Евгения Телицына - Стихийный мир. Трилогия [litres]

Я медленно развернулась, чтобы понять насколько мне не повезло на этот раз, и, не сдержавшись, выругалась.

В зале находилось двое парней. Оба — в красных нарядах: брюки и удобная безрукавка, и за спиной… кажется плащи. У обоих — волосы цвета воронова крыла и глаза, буквально горящие огнем. А взгляд… По одному взгляду того, что был ближе ко мне, становилось понятно: я влипла. И влипла по уши!

Молодец, Скай, похоже ты по жизни — сама удача! Ничего не помнишь, никого не знаешь и оказываешься в самой гуще событий!

Я затравленно огляделась, убедившись в худшем: я отрезала себя от тех, кто мог бы мне помочь. А они стояли по ту сторону поля и ничего не понимали. Мои глаза встретились с зелеными глазами моего провожатого, и кучка защитников испуганно отшатнулась от поля после его крика:

— Ангел, Скай!

— Так, значит, тебя зовут Скай… — протянул все тот же голос. Баритон с легкой хрипотцой буквально заставлял посмотреть на его обладателя. А от тона по позвоночнику промаршировала толпа мурашек.

Но действительно завораживали глаза — без белка и радужки, они были полностью залиты огнем. В этих глазах как будто текла лава, и танцевали языки пламени. Мне следовало бы испугаться, но я лишь восхищенно вздохнула. Красивый молодой мужчина, и чертовски опасный. Что же он не поделил и с кем?

— Да, а как зовут тебя, огнеглазый? — судя по гримасе, я его чем-то оскорбила, интересно чем?

— Хантер, земляная, меня зовут Хантер. И твои друзья надолго запомнят мое имя! — он усмехнулся.

— Что вы не поделили? — надеюсь, они что-то придумают, пока я стараюсь заговорить ему зубы.

— Ты что, из другого мира свалилась? Драконорожденный всегда будет ненавидеть земляного. Это истина, не требующая объяснений! За что нам уважать вас, земляных червей, только и думающих, что о травке и цветочках? — последние слова буквально сочились желчной злобой.

Так, это уже интересно. Получается, по его мнению, я отношусь к группе каких-то земляных, а он — к драконорожденным. При этом у нас с ними довольно абстрактная нелюбовь. Черт, память, как ты не вовремя исчезла!

— Это же глупо.

— Глупо? Много ли может понимать, земляная? Пусть даже такая миленькая, — его взгляд прошелся по моему телу и он плотоядно улыбнулся.

Я смутилась, и опустила глаза. В суматохе я и не подумала посмотреть, что на мне надето. А зря. Много же ума надо иметь, чтобы спуститься в подземелье в вечернем платье в пол, с глубоким декольте? И, кстати, оно зеленое…

— Послушай, я, правда, не понимаю, в чем смысл столь яркого вторжения на нашу территорию, и чего ты хочешь добиться.

— Хантер, сколько можно с ней трепаться, — ух ты, второй тоже умеет говорить. И голос даже не лишен приятных ноток.

— Ты прав, Оскар, — Хантер направился ко мне, я инстинктивно начала отступать к стене, у которой в итоге и оказалась зажата.

— Посмотрим, какая ты смелая, — прошептал он мне на ухо, прижавшись вплотную.

У меня перехватило дыхание и, кажется, я задрожала. Однако испугалась только когда, когда спустя несколько мгновений почувствовала холод от лезвия ножа, приставленного к моему горлу.

— Не смей! — я сама не узнала свой голос, столько в нем было командных ноток. Хотя чему тут удивляться — я же не помню, какая я…

Опешивший Хантер слегка отстранился, и мы встретились взглядом.

— Черт, Оскар, она — небеснорожденная! — пораженно воскликнул драконорожденный.

— Что? — его друг направился в нашу сторону, но столкнувшись со мной взглядом, резко остановился. — Невероятно…

Оба парня заметно напряглись. Огнеглазый даже отошел от меня.

— Хантер, — позвала я.

Он сверлил меня взглядом, и, кажется, не находил ответов на свои вопросы. Зато я интуитивно знала, что следует сделать. Меня как будто кто-то направлял.

Я подошла и обняла его, после чего зашептала ему на ухо:

— Хантер, огонь — это не только пламя вечной борьбы, власть и страх. Огонь — это защита тех, кто дает тебе необходимое для жизни, огонь — это тепло для близких и любимых. Как ты мог не знать этого?

Я чувствовала все, что происходило с ним. Мне не нужно было видеть его глаза, чтобы знать, что в них плещется безграничное удивление. Мне не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он оцепенел.

Секунда, другая, резкий вдох и его руки нашли мою талию. Так мы и стояли какие-то время, пока он едва слышно не шепнул: «Прости, небесная».

Я отстранилась и двинулась к Оскару. При моем приближении он опустил нож, и слегка присел на одно колено, — видимо это был какой-то знак уважения, который я тоже не помнила. Я повторила ему все тоже, что и сказала Хантеру. А затем попросила спокойно уйти.

— Небесная права, но лишь отчасти. Сегодня мы оставим вас в покое и уйдем. Однако не стоит думать, что это навсегда, — прокричал Хантер и подошел ко мне. Я затаила дыхание.

— Что-то подсказывает мне де Скай, что это наша не последняя встреча.

— Что-то подсказывает мне Хантер, что теперь все изменится навсегда.

Он усмехнулся, поклонился, и они с Оскаром ушли в темноту катакомб.

Я обернулась к земляным. Все они, как один, присели в замысловатой (подозреваю, что ритуальной) позе: ноги полусогнуты, одна заведена за другую и стоит на носке, правая рука прижата к животу, левая — за спиной, голова опущена. Я оторопело разглядывала их, пока мой провожатый не заговорил.

— Де Скай, простите, мы не знали о вашем происхождении…

— Стоп! Все поднялись и быстро! Никаких «де», никаких «вы», я та, кто я есть, и кого вы знали. С той лишь разницей, что я потеряла память и не знаю вас. Я — явно член вашего клана (или группы), и я не знаю, что себе придумали огнеглазые! — быстро проговорила, а потом (вновь по наитию) подошла к разделяющей нас границе и посмотрела каждому из них в глаза. — Все в порядке.

Удивление на их лицах медленно уступало спокойной расслабленности. Не знаю, что я сейчас сделала, но, кажется, они приняли это.

Мой провожатый, наконец, смог отключить поле и подошел ко мне. Надо сказать вовремя: я совсем выбилась из сил и почти упала на землю.

— Скай, — я уже начинаю ненавидеть свое имя.

Он помог мне подняться.

— Послушай, э…

— Дом.

— Дом, ты знаешь, где моя комната? — кивок. — Отведи меня туда и объясни, наконец, что здесь происходит.

— Конечно.

Мы медленно двинулись к выходу из катакомб, и Дом начал свой рассказ:

— Наш мир населен людьми, разделенными на касты в зависимости от магии, их наполняющей. Есть черняки — простые смертные — основное население планеты, есть четыре стихийные касты, и есть верховные. Стихии — это мы — земляные, огненные, воздушные и водные. Над нами есть еще четыре особые касты: драконорожденные, небеснорожденные, дети цветов и дети шторма. Из них выбираются правители, Совет, они — основная линия защиты. Стихийные же касты разделены и по виду магии, и по роду занятий. Мы, как ты можешь догадаться, земледельцы.