Ника Веймар - Ведьма вне закона [СИ]

— Пять, — ответил ир Грэг.

— Иреи следователи, вы не подумайте, мы сами искали дочь, — внезапно вступила в диалог его супруга. — У Грэга есть знакомые поисковики. Но помочь нам они не смогли. — На этой фразе она вновь всхлипнула, утирая слезы белым батистовым платком, и сквозь рыдания вымолвила: — Сказали только, что наша девочка пока еще жива. Умоляю вас, помогите вернуть нашу дочь.

— Пишите заявление, — бесстрастно скомандовал дракон, придвигая к ней чистый лист и образец. — Дарина, помоги почтенной ирии.

Сам он продолжил беседу с Грэгом Берченио. "Стальной судья" отвечал на вопросы кратко, четко, безэмоционально и по существу. Я поражалась его выдержке. И лишь одна фраза выдала его состояние. Уже выходя из кабинета, он задержался на миг в дверях и сказал:

— Мы на вас надеемся.

Не сухое "выполняйте свою работу", не обезличенное "рассчитываем на вас", а человечное "надеемся". Судья прекрасно понимал, насколько мизерны шансы вернуть маленькую Эйрин домой. Пожилой законник, повидавший многое в этой жизни, он наверняка знал о том, что исчезновение его дочери не первое и, быть может, не последнее в череде пропаж детей. Но здесь и сейчас он был в первую очередь отцом. И не мог не верить в чудо, отчаянно и вопреки всему.

Едва за посетителями закрылась дверь, я потянулась к зайцу. Правда, сомневалась, что увижу что-то новое, то, чего не смогли обнаружить другие поисковики. Легкий остаточный флер прикосновений магии других ведьм я ощутила, еще не успев дотронуться до игрушки. Провела кончиками пальцев по мягкому плюшу на лапках зайки, настраиваясь на работу. Закрыла глаза. "Покажи мне то, что знаешь". Перед глазами возникла снежная круговерть, сквозь которую проступали контуры. Старый парк, заснеженный берег реки с затейливым узором протоптанных тропинок, сверкающий под неярким зимним солнцем синий лед. Ватага румяных детей с визгом и хохотом катается с крутого берега на деревянном "олешке". А пока снова тащат его наверх, спорят, кто теперь будет сидеть первым и держаться за ручки-"рога", а не за соседа спереди. Эйрин, синеглазая, розовощекая, с выбившейся из-под теплой меховой шапки прядкой темных волос, бережно устраивает зайку на обломке доски. "Подожди меня здесь", — читаю по ее губам. Оставив игрушку, она бежит к друзьям, на лед. А потом, вдоволь накатавшись, дети уходят с речки. Одинокая зайка остается на доске. Долго, очень долго она лежит там, пока ее не подбирают уже другие руки. Вижу встревоженное, хмурое лицо ира Грэга и заплаканное — его жены. Игрушку засовывают в сумку, и дальше лишь темнота.

Я попыталась дотянуться до Эйрин, "увидеть", где девочка сейчас, но ничего не вышло. Туман, густой, белый, плотный колыхался перед внутренним взором, скрывая все. Мои поисковые заклинания тонули в нем, словно в молоке, рассеивались, растворялись, гасли, не получив ответа. Я открыла глаза и поймала взгляд Себастьяна. Задумчивый, пристальный. Напарник успел снять мундир и небрежно бросить его на спинку своего кресла. Да, пожалуй, в кабинете и впрямь было жарковато. Я расстегнула две верхние пуговицы на своем мундире и решила на этом остановиться. Дракон тем временем неторопливо, не сводя с меня темного взгляда, закатал рукава рубашки. Я нервно сглотнула, рассматривая его сильные руки. Сразу вспомнилось, как он массировал мне плечи, как уютно было в его объятиях, когда он не дал мне упасть со стула в первый рабочий день в управлении. Ох, святой котелок, это вообще законно — быть таким… таким привлекательным? С трудом отвела взгляд, возвращая мысли в правильное русло.

