Ольга Романовская - Зачет по приворотам

– Мне кажется, мы уже все прояснили, миледи. Совершать одну и ту же ошибку дважды – уже перебор.

Однако Луиза не спешила сдаваться.

– Вы так боитесь потерять жениха, что это наводит на определенные мысли, – едко заметила она.

– Как и ваше маниакальное стремление заполучить Антуана. Я женщина и прекрасно вижу все ваши дешевые уловки. Могли бы и вовсе прийти без платья, если оно вас так тяготит, – Даниэль намекала на стремление собеседницы постоянно поправить лиф, а на самом деле привлечь внимание к груди.

– Вы грубиянка, леди. – Лицо Луизы побелело, губы задрожали. – Хамство вам даром не пройдет!

– Хотите вызвать меня на поединок? – Девушка угроз не боялась. – Ах да, – якобы спохватилась она, – в вас ни капли дара, я в заведомо выигрышном положении. И магесса, и невеста с кольцом на пальце, и наследница богатого состояния – вы везде в проигрыше, поэтому лучше уйдите. Может, мне и девятнадцать, но я владею всеми приемами закулисной борьбы. Вы же столько откровенно бегаете за чужим женихом, что даже сочинять ничего не придется.

Леди Амарек открыла и закрыла рот. Губы ее задрожали, пальцы сжали веер так, что он едва не сломался. Испепелив Даниэль взглядом, она громко потребовала подать экипаж:

– Ни на минуту не задержусь в этой дыре и никому не советую!

Гости дружно проводили взглядами стремительно скрывшуюся за дверьми рассерженную леди. Пусть она старалась обставить все с достоинством, со стороны ее уход походил на бегство.

Даниэль и Антуан не заметили, как очутись в плотном людском кольце. Дамы и кавалеры жаждали взглянуть на «того самого де Грассе», который наделал столько шума в обществе, даже его помолвка не обошлась без скандала. Леди Отой подвергли придирчивому осмотру. От напряжения у нее разболелась рука – все жаждали увидеть кольцо, убедиться, оно существует. Оркестр продолжал играть, но в танце кружилось лишь несколько пар, остальные сгрудились вокруг произведшей фурор парочки.

Темный маг стойко переносил трудности. Приобняв Даниэль за плечи, он с достоинством принимал поздравления и отвечал на каверзные вопросы. Леди Отой предпочитала молчать, ограничиваясь лишь односложными «да» или «нет».

Неизвестно, сколько бы все продолжалось, если бы резкий порыв ураганного ветра не разбил в дребезги окно. Свет мигнул и на мгновение погас. Музыка смолкла; призраки в ужасе сгрудились под потолком, шепча: «Он вернулся, он вернулся!»

Темноту прорезал женский крик, и свет вновь зажегся, явив худощавого мужчину, задрапированного в черный длинный плащ. Он стоял возле окна, того самого, где недавно ругались подруги Даниэль, и держал нож возле горла Маргарит. От ужаса светлая кожа ведьмочки стала практически прозрачной. Элжбета лежала возле его ног, сложно понять, живая или мертвая. Рука вытянута – стихийница пыталась защитить подругу, но не смогла.

По коже Даниэль пробежали мурашки. Пусть она никогда не видела Натана Олбрека в человеческом обличии, только как анлака, девушка понимала, перед ней именно он. Лич, за исключением телосложения, не походил под классическое описание себе подобных. Длинноволосый блондин с острым носом и тяжелым подбородком, он лучше бы смотрелся в присутственном месте, нежели в преподавательской мантии прошлого века. Холодные, без единого намека на эмоции голубые глаза, казалось, не моргали.

Не сговариваясь, преподаватели выстроили живой щит, укрыв за ним гостей и студентов младших курсов. Только Даниэль осталась стоять с де Грассе, наотрез отказавшись прятаться за чужими спинами. Старшекурсники во главе с ректором приготовились дать отпор незваному гостю.

– Подойди сама, или она умрет, – зазвучал в оглушительной тишине голос, являвшийся Даниэль в кошмарах.

В подтверждении своих слов Натан чиркнул ножом по горлу заложницы. Алая струйка крови стекла вниз, к декольте.

В округлившихся от ужаса глазах Маргарит стояли слезы, но она и не думала умолять подругу о спасении.

– Она никуда не пойдет.

Де Грассе отстранил плечом ректора и вышел вперед. Он дерзко смотрел в глаза лича, не выказывая ни капли страха или сомнения.

– Вот как? – усмехнулся Натан и вместе с ведьмочкой сделал шаг вперед. – Не слишком ли много на себя берешь?

– А я не привык довольствоваться малым.

В ответ Антуан сделал два шага.

– Тогда пусть девчонка прощается с жизнью.

Лезвие ножа блеснуло в воздухе, но острая сталь не успела причинить Маргарит серьезного вреда. Ее остановил выкрик Даниэль:

– Нет!!! Я пойду с вами, только отпустите девушку!

Натан довольно улыбнулся и толкнул заложницу. Не удержав равновесия, та упала и скорчилась на полу, прижимая ладонь к кровоточащему горлу.

– Давно бы так! Я всегда говорил, что твоя жизнь принадлежит мне, наконец-то ты это поняла.

Каждый шаг давался леди Отой с трудом, но она заключила сделку и не могла ее нарушить. Напрасно Антуан называл идиоткой и требовал вернуться, напрасно ректор заверял, что сможет защитить девушку, честь гнала Даниэль к личу. Но она не слепо шла на смерть, было кое-что, о чем Натан не догадывался.

– Все в порядке.

Леди Отой остановилась возле де Грассе и положила руку ему на плечо. Пристав на носочки, словно для прощального поцелуя, она шепнула:

– Ты сможешь выследить меня: я связала нас заклинанием.

И все, как бы ни хотелось остаться, пришлось отстраниться.

Видимо, опасаясь, что темный маг так просто не отпустит девушку, лич спеленал ее воздушной петлей и швырнул себе под ноги. Де Грассе отреагировал заклинанием, но темное облачко лишь лизнуло захлопнувшийся портал – Натан Олбрек все хорошо продумал.

– Успокойся!

Ректору стоило огромного труда заблокировать потом темной силы, хлынувшей вслед за исчезающим порталом. Если бы не Роберт, она грозила разнести камни актового зала в клочья. Антуан глянул на него горящими, почти безумными глазами и с легким шипением погасил потоки синего пламени, объявшего ладони. Дар улегся, удушливая волна отступила, позволив присутствующим вновь вздохнуть полной грудью.

Гости, преподаватели и студенты тревожно переводили взгляды с де Грассе на лорда Уоррена, отважно, даже безумно направившегося к темному магу. «Урожденный!» – гулял под потолком полный ужаса шепоток.

– Увы, до чистого урожденного мне далеко, а так приятно снова познакомиться, – картинно раскланялся Антуан.

Безусловно, он все слышал.

Однако шутка не могла скрыть желваков, гулявших под кожей, сжавшихся до бела пальцем и узкой обескровленной линии рта, выдавших крайнюю степень эмоционального напряжения. Достаточно дуновения ветра, чтобы пружина распрямилась. Последствия могли быть катастрофическими: темные в ярости иногда не контролируют силу, поэтому Роберт стремился успокоить приятеля.