Людмила Цымбал - Провидица [СИ]

И надо ж как не удачненько вышло-то! Чуть со стыда не сгорела. Я как лбом вперед летела, так и остановилась в той же позе возле одного из парней. На уровне чуть ниже пупка. Грем мило улыбнулся мне и в его глазах заблестели смешинки. У меня было такое впечатление, что спину заклинило, и я уже никогда не выйду из этой позы.

«Дайте мне умереть. Какой позор! Столько народу! Откуда тут взялись!? Кто они вообще такие»?

Грем схватил меня за плечи и выпрямил. Тем самым существенно облегчив мне задачу.

— Спасибо, — промямлила я.

Хорошо, что в главной зале был полумрак и моего смущения никто не заметил. Наверное!

— Не за что! Ты всегда так двери открываешь? Лучше сразу предупреди, чтоб я успевал отходить. А то боязно как-то, за свое здоровье.

Я раскраснелась, как рак при варке, но нашлась с ответом:

— Нет! Я обычно спокойно вхожу, но сегодня не тот случай. Простите меня, я опаздываю. И нечего улыбаться. Со всеми может случиться. Можно подумать никто из вас не падал никогда в жизни!

И не говоря больше ни слова, прошмыгнула мимо улыбающихся парней, в дальний конец залы, за одну из семи деревянных колонн, находившихся в ней (этот зал был некогда единственным в маленьком монастыре, где и жил отшельник). Там была небольшая и незаметная с первого взгляда дверь, за которой скрывался коридор с тремя спальнями.

Точнее я так помнила с детства. А вот сейчас я поразилась еще больше. Коридор уходил вглубь помещения, а по бокам были широкие раздвижные двери, сплетенные из тонкой лозы. Я заглянула в первую попавшуюся, так как понимала, что моя спальня теперь не вторая справа. Там оказалась большая комната и восемь циновок со сложенными в изголовье одеялами и маленькой подушкой — валиком. Возле трех окон стояли тумбочки вряд, а с другой стороны стеллаж с книжками и мечами (аккуратно развешанными на гвоздях по стене).

«Ого! Зачем тут оружие? Они его коллекционируют что ли? Блин, я ж опаздываю…»!

Бегом и на ходу я открывала все двери. Одна была явно деда (помимо скудной обстановочки, там стоял маленький алтарь, где тот молился в уединении по ночам), в другой я нашла Ами.

— Привет, — поздоровалась она, уже переодетая в простое ситцевое платье темно — синего цвета в белый горошек, подпоясанное тоненьким белым ремешком. Выглядела она очень прехорошенькой. Волосы распушены и собранны под ободок. — А ты разве не переоденешься к обеду?

— Конечно переоденусь. С меня пыль летит как с грязного коврика. Только комнату свою отыщу.

— Ты ее не нашла еще?!! Так беги скорей она последняя по коридору, налево.

— Спасибо уже бегу! — крикнула я и открыла дверь.

«Точно! Налево!.. А я куда? Дурында бестолковая»!

Конечно, я перепутала лево и право и открыла дверь самую дальнюю — ванну. Зато знать буду, где ее искать, заодно и умоюсь по — быстренькому. Пока я наливала из ведра в тазик воду, пока умывалась. Переодеваться времени уже, конечно же, не было. Поэтому я решила, что в том и побегу обедать. Только пыль стряхну по дороге. А она с меня сыпется, как мука с ладоней поварихи. Жуть, да и только! Хоть никуда в таком виде не иди. Мое некогда голубое платьице стало серым и неприглядным. А оно у меня самое любимое, между прочим.

Чуть запыхавшись, я все же вбежала в небольшое помещение, где некогда стоял один маленький столик на коротких ножках, несколько подушек для удобного сидения и маленький буфет. Сейчас же, посередине стоял большой дубовый стол и стулья с высокими спинками, на которых сидели все те же ученики деда, он сам и Ами вместе с Тией. Все, молча, уставились на меня (еще бы, запыханая и все так же помятая). Один из парней, которого я еще не знала, случайно выронил палочку, совсем чуть — чуть не донеся ее до рта, и та с грохотом упала на деревянный стол.

— Извините, учитель, — вымолвил тот, резко подымая палочку ко второй и дальше продолжая есть.

— Риса, ты опоздала… И тем самым остаешься без обеда. Иди в свою комнату и разбери свои вещи. Позже я позову вас с девочками к себе, и мы начнем занятия. Ступай.

Говорил он это тихо, размеренно, не смотря на меня. И только когда все было сказано, он поднял на меня свои глаза. Я неслыханно удивилась. Всего на пару минут опоздала. Ведь он сам рассказывал мне про часовню, отбирая мое время (ну и что, даже если это я пришла к нему!). Дед сам меня позвал для разговора. И что теперь?

— Деда, я успела только умыться и сразу сюда. Неужели две минуты решают мою голодную судьбу? Я есть хочу! — и чуть не взвыла в отчаянии.

— Ступай, я сказал. Первое правило вы все слышали. Никому не позволено его нарушать.

И он стал кушать рис из своей тарелки, показывая тем самым, что разговор окончен. Девчонки сочувственно на меня посмотрели, но что-либо говорить не стали. Знаю, что они сами голодные с дороги. Подруги сидели за столом чуть дальше от парней, не смущая их и себя. Во главе, конечно, сидел учитель Шин.

— Ну и пожалуйста! — огрызнулась, не ожидая от деда такой подлости. — Если я умру, это будет на вашей совести. Закопайте меня в лесу под осиной. -33 Я развернулась чтобы уйти, а потом повернула голову (все парни, без исключения были в изумление от моей речи, молча переглядываясь и косясь на меня). — Третьей от тропы к озеру. Вот!

И с чувством полного достоинства покинула не гостеприимный обеденный зал. Чуть не споткнулась об порожек, прыгая как кузнечик. Отыскав свою спальню, я была и так не в настроении, а тут еще один сюрприз.

«Кажется, я начинаю ненавидеть сюрпризы»!

Конечно, я рассчитывала на более комфортные условия проживания. Кровать, там… стул, хоть один… комод. Нет! Маленький столик на низеньких ножках, двухдверный старый шкаф. Овальное зеркало напротив окна висело на стене. А вот он родненький, стоит! Я про табурет, который стоял возле зеркала, видимо для расчески. Я его сразу не приметила. Но что больше всего огорчало, так это все та же циновка, что я видела в первой комнате. Тоненькое покрывало и маленькая подушка — валик.

Я вообще к такому не привыкла. Мы, конечно, не жили роскошно, но элементарные удобства у нас были в городе. Вот, например, кровать лично у меня была. Да еще и с соломенным матрацем, который мама каждый год по лету разрезала и просушивала солому. Большая перьевая подушка. Я сама лично мелкой девчушкой, петухов ощипывала (помогала в одном трактире кухарке), а перья собирала и относила маме. Хоть она и кололась иной раз, как ежик колючками, но если подложить платок, то красотища, каких мало.

И вот теперь я стояла и не могла спокойно смотреть на это чудовищное орудие пыток. То же самое, что на простых досках спать!

«Я конечно и так сюда не рвалась. Это меня родители буквально выперли. Но хоть думала, что ладно! Приеду к своему милому старичку, в старости помогать буду. А он издеваться вздумал. Рехнулся к своим почтенным годам, что ли? Я лучше обратно вернусь»!