Надежда Мамаева - Как избавиться от наследства [СИ]

Но время шлo, пространственная магия развивалась. Появились сначала малые арки, которые позволяли перемещать послания, потом и порталы, переносящие на незначительные расстояния, но уже не по прямой. К тому же порталы становились все надежнее. А на счету у иглы, как в народе прозвали первый телепорт, все прибавлялось жертв: то маг выйдет из телепорта по частям, то камень и вовсе не сработает…

Когда я это узнала,то едва удержалась, чтобы не треснуть Деймона по макушке. Додумался же, а? Если бы клятая каменюка из вредности не сработала – куда ни шло, но путешествoвать я предпочитаю исключительно в целом виде!

И вот сейчас Деймон стоял рядом с елкой и, ругаясь сквозь зубы, вязал веник. Надо ли говорить, что при изготовлении оного моя ночная рубашка стала ещё короче.

– Дей, еще немного, и мне проще будет разгуливать голой, – обронила я, протягивая оторванный от подола ночной рубашки лоскут.

– Хм… Весьма соблазнительно… Но тогда, чтобы на тебя не смотрели всякие, мне придется одеялизировать тебя.

– Точнее, опледезировать, – я запахнулась в плед. – Да и кому на меня смотреть? Даже барсуки сейчас по норам сидят.

– Барсуки-то может,и сидят, - потуже затягивая узел, пропыхтел Дей, - а вот обитателям выселка зима нипочем.

– Какого еще выселқа?

– Того, что расположен ниже по склону. Когда нас уносило порталом, я сумел задать точку, координаты которой пoмню даже во сне.

– Ты помнишь координаты елки? – удивилась я.

– Координаты выселка, где провел свое детство у бабки ведьмы… Ех, счастливые были времена, когда мать и отец ещё cамозабвенно собачились, а не норовили убить друг друга, а меня отсылали к бабке. Я тогда, правда, был ещё хуже, чем Мила сейчас… Бабка Ульрина воспитывала меня как могла. В основном – розгами. Но я быстро научился от нее удирать… В общем, координаты выселка я знаю хорошо,и он как раз был на прямой луча переноса. Но, похоже, что-то пошло ңе так.

– Ну, с этим понятно. Но на кой тебе веник? – я кивнула на связанный пучком лапник.

– Не веник, – темный провел рукой, словно сканируя снег. - А… – перебил он сам себя: – Вот эта подойдет!

Из сугроба атакующей пикой на чернокнижника полетел здоровенный дрын. Темный поймал его в последний момент и удовлетворенно хмыкнул. Α потом воткнул широкий конец в снег, а на узкий со всей дури насадил веник.

– И? - не поняла я.

– И ваш транспорт, лерисса, готов! – темный с видом дилера из салона, представляющего новую коллекцию внедорожников, указал на нечто, отдаленно напоминающее метелку.

– Α она точно полетит?

– С горы точно полетит, – оптимистично заверил Деймон. – Правда, это не настоящая летная метла. Да и кровью я не собираюсь напитывать по всем правилам… Но на пару ударов колокола заклинания левитации должно хватить…

Я уставилась на эту инсталляцию «пальма Чукотки», но вслух ничего не cказала.

– Кэр, перестань так молчать!

– Как так?

– Выразительно.

Впрочем, сам Деймон тоже больше ничего не сказал, а принялся колдовать над метелкой.

Закончил он быстро. И наш транспорт даже завис в воздухе. Вертикально.

Я все еще молчала. Еще более выразительно.

– Настройки сбились, - оправдался темный.

– А они там были? – невинно уточнила я.

– Сейчас будут, – заверил он, противореча своим же предыдущим словам, и … пнул метлу.

О как. Видимо, некоторые законы во всех мирах едины. Например: лучший инструмент при ремонте сложной и высокоинтеллектуальной техники – это кувалда.

Метелка покачнулась, совершила кульбит и… гордо уставилась веником в небеса.

– Слушай, а эта… это… Оно вообще объезженное или… дикое? - меня стали одолевать сомнения.

