью каждой частичкой своего сердца. Девушка, которая настолько храбра, что сделает все что угодно для спасения своей сестры, — Он придвинулся ближе. И так замер. — Ты делаешь все, что должен был сделать я для Майки, но не сделал. Я всегда буду ценить это.

Я сглотнула, но в моем рту больше не оказалось влаги. Я не совсем уверена, что он прав. Я не знаю этой девушки, которую он описал. Я не знаю, могу ли я ей быть. Но я хотела бы.

Мои глаза закрылись, и я подняла подбородок. Жар его дыхания смешивался с моим…

А затем что-то прижалось сбоку к моей шее. Мои глаза распахнулись, и я поняла, что уже не я сжимаю нож. Он у Логана, и он держит ножны точно у моего горла.

— Я не думаю, что тебе стоит беспокоиться обо мне, — он постучал концом ножа по моей ключице, а затем отодвинул его.

Милостивая Судьба, я фактически встала на носочки. Жар затопил мое лицо, и я попятилась.

— Это то, что ты делал? Доказывал утверждение?

Он усмехнулся, и его ямочки просто умоляли меня прикоснуться к ним.

— Ну, хорошо, это и еще то, что раньше я ночи напролет представлял, на что похож твой запах. Теперь я знаю. Яблоки и мед.

— Ты такой лгун. Я ведь много дней не принимала душ.

— Почему, как ты думаешь, я каждый день клал лист в твой шкафчик? Не думаешь же ты, что я подающий надежды агроном, не так ли?

Я уставилась на него, а затем расхохоталась. Этот хохот шел из самого живота и сотрясал все мое тело. Я вспомнила, как щекотала Джессу, но в первый раз мысль о моей сестре не расстроила меня.

Может, дело в этих дурацких эндорфинах из-за смеха. Может, это оттого, что присутствие Логана вызывает у меня головокружение. Может, это оттого, что он яснее любых слов подтвердил, что я не хладнокровная убийца.

Как бы то ни было, я беру это. Когда весь твой мир разрушен, когда ты бежишь от АВоБ и собственного будущего, когда самая страшная угроза для твоей сестры — это ты сам, бери все, что сможешь получить.

— Вот оно, — сказал Логан несколькими часами позднее, сверившись с картой в руках.

Мы стояли в середине леса, углубившись вглубь на несколько миль от берега реки. Вокруг меня была сеть выступающих из земли корней высотой мне по колено. На земле лежал слой сосновых шишек, перемешенных с лесным сором и камушками, толстые белые стволы копьем взмывали в небо.

— Вот что ? — спросила я.

— Хармони, конечно. Прислушайся.

Я нахмурила лоб. Теперь, когда он упомянул об этом, я могла услышать нечеткие возгласы, эхом отражавшиеся от деревьев, и повторяющийся слабый звук удара одного предмета о другой.

Но не было ни одной крыши. Не было дыма. И, конечно, не было людей.

— Откуда идет этот шум? — спросила я.

Он указал куда-то справа от меня. Я прищурилась. Там что-то было прицеплено к коре дерева, что-то, что почти слилось с корой. Я приблизилась на несколько шагов и ахнула. Это было паукообразное устройство, точь-в-точь как-то, в шахте.

— Ты хочешь сказать, что это все — одна большая голограмма? — я махнула руками в воздухе.

— По окружности Хармони, по крайней мере, сотня голографических пауков, — сказал он. — Все проецируют голографические изображения, так что община остается незамеченной внешним миром.

Он снова посмотрел на карту и указал рукой на покрытый мхом валун перед нами.

— Согласно этому, все, что нам надо сделать — пройти двадцать футов вперед, и мы увидим Хармони, так, какая она есть на самом деле.

Он протянул мне руку.

— Готова?

Я колебалась. Не из-за того, что не хотела прикоснуться к нему, а из-за того, что мне этого хотелось. Я хотела принять его руку и держаться за нее вечно. Я хотела вернуться к существованию команды Логан-и-Келли, которой мы были раньше, кроме некоторого различия. Потому что пять лет назад я никогда не замечала, как его верхняя губа касается нижней, мягко, но уверенно. Мое дыхание не ускорялось, когда он оказывался рядом, а мой желудок не делал сальто всякий раз, когда он меня касался.

Наша дружба ступила на незнакомую территорию. Территорию, на которую я никогда не попадала с кем-либо еще, территорию, на которой не должна была оказаться вместе с ним. С той же силой, с какой он мне нравился, я знала, что Логан не мой. Достаточно скоро он вернется домой. Он снова меня оставит.

И все же, это всего лишь рука. Одно-единственное прикосновение. Мы держались за руки, когда прыгали с крыши. Мое тело было прижато к его, когда он тащил меня через реку, а этой ночью наши тела переплелись во сне.

Может, принять его руку — это нормально, только в этот раз.

— Мы пройдем через это вместе, — сказал он. — Что бы ни произошло, я хочу, чтобы ты помнила об этом.

С дрожью в нервах и трепетом в сердце, я вложила свою руку в его. Наши пальцы переплелись, мои, цвета морской раковины, пересекали его — смуглые, получилось, словно полосы в заплетенном косичкой хлебе.

— Я готова, — сказала я. И мы вошли в рощу.

Мы вышли на большую поляну, и я почувствовала, словно попала в другой мир. Ряды куполообразных хижин выстроились по трем сторонам квадрата. Настоящая избушка высилась по центру, а перед ней я увидела несколько длинных столов, сделанных из стволов молодых деревьев, и кострище, выложенное камнями.

А затем я заметила мужчину в тридцати футах от нас, обрабатывающего тушу оленя. Все остальное исчезло. Олень был подвешен на дерево за задние ноги, то, что осталось от его живота, было повернуто к нам. Широкий разрез был раскрыт, и я могла сосчитать каждое блестящее, окровавленное ребро.

Я поднесла руку ко рту. Я читала об этом на курсе «Ручное Приготовление». Так появляется мясо. Но оно такое красное. Такое сырое и скользкое.

Мужчина ухватился за животное и сделал разрез от верха горла и по внутренней стороне передней ноги. Нож прошел сквозь шкуру, словно это лист бумаги. И да, шкура — гладкая, коричневая шкура, которая каким-то образом осталась чистой, несмотря на разделку. Желчь подкатила к моему горлу. Хорошо, что здесь нет моих инструкторов, чтобы увидеть меня.

Мужчина скользнул ножом под шкуру, отрезая что-то, о чем я даже думать не хотела, а затем медленно, тщательно, стал сдирать кожу. Она сходила единым куском, обнажая темный красно-синий участок свежего мяса. Мой желудок совершил кувырок.

Я рванулась вперед и споткнулась об натянутую у земли веревку. Клекот! Клекот! Клекот! Группа черных птиц взмыла в небо и рванула в разных направлениях. Я схватилась за уши и откатилась назад, мое сердце сильно забилось. Что я сделала?

Мужчина обернулся, перекинув нож из одной руки в другую. Он большой. Большой в том смысле, что это самый-большой-мужчина-которого-я-когда-либо-видела. Вероятно, в плечах он как две меня, и он возвышался над Логаном, по крайней мере, на половину фута.