— Ничего? — негромко спросил Ян.

— Нет, — я вздохнула. — Хотя есть одна идея. Попробую еще раз.

— Не вздумай выложиться до конца, — в голосе дракона появились злые, рычащие нотки. — Я не собираюсь приводить тебя в чувство.

— И не надо, — пожала я плечами. — Сама приду, если вдруг до этого дойдет.

— Я не это имел в виду, — пророкотал Себастьян, прожигая меня недовольным взглядом.

— Ян, я справлюсь, — негромко, но убедительно проговорила я. По крайней мере, надеялась, что мой тон был именно таким. — Это шанс. Сомневаюсь, что даже из уважения к судье кто-то из поисковиков рискнул выложиться до предела. Может, я и не самая сильная ведьма, зато мой резерв восстановится через пару дней.

Дракон отчетливо скрипнул зубами, шумно выдохнул и, не сводя с меня пылающего гневом взора, бросил в сторону двери сгусток магии. Тот рассыпался ослепительно белыми искрами вокруг ручки. Надо же, даже просить не пришлось запереть кабинет изнутри, чтобы меня никто не отвлекал.

Я встала, прижимая зайку одной рукой, сделала глубокий вдох, мысленно обращаясь к ведьминскому дару, пытаясь ощутить весь внутренний источник, пусть неглубокий, но чистый. По кабинету пронесся легкий порыв ветра, шевельнул бумаги на столе. Закрыв глаза, чтобы не терять концентрацию, я потянулась свободной рукой к волосам, достала недовольно зашелестевшую веточками метлу. Не глядя, положила ее на стол, ощущая, как тяжелая копна волос рассыпалась по плечам. Вот теперь все было правильно. Сделала еще один вдох, призывая всю ведьмовскую магию на помощь. Обняла зайку обеими руками, словно ребенка, прижала к себе. Мысленно позвала: "Эйрин". Ветер набирал силу, кружил вокруг, поднимая волосы. Проклятый туман не желал рассеиваться. Наоборот, становился гуще, тянулся ко мне влажными щупальцами, гася искорки магии. Я тонула в нем, не видя даже вытянутой вперед руки, но не сдавалась. Сила лилась с кончиков пальцев, будто родниковая вода. Резерв стремительно пустел, а я так и не добилась результата. Туман окутывал плотным коконом из мокрой ваты, жадно ощупывал лицо, но внезапно шарахнулся прочь, когда на мое плечо опустилась горячая ладонь и ободряюще сжала его. Поддержка словно вдохнула новые силы, дала смелость, и я бросила вперед, в туман, очередной зов, вложив в него всю магию, до последней капли. И где-то вдали, в самом сердце тумана, почувствовала огонек чужой жизни. Яркий, беспокойный. Эйрин боялась. Очень. Отголосок вязкого, лишающего разума ощущения животного, иррационального, всепоглощающего ужаса накрыл с головой, почти до физической боли ударил в грудь. Я даже вскрикнула от неожиданности. И все вновь погрузилось в туман.

Открыв тяжелые, будто налитые свинцом веки, я попыталась шевельнуть головой, разминая затекшие мышцы шеи, и обнаружила, что полулежу на широкой груди Себастьяна. Дракон сидел в кресле, одной рукой удерживая меня за талию, а другой поглаживая мою ладонь. Вашу недозрелую мандрагору, все-таки отключилась. Сил возмущаться на самоуправство напарника не было. К тому же рядом с ним почти не ощущались слабость и озноб, неизменные спутники магического отката. Увы, неизбежного после такого выброса силы. Я вновь смежила веки, слушая, как гулко и размеренно стучит сердце Себастьяна, вбирая жар, исходящий от его тела. Но когда дракон отпустил мою руку и провел ладонью по волосам, перебирая пряди между пальцами, взвилась, словно пружина. Откуда только силы взялись. Это прикосновение было слишком личное. От резкого движения кабинет поплыл перед глазами, я покачнулась, ухватилась за стол, чтобы не упасть.