Ирина Смирнова - Козырная карта Апокалипсиса

— Значит, будешь брать индивидуальные уроки, — хихикнула я, прерывая его речь и усаживаясь на свободный стул. — Кстати, а где Фредо?

То, что мы не пересеклись в обед, меня не удивило, а вот то, что и на ужине его не оказалось… и уж тем более сейчас… Странно как-то.

— Слушай, тут такое дело, — начал Фонзи, но замялся и оглянулся на поджавшего недовольно губы Чезанно и осуждающе нахмурившегося Роджера. — Короче, он… это…

— Да не тяни ты кота за яйца! — не выдержал и пожалел друга Ксирономо. — Помирились они вроде как с Эззелином, ясно?

— Ясно… — растерянно прошептала я, чувствуя, как перед глазами все начинает расплываться от слез. Вот уж дудки! Не буду я из-за парня плакать… не дождется! Мой парень сейчас с демоном за травой полетел, а этот… этот… этот всегда был чужим! И…

— Рин, ты только не расстраивайся, — подсевший рядом Адам очень осторожно погладил меня по спине. — Конечно, Эззи — еще тот подарок, причем желательно для злейшего врага, но они уже давно вместе, а у тебя же Ним. И…

— Уж на что я на этого гавнюка смотреть не могу, но в настойчивости ему не откажешь. Упорный пацан, — согласился с Адамом Роджер.

— То есть только мне кажется, что наш Фредонис просто в очередной раз решил принести себя красиво в жертву и не мешаться под ногами у счастливой пары? — пробурчал Жан и, сочувственно посмотрев на меня, добавил: — Я тебе всегда советовал держаться от этого психа подальше. У него жертвенность возведена в культ, а чувство самосохранения практически отсутствует. Он же с детства мечтал вступить в Орден хранителей, даже тайком с настоятелем встречался. А его не взяли, — Жан зло усмехнулся. — Сказали, что он единственный наследник знатного рода и должен с честью нести возложенный на него обязательствами тяжкий крест.

— А что за Орден? — поинтересовалась я, словно это, и правда, меня сейчас волновало.

Тимоха, тоже подсевший поближе, поглядывал на меня с настороженной опаской, явно ожидая какой-то не очень адекватной реакции. А у меня внутри было просто пусто и тоскливо… Даже любопытство было какое-то ненастоящее, просто спросила, из вежливости.

— Да… Тайное общество. Взрослые люди, играющие в детские игры, — слегка презрительным тоном пояснил Чезанно. — Они не подчиняются ни королю, ни сенату, дают обет безбрачия и отрекаются от всех мирских привязанностей.

— Сеть осведомителей у них огромная, — добавил Роберто. — Те же король и сенат часто пользуются их услугами.

— Это да, — признал Чезанно. — Но каждый член ордена должен быть готов отдать свою жизнь в любой момент без раздумий, и куча другого пафосного бреда…

— …которым Фредо всех достал. Как раз для него организация была бы, — закончил Жан. — И в его духе, скорее, было страдать у твоих ног, как… — тут парень скосил взгляд в сторону Адама, но уточнять не стал, а просто продолжил: — И то, что он вдруг решил помириться с Эззелином, мне не нравится.

— Ладно, не наше это дело, — примиряюще влез Фонзи. — Лучше давай рассказывай, чего там Анаэль удумал.

— Да, точно! Раз перьев от крыльев демона у тебя в волосах нет, значит, он еще пока жив? — немного натянуто пошутил Роджер. — Или тебя выставили, чтобы ты не мешалась под ногами, пока настоящие парни выясняют кто круче?

— Хуже, — вздохнула я и вкратце пересказала суть задумки.

— Да уж… — нахмурился Роберто. — Хорошо, что предупредила. Значит, Агата останется у вас — нечего ей по лестницам бегать и волноваться.

— А остальные девочки? — поинтересовалась Агата. — Как быть с ними?

— Да, надо бы их вывести, — согласился Фонзи. — Девки ж… нервные, и все такое.

— С ума сошли? Может, еще пойдете всех заранее оповестите? — возмутилась я. — Остальные — побегают, ничего с ними не случится. И потом, может, ангел в одной из них, вы об этом не подумали?!