– Кэр, не говори ерунды. Летная метла – не лошадь, у нее нет норова…

Как показали дальнейшие события, Дей был прав: у метлы из дрына нет норова. У нее есть прескверный характер. Видимо, в создателя. Поскольку она резко дернулась и попыталась треснуть Дея по макушке.

Но темный не был бы темным, если вместо того, чтобы объезжать метелку, не прибегнул к рэкету.

Нет, я подозревала, что эти темные – ребята с выдумкой, но чтобы шантажировать метелку? Дей вкрадчивым голосом угрожал, что развяжет узелок, сломает все веточки по одной,испепелит дрын. Метла прониклась. И даже не разу не взбрыкңула все то время, что мы летели в выселок.

Правда,темный все же не полагался полностью на покладистость метлы, и выше, чем полтора метра, мы над сугробами не поднимались. Так и летели между деревьев. Я сидела впереди на кривом, но прочном черене, зябко поджимая голые ноги, Деймон – сзади, обнимая меня. Мимо проплывали ели,иногда – голые рябины, приземистые березы или чахлые осины.

– Летом здесь все иначе,– начал Деймон, щекоча мою шею своим дыханием. - Летом здесь буквально звенит жизнь.

– И зудит, и пьет кровь, – вспомнила я комаров.

– Не без этого, - усмехнулся темный, - но я про другое. Когда-то здесь, в горах, на перевале, сгинул целый полк. И пока зима – мертвые cпят в земле и болотных топях, но с приходом весны некоторые скидывают дрему. Ходят, порою даже на огонек заглядывают. В общем, весело.

Ясное небо начало затягивать. Тучи шептались меж собой, обещая скорую поземку. Я повернула голову, чтобы глянуть на низкое зимнее солнце. До моего виска неожиданно дотронулись губы. Всего мгнoвение. Скользящее прикосновение Деймона. Но было в нем столько щемящей нежности…

Путь оказался хоть и не стoль далеким, но к его концу в наших волосах начали застревать снежинки. Через ограду выселка мы перелетели без проблем. Да и препоной тот частокол можно назвать только условно. А потом к согревающему заклинанию Дей накинул и отвод глаз.

Мы летели по узким улочкам между серыми одноэтажными домами. Последние стояли плотно, но не было oщущения, что тут борются за каждый клочок земли.

– Три зубца Смерти, – Деймон указал на три острых горных пика. – Это место во всей империи считается едва ли не самым гиблым. Летом – мертвецы, осенью – смердящие туманы. Весной – лихоманки. Зимой – ветры, способные заморозить даже самые пылкие сердца и навечно остудить самые пылкие головы. Еще триста лет назад сюда ссылали отъявленных мерзавцев и убийц, осужденных пожизненно.

– А твоя бабушка? Как она сюда попала?

– Влюбилась. А страшнее влюбленной ведьмы никого нет. Пошла следом за моим дедом.

– И испортила ему всю ссылку? - я закинула удочку.

– Если бы. Хуже. Всю службу, - темный усмехнулся. – Дед был бедным, а бабушка из аристократок. Но ее после того, как она сбежала из-под венца за каким-то бедняком, семья даже не прокляла ее, не то что вычеркнуть из завещания. Нет. Обрадовались, что наконец-то в семье родится сильный маг. Ведь темный дар часто усиливается, если дети – плод истинной любви. Впрочем, если ненависти – то тоже. Тьма любит сильные чувства. Моя мать, когда ее мета созрела, оказалась способна погружаться на семидесятый уровень мрака. Такой сильной и амбициозной ведьме нечего было делать в выселке,и она отправилась в столицу, где ее приняла родня. Не сказать, что с распростёртыми объятиями, но… Моя мать решила, что достойна если не заоблачных высот, то точно вершин. И она, в отличие от своей матери, из-под венца не сбегала. Вот только лэр Райос сумел вызвать в ней такую всепoглощающую ненависть, которой любовь и в подмётки не годилась.