Дана Мари Белл - Смейте верить

Лео моргнул, по-прежнему нависая над ней.

— Что? — Он говорил так, как будто его что-то душило. Скорее всего, это был его собственный смех.

— Наверно, было что-то такое, — она обвела рукой палатку, — но на моем месте был голый кролик из «Плейбоя».

— Хм, это не совсем так работает, и я бы тогда представил тебя голой.

— О? Как это работает?

— Я не могу создать фантазию и спроецировать ее в своем собственном уме. Для меня это была бы мечта, точно так же, как и для кого-то еще. — Лео улыбнулся, его лицо медленно и порочно изменилось. Большой палец гладил ее нижнюю губу. Легкие касания заставляли ее желать большего. — Я могу создать фантазию и спроецировать ее в наших чувствах. То, что ты видишь, слышишь, вкус, прикосновение — все это отвечало бы на магию так, как если бы все это действительно было там. Или…

Руби не был уверена, что ей понравился спекулятивный блеск в его глазах.

— Что?

— Или…

Огни завертелись в калейдоскопе цвета, кружась вокруг них, когда палатка, и все, что было в ней, исчезло. Руби закрыла глаза от внезапного натиска чувств, когда все, зрение, запах, даже вкус стали гиперчувствительными.

Когда водоворот ощущения пропал, она открыла глаза, моргнула и ахнула. Она уставилась на воплощенную в реальность самую темную свою сексуальную фантазию, которую не признала бы даже на смертном одре.

— Какого черта?

Она стояла на углу улицы возле старого гастронома, где выросла. Движения не было. Было поздний воскресений вечер. Доска объявлений за пределами гриль-бара «Дули» говорила, что в воскресенье подают пиво с картошкой. Руби чувствовала себя расслабленной, фантазия захватила ее тело и ум. Она стояла под бликом фонаря, полностью защищенная, абсолютно в безопасности, зная, что он с минуты на минуту подъедет, чтобы забрать ее и увезти.

Она была в обтягивающих кожаных штанах, таких плотных, что можно было почти увидеть расщелину ее киски. Черный кожаный короткий топ оставлял талию обнаженной, и область декольте тоже. Ее пупок был проколот голубым камнем. На ногах были кожаные сапоги на высоком каблуке. Она была одета так, чтобы надрать задницу. Она знала, что если снимет одежду, то на ней не будет нижнего белья, чтобы помешать тому, что он захочет с ней сделать.

Волосы Руби спадали каскадом, переброшенные через одно плечо. Шею обвивал бриллиантовый ошейник. Что-то в ошейнике казалось странным, отличающимся от ее обычной фантазии, но она не двинулась из-под фонаря, чтобы проверить его в окне гастронома. Если бы она это сделала бы, то потеряла бы защищенность и безопасность, которую обеспечивал свет. Она знала, не глядя в зеркало, что макияж был дымчатым, губы — кроваво-красными. Ее ногти были окрашены в тот же малиновый цвет, и если бы она сняла один ботинок, то увидела бы, что ногти на ногах были такими же.

Руби посмотрела через плечо и моргнула.

За ней стояли мужчины, все, которые когда-либо, как она чувствовала, пренебрегли ей, включая Бобби с Членом-Карандашом. Каждый из них смотрел на нее с выражением тоски.

Но она не принадлежала им. Она принадлежала только ему.

Странный грохот пронзил темноту ночи. Руби обернулась и посмотрела на дорогу. Она увидела яркий свет фар, прорвавшийся сквозь влажный туман, и почувствовала, что бабочки начинают танцевать в ее животе. Ощущение было настолько интенсивным, что она прижала руки к животу. Мотоцикл мурлыкал до полной остановки на обочине прямо перед ней.

За человека на мотоцикле можно было умереть. Дорогая кожа обтягивала худую, мускулистую фигуру, от вида которой у Руби потекли слюнки. Он перебросил ногу через мотоцикл, и кожа обтянула твердую задницу. Лео протянул руку и снял шлем и поставил его на сиденье. Он, казалось, излучал свет. Мужчина ее мечты остановился перед Руби, наклонился и поцеловал ее быстрым, жестким поцелуем, который заставил ее качнуться назад.

Когда Лео отступил, его взгляд был направлен прямо на алмазный ошейник на ее горле. С улыбкой удовлетворения и обладания, он взял ее за руку и повел к мотоциклу.

— Даже не думай, что я поделюсь тобой с кем-нибудь из этих типов, котенок. Ты вся моя.

Она моргнула и стряхнула часть гламура, который он соткал вокруг нее. Эта часть фантазии даже не пришла ей в голову. Бросать жаждущих поклонников за спиной, оставлять их в пыли ее высоких каблуков, пока она уезжала в ночь со своим любовником из фантазии — нет, ее больше это не интересовало.

Лео не собирался завоевывать ее. Видимо, он решил сразу же перейди к части развлечений.

Эта особая фантазия, как правило, вдохновляла ее на смелую безрассудность, и Руби спросила:

— Откуда ты знал, что я готова оставить их и быть только с тобой? — Конечно, она была готова уехать, но кто сказал, что нельзя немножко поиграть?

Лео остановился и повернулся. Он просунул один палец в алмазный ошейник и потянул ее к себе движением, которое кричало о владении.

— Ты моя, котенок. Ты носишь мой ошейник. Или ты не заметила?

Ее пальцы метнулись к ее ошейнику, прослеживая дизайн на передней части. Расстегнув застежку, она сняла ошейник и повернула его, чтобы посмотреть.

Он отличался от ошейника, который она обычно воображала. Ошейник все еще состоял из четырех ниток бриллиантов. Разница? В центре ошейника, в рубиновой огранке, окруженной изумрудами, находились буквы «Л. Д.». Он отметил ее своими инициалами.

Аккуратно забрав ошейник, Лео снова застегнул его вокруг ее горла. Черная бровь поднялась в вызове, когда Руби отступила.

— Я бы не стал этого делать, котенок. — Он приблизился к ней, окружив ее тело своим, окружив ее своей силой и теплотой, легко угрожая ей своей откровенной сексуальностью. — Ты же знаешь, что должна ехать со мной. Ты принадлежишь мне.

Когда он потянулся, чтобы погладить ошейник вокруг ее горла, Руби осталась неподвижной, наблюдая за его руками. Вспышка золота привлекла ее внимание. Когда Лео опустил руки, она схватила его левую, повернув так, чтобы рассмотреть кольцо, которое блестело на пальце.

Золотое кольцо на месте обручального. Черный оникс был овальным, как зрачок Лео. На ониксе были выгравированы инициалы «Р. Х.». Без слов он сказал, что принадлежал ей так же, как она принадлежала ему. Задумавшись, она посмотрела вниз на кольцо, коснулась его, не веря. Жестом, который был чистым инстинктом, Руби потянула руку к губам и поцеловала кольцо.

Его глаза ярко вспыхнули, их зеленое свечение стало сильнее. Если бы она не знала, что он не был человеком, то она, безусловно, узнала бы об этом сейчас. Лео потерял контроль над своим гламуром. Она могла видеть кончики его волшебных ушей через пряди волос. Золотое свечение кожи мерцало под искусственным освещением. С грубым невнятным звуком он наклонился, чтобы захватить ее губы в жгучем поцелуе, который говорил о том, что она принадлежит ему — так же четко, как два дня назад сказало об этом его тело.