Судя по начавшимся переглядываниям — да, такая мысль никому в голову не приходила. Гендерные шовинисты, и-и-ить! И тут мне вдруг стало… страшно, тоскливо и отчаянно зло, одновременно… нет, тоскливо больше… нет, страшно… хорошо сижу, а то бы ножки подогнулись, и я упала бы… нет, все же злость… Ним?! Ох, нет… Он бы словами матерился… Эмоции… Фредо… Фредонис…

Я подскочила, оглядела замерших и притихших парней и процедила сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы не закричать:

— Где?! Где он?

— Рин, ты что? Ты это…

— Где Фредо?! Быстрее, мать вашу! Черт…

Я не стала дожидаться, пока народ сообразит, что это у меня не внезапный приступ ревности накатил, и побежала вниз, полетела… со ступеньки, через ступеньку. Быстрее! Человеческие ноги, они такие медленные, такие неуклюжие… такие… Лететь… надо лететь… значит — наверх… или вниз?.. Нет, наверх ближе. И снова через ступеньку, обратно… скорее, быстрее…

«Ящерица, ты же понимаешь, что нам надо слиться?». Зачем я спрашиваю?! Это даже не обсуждается! Там — Фредо! Ему страшно… Страшно, тоскливо, и он зол. Все! Даже думать не хочу, что так могло напугать моего парня… Что могло напугать Фредониса?!.. Плевать! Пусть оно меня боится! Я — дракон! Вбежав на крышу, я, не останавливаясь, как таран, понеслась дальше… прямо на ограждение. Я еще была уверена, что бегу, продолжая перебирать ногами… в воздухе… И-и-ить! Я же не умею летать! Плевать! Ящерица же умеет? Как там этими штуками размахивать? Отлично, давай, маши, а я буду искать Фредо… Он где-то недалеко, где-то в сторону гор… Летим туда. Осторожнее, не выделывайся! Ух, как здорово! И чего я раньше отказывалась? Скорее… налево, над поляной, за реку…

Какого лешего он так далеко забрался?! И чего бы ему было не погулять в нашем лесу? Зачем мириться с Вазелином где-то в часе ходьбы пешком от замка?! Чтобы потом успеть поругаться, пока возвращаются? Или ему Ним козью шкуру одолжил?..

Так, тормозим! Я их вижу…

Моего Фредо и огромную сине-черную драконицу… Огромную… И-и-ить, она даже больше Нима. Нам не привыкать — я мелкая, но отчаянная, особенно сейчас! Напала я не совсем честно, прямо с воздуха. Когтями провела по хребту… Успела разглядеть обернувшуюся черноглазую синюю морду, с бирюзовыми чешуйками на скулах и вокруг носа, выдохнувшую на меня холодную струю, мгновенно леденеющую. Боль… по всему телу — боль! Повсюду, куда попали осколки замораживающего пламени. Кого-то это отрезвило бы, но не меня! Я — разозлилась и крепко вцепилась челюстями в переход длинной шеи в туловище. Куснула, зарычала, мотая головой, как собака, и вырывая кусок плоти. Выплюнула ее чешую, впивающуюся в нёбо и свой зуб… Теперь — огонь!

Я успела выдохнуть на миг раньше! Мое пламя столкнулось с ее льдом, и мы обе остались невредимы. Но обозленная драконица взлетела и сделала, в буквальном смысле, сальто в воздухе. Я бы упала… если бы не была так зла! Вместо этого, я вцепилась в нее зубами и когтями, воя от боли. Впиваясь в ее тело, протыкая ее спину… и свои лапы — ее чешуей. Я дралась так, словно это был мой последний бой, и мне было плевать, выживу я или нет. Я была как маленькая охотничья собачка, повисшая на медведе… захлебывающаяся от собственной крови и злости. Когда уже не то что лаять, рычать не можешь, только хрипишь. Но и медведю тебя не скинуть! Он катается по земле, размахивает лапами, а в моем случае еще и взмывает в небо, чтобы потом резко спикировать… Плевать! Мои лапы все в крови, ее и моей… Мои когти внутри ее тела, и какие-то — навсегда. Моя морда — кровавый сгусток, и часть зубов валяется внизу… Мое крыло повреждено, и я не знаю, восстановится оно или нет. Мне — плевать! Враг должен сдохнуть! Со мной или без меня… У меня нет никаких сомнений, что это — враг! И дело уже не в ревности… Это — уравновешивающий нас с Нимом враг! И она должна умереть! Мое безумство меня спасло, драконица не была готова к бою до смерти, поэтому, вывернувшись в очередной раз, она просто со всей силы ударилась боком о ближайший валун… боком, на котором висела я.