Дарья Вознесенская - Жена для наследника Бури

И почему бы…

Поймав эту мысль, я вздрогнула, нахмурилась, а потом хмыкнула.

И завершила ее.

И почему бы не заставить его пожалеть об этом – хоть немного? Хотя бы на одно маленькое мгновение?

– Вау! – не сдержала я вздох восхищения.

Никогда не была на праздниках во дворце Имерета – да я вообще никогда не ходила на балы по случаю Дня наступающей Ночи! – но то, что я увидела в Аза, было даже лучше, чем могла вообразить.

Зал городской ратуши преображал явно не один маг. Скорее всего расстарались не только ради жителей городка, но и для столичных экипажей, писак, представителей магических факторий – глава города явно не был глупцом и понимал, насколько это выгодно для развития.

Колонны стремились ввысь, а потолок увеличили с помощью крайне сложного заклинания искривления пространства – и казалось, что он достает до неба, хотя снаружи здание выглядело совершенно обычно.

Ярко-красные стены – уж не знаю, чем они покрасили светлый мрамор, но смотрелось блестяще и торжественно – были сплошь покрыты огромными золотыми шестеренками и часами. По традиции, жители заранее приносили для украшения свои часы, и их настраивал Главный городской часовщик и его подмастерья – чтобы все пробили одновременно, символизируя наступление нового года. Особо выделялся огромный механизм, и без того украшавший главный зал – привычной формы, со множеством кругов посередине, каждый из которых имел название одной из лун.

На плиточном полу выросли золотистые металлические деревья, чуть покачивающиеся на несуществующем ветру. В одном из дальних углов была организована раздача напитков и закусок, по краям располагались диванчики;но в целом все пространство было свободно, чтобы гости перемещались между деревьями, общались, а позже и танцевали.

Меня наполняли удивительные эмоции.

После целого дня отдыха, раздумий, прогулок – в том числе по магазинам – настроение было замечательным. Не печалила даже скорая разлука с моими спутниками и понимание, что моя жизнь никогда не будет прежней. И не потому, что я многое для себя решила, а потому, что изменилась я сама.

Многое поняла. Многое почувствовала. Приняла в себе. И…влюбилась.

Впервые в жизни. Безответно. Но…

Любовь она сама по себе была наивысшим чувством. Матерью, что дала жизнь всем богам. И я не собиралась отказываться от нее, раз она решила поселиться в моей душе.

Щемящая, беспощадная, справедливая, такая, что становится красиво, тонко, высоко, так что сердце замирало и звенело…

Я просто оставлю ее там. И когда придет время… научусь дарить тому, кому она нужна.

Еще раз обвела глазами зал и улыбнулась своим спутникам, которые не стали наряжаться излишне эффектно – я обратила внимание и раньше, что они оба не любили вычурных деталей. Довольно простые камзолы из дорогой ткани, узкие брюки и сапоги, украшенные поблескивающими цепочками- вряд ли железными.

Шер улыбнулся мне в ответ, а Максир…

Лед, похоже, сковал не только его тело, но и лицо. Лишь глаза горели лихорадочно.

Я не отвела взгляд. И не отводила его, пока расстегивала пуговицы своего пальто, и скидывала на подставленные руки слуги.

Максир моргнул.

А потом побледнел еще больше. Его губы поджались, а скулы заострились, когда он пробежался взглядом по моей фигуре, а потом снова посмотрел мне в глаза.

Зло, отчаянно, просяще…

Хорошая девочка внутри меня даже захотела его пожалеть.

Плохая победно вздернула подбородок.

Да, платье я выбрала на грани. Откопала в таких далеких кладовых местного магазинчика готовой одежды, куда, как мне кажется, не добирались со времен его основания. Ну и переделала немного.

Точнее, просто отпорола все, что было сверху и снизу, оставив лишь основу, напоминающую яркую, синюю бабочку.

Нет, мой наряд не был самым откровенным в зале. Но ничего откровеннее я никогда не носила. И вряд ли надену еще.

Мне просто захотелось сойти немного с ума. Или свести с ума кого-то.

Я почувствовала себя почти отомщенной, когда блондинчик судорожно сорвал с себя камзол и шагнул ко мне с хриплым возгласом:

– Прикройся!

Ну-ну.

Вздернула одну бровь, спокойно развернулась и двинулась вглубь залы.

Сзади выругались.

А плохая девочка довольно улыбнулась.

Голова немного кружилась, будто я выпила вина, а внутри поселились те же бабочки, что порхала на мне.

– Эрта Лили – подскочил молодой человек, смутно мне знакомый по гонке. – Позвольте вас угостить горячим напитком и может быть первый танец…

– Уже занят, – Шер подхватил меня под локоть, улыбнувшись моему потенциальному кавалеру, и повел – да ладно, потащил – в сторону столов, на которых стояли огромные хрустальные чаши с бодрящими и алкогольными напитками. – Ты что творишь? – прошептал он мне.

– Развлекаюсь? – я улыбнулась. А рыжий хмыкнул.

– А ты молодец. Но сильно рискуешь. Кое-кто может не выдержать, и тогда не поздоровится любому, кто окажется рядом с тобой.

– Кое-кто уже сделал свой выбор, – я делано-равнодушно пожала плечами.

– Он еще даже не начинал, – покачал головой рыжий и налил нам в три бокала чего-то оранжевого и упоительно пахнущего.

Молодые люди встали по бокам от меня, будто притворяясь стражами, но я не роптала. В обществе мне доводилось бывать не часто и сегодня было вполне достаточно прогулок между искусственными деревьями и пунша, чтобы наслаждаться вечером. Конечно, одних нас не оставили. Подходили и организаторы, и писаки, мы сами разговаривали с другими экипажами – точнее, разговаривал, в основном, Шер, обсуждая те или иные куски дороги, а блондин напряженно и многозначительно стоял рядом, недобро глядя на тех, кто обращался ко мне по тому или иному поводу.

Странно, что меня это даже не злило.

А может и не странно. Без них я бы чувствовала себя неуютно, а на вечер пришла больше из любопытства и женской досады, нежели ради того, чтобы познакомиться с кем-то. Поэтому, когда начались танцы, в отличие от многих девушек из самых разных слоев общества не подалась в сторону танцевального круга, чтобы быть приглашенной.

Шер открыл было рот, чтобы предложить мне руку, но запнулся под взглядом Ира. Руку убрал. И просто остался рядом.

Я закатила глаза. Блондинчик вел себя странно. Он ведь ясно дал понять, что мы всего лишь попутчики – так почему поступал как ревнивый жених?

Но удивительно, что я будто внутренне наделяла его этим правом. Несмотря на обиду. На боль, которую он мне причинил. На то, что у нас не было ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.

Задумываться над этим не хотелось.

Хотелось продолжать любоваться роскошным убранством, наслаждаться шутливыми разговорами, в которые меня время от времени вовлекал Шер, и… мужским вниманием. Я понимала, что оно больше было связанно с откровенностью наряда и необычным составом и возрастом нашего экипажа, но все равно было приятно.