Дж Андрижески - Чёрное солнце

Во многих имелись дырки и зазубренные сколы, словно кто-то ударил по кости чем-то тяжёлым. Рику надеялся, что это случилось уже после — то есть, после смерти этих людей, например, животные играли с черепами, или их уронили — а не когда предыдущие владельцы все ещё были живы.

Ему все равно не нравилось то, что все они могли умереть одинаковой смертью.

Ему особенно не нравилось то, что всех их могли убить одним и тем же зверским способом.

— Давай выбираться отсюда, Сара, — пробормотал Рику, сверяясь со своими часами Apple.

— Одну минутку, ладно? Просто позволь мне взглянуть, — она обернулась через плечо, снова широко улыбнулась, и в её глазах сверкнула искра веселья. — Тебе разве не любопытно? Мне как минимум нужно сделать фото, чтобы мы смогли расспросить об этом рейнджера.

Рику поморщился, представляя эту фотографию в Инстаграме сразу же, как только они выберутся с острова в зону с нормально работающим Wi-Fi.

Он уже мог представить, как все её калифорнийские друзья будут охать и ахать при мысли о том, что они ходили в поход по местности, где тайские пираты складывали черепа на скалах после того, как забивали своих жертв дубинками по голове.

Не сдержав усмешки, Рику вытянул шею, с любопытством наблюдая, как Сара убирает растительность вокруг скалы. Сейчас он погрузился в это; он, возможно, даже проникся духом приключения вместе с ней, вопреки желанию вернуться к цивилизации и наблюдать за закатом, держа в руке что-нибудь крепко-алкогольное со льдом.

В итоге его жена вытащила швейцарский нож, который всюду носила с собой, и принялась срезать крупные лианы, чтобы стало легче расчистить вид на скалу. Она разок взвизгнула, потревожив крупную золотистую древесную змею — к счастью, одну из безвредных азиатских змей. Они оба тихонько посмеялись, когда та ускользнула прочь, затем Сара вернулась к срезанию лиан, чтобы расчистить место вокруг черепов.

Рику уже мог видеть резьбу по камню.

Он поначалу не мог осмыслить образ в целом, но когда Сара наконец-то перепилила одну из крупных лиан и открыла бледный камень внизу, Рику тихонько ахнул, осознав, на что он смотрит.

Сара тут же шагнула назад.

Положив руки на бедра, она вместе с ним посмотрела на каменную стену.

Изображение, вырезанное на камне, представляло собой огромное лицо.

У него был странный рептильный нос, губы и рот, выпученные глаза. Изображение не показалось Рику тайским по стилю искусства, вопреки деталям резьбы вроде спиралевидных, похожих на змей линий на щеках и подбородке, а также линиям над глазами и на лбу. В плане стиля статуя больше напоминала горгулью из старинной европейской церкви. Она обладала прямо-таки готической атмосферой, да и лицо вовсе не казалось азиатским.

Было в этом образе нечто грубое.

Он также показался Рику беззастенчиво жестоким.

Не помогало и то, что рот лица представлял собой глубокую полку, куда кто-то сложил все человеческие черепа. Из-за этого они напоминали мшистые зубы странной формы. Красные и зелёные линии, которые могли быть подтёками воды или водорослей, спускались по резному подбородку, словно кровь изо рта, полного черепов.

Совокупное впечатление было просто отвратительным.

— Гадость, — сказал Рику, морщась и скрещивая руки на груди. — Теперь мы можем уйти?

Сара рассмеялась, просунув свою руку под его локоть и сжав.

— Дай мне сначала сделать немного фотографий! — шутливо пожурила она. — После всего этого я как минимум обязана пофотографировать, — потянувшись, чтобы поцеловать его в щеку, она виновато добавила: — Потом мы вернёмся на материковый курорт, закажем огромный ужин и массаж.

Посмотрев на неё, Рику невольно улыбнулся.

— Обещаешь? — сказал он.

Сара решительно кивнула один раз.

— Провалиться мне на этом месте.

Обычно он рассмеялся бы над абсурдным американским выражением, но стоя здесь, в сумерках, перед человеком-ящерицей из камня и его ртом, полным черепов, и окровавленным подбородком, Рику почему-то занервничал из-за её слов.

— Ладно, — он махнул в сторону ужасного лица, которое она открыла. — Тогда поспеши. Я хочу спуститься обратно по горе, пока не стемнело. И мы возьмём скоростной катер до берега, — добавил он чуть резче. — Никаких дерьмовых паромов. Хочу вернуться и принять душ… и посмотреть на закат. С едой. И пивом. И, может, маргаритой. Я умираю с голода.

Сара снова рассмеялась.

Рику ощутил, как от её смеха его раздражение стихает. Он любил её смех. Невозможно продолжать злиться на неё, когда она смеялась вот так.

Сара на самом деле очень хорошо относилась к нему, вопреки своим причудам. Рику знал, что она осталась бы с ним на курорте на несколько дополнительных дней, если бы он того захотел. Даже если бы ей было до смерти скучно.

Сжав его руку напоследок, она протянула ему свой телефон и пошла, чтобы встать рядом с каменным человеком-ящерицей и позировать для фото. Включив камеру, Рику немного нахмурился, тыкая по кнопкам и переключая на нужный световой режим.

Наконец, настроив все как нужно, он послушно поднял телефон, готовый запечатлеть первую позу…

Вот только Сары уже не было.

Застыв, Рику уставился на рептильное каменное лицо.

Несколько секунд он не двигался, не дышал.

Он ничего не слышал. Он не слышал ни единого шага, вздоха, бормотания или даже глубокого вздоха своей жены. Возможно, он слышал пение птиц, ветер, шорох листвы, жужжание насекомых, но ничто из этого не было достаточно громким или примечательным, чтобы как-то отложиться в его сознании.

Прислушавшись теперь, он все ещё ничего не слышал.

Моргнув, он, конечно, потерял какое-то время — а может, и здравомыслие — в те несколько секунд, что он отвернулся от своей жены. Рику посмотрел в небольшой просвет между деревьями, задержав дыхание и слушая тишину.

— Сара?

Птица над ним издала пронзительный писк, и ей тут же ответила другая птичка.

— Сара! САРА!

Поворачиваясь на маленьком, освещённом солнцем клочке земли между деревьями джунглей, Рику бешено осматривался по сторонам, пытаясь заметить хоть какой-то признак движения, какое-то смещение в тени — хоть что-то, что выделялось в непроницаемых стенах зелени.

Все, что он видел — это лицо человека-ящерицы с отвратительным ртом черепов и окровавленным подбородком. Казалось, что теперь он улыбается ему, в его рту было слишком много замшелых зубов-черепов, а круглые глаза словно закатывались.

— САРА!

Ужас стиснул его сердце.

Это чувство было животным, первобытным — такого Рику никогда прежде не ощущал.

Без раздумий он кинулся в деревья. Ветки тут же хлестнули его по лицу, шее, рукам, ногам. Он продирался сквозь них, бешено осматриваясь по сторонам и будучи не в состоянии осознать, что он не видел Сару, что ничто в джунглях вокруг него не шевелилось.