Екатерина Богданова - Невеста на ужин [litres]

От наблюдения за малышкой меня отвлек стук закрывающихся дверей. Повернула голову и увидела старейшин, всех четверых. Они стояли у входа, Бронир запирал двери на ключ. Все нарядные, собранные и хмурые.

– Приветствуем вас, лорды Рэдды, в домене Талиека, мудрейшего из четырех правителей. Готовы ли вы вступить в его владения и присягнуть на верность его домену? – громогласно произнес Мранор, выступив вперед.

Ответом ему был нестройный гул голосов, подтверждающих, что да, готовы. И только один голос, звонкий, как весенний ручеек, вопросил:

– А почему нас приветствует не сам первородный и не его оракул, а жалкий посредник?

Я посмотрела на толпу лордов, и златокудрый малыш мне сразу разонравился. Надо же, а сначала показался таким милым мальчиком.

Мранор покосился на меня, переступил с ноги на ногу и уже не столь уверенно проговорил:

– Оракул перед вами, это глас и око Талиека. И она готова принять ваши клятвы.

Похоже, старейшины не ожидали, что кто-то посмеет вот так открыто возмутиться. Но посмели. И остальные лорды заволновались. Если они сами и не решились высказаться первыми, то теперь дружно поддержали смельчака. Мне хватило одного взгляда на старейшин, чтобы понять: дело плохо. Вот и настал твой час, Таня. Только бы не испортить все еще больше…

– Встать или так высказаться? – спросила едва слышным шепотом, надеясь, что лорды заняты выражением недовольства и не услышат.

– Не вставай, – так же едва слышно ответил Кристос.

Ну, вперед, на амбразуру!

– Здравствуйте, лорды всея Рэдды! – проорала, перекрикивая толпу и привлекая к себе внимание.

Гул голосов слегка поутих, но общее возмущение продолжало сотрясать ряды лордов.

– Здравствуйте, говорю, – уже не так уверенно повторила я.

Бесполезно, они, как воронье, продолжали перекаркиваться, выражая недовольство, и не обращали внимания ни на меня, ни на старейшин.

Ну все. Будь что будет. Все равно хуже уже некуда. Встала и как гаркну:

– Заткнитесь!

Тишина настала просто таки кладбищенская. Вся эта толпа кровожадных мужиков разного возраста и разной степени привлекательности (были тут и симпатичные экземпляры, и откровенно страшненькие, облезлые замухрышки) воззрилась на меня. А мне вдруг захотелось под трон залезть, но нельзя. Расправила плечи, выставила вперед ножку и возобновила свой наезд на местную знать.

– Разорались, как бабки на базаре! Это вам не деревенская площадь, а замок самого Талиека, проявите уважение, – изрекла, сдвинув брови. – Кто смелый присягу давать? Становись в очередь! Я тут до утра вас ждать не буду, у меня других дел полно.

И что я несу? Да не важно! Что бы ни несла – сработало. Мужички притихли и только украдкой переглядывались.

– Мранор, руководи процессом, а то они тут еще долго стесняться будут, – приказала я главному старейшине, который стоял ни жив ни мертв, бледный как полотно, и во все глаза смотрел на меня.

И тут в полной тишине раздались одинокие аплодисменты. Повернулась к лордам и не сдержалась, улыбнулась. Аплодировала та самая малышка. Она и подошла первая к трону, поднялась на возвышение, встала передо мной на одно колено и… подмигнула.

– Руку на голову, – шепнул мне Кристос.

Я осторожно положила руку на голову малышки и опять не удержалась, погладила нежные шелковистые локоны.

– Я, леди Ирсэна, дочь рода детей ночи, клянусь служить и повиноваться. И слово мое нерушимо, пока кровь его помнит, пока власть у Талиека, чьему домену принадлежит моя жизнь, – произнесла девочка звонким детским голоском, а потом поднесла к губам ручку, оскалилась, продемонстрировав совсем не детские клыки, и впилась ими в свое запястье.

Я только тихо охнула, но не пошевелилась.

– Я буду верна тебе оракул, до тех пор, пока ты не прикажешь служить другому, – добавила Ирсэна уже не так громко, отведя руку от губ.

Но ее услышали, и лорды опять загудели.

– Это неслыханно! – возмутился какой-то пожилой мужчина.

– Это ее выбор, – возразил ему другой, с совсем белыми волосами и морщинистым лицом улыбчивого старичка. Улыбался он и сейчас.

Кажется, у меня появились сторонники. Еще не разобралась, хорошо ли это, но однозначно приятно.

Ирсэна тоже улыбнулась мне окровавленными губами и прошла к левой от трона стене. За ней потянулись другие лорды, кто-то с явным недовольством, кто-то с нейтральным выражением лица, а кто-то и откровенно потешаясь над ситуацией. Каждый из них вставал на одно колено, я возлагала руку на его голову, и он произносил клятву: «Я, такой-то, сын рода детей ночи, клянусь служить и повиноваться. И слово мое нерушимо, пока кровь его помнит, пока власть у Талиека, чьему домену принадлежит моя жизнь». И еще трое из всей этой шайки зубастых в конце добавили, как и Ирсэна: «Я буду верен тебе, оракул, до тех пор, пока ты не прикажешь служить другому». Это были братья-близнецы и тот самый улыбчивый дедушка, который вступился за девочку. Я так поняла, что это они лично мне в верности поклялись. Приятно, конечно. Но я хоть и не гений, как Броня, тоже не полная дура. Не ради моих красивых глаз они это сделали. Тут какой-то политический интерес замешан, но какой, мне пока не понять. Постараюсь потом разобраться. А сейчас стой себе, щупай вампирские шевелюры и делай вид, что все замечательно. Вот только стоять ноги устали, а подушечка на троне манит мягкостью и удобством. И зачем я встала, спрашивается? Теперь, если сяду, обидятся те, чью присягу еще не приняла. Как же, перед другими стояла, а перед ними нет! Но хотя бы с ноги на ногу переступить можно? Что я и сделала, решившись размять ноги, пока следующий лорд не подошел. От движения телефон пополз вниз по бедру, прижала его рукой и попыталась вернуть на место. И тут на весь зал зазвучала мелодия заставки кинокомпании «Двадцатый век Фокс». У меня эта мелодия стояла на звонке нашей универской руководительницы театрального кружка Нади Самшиной, но Надька мне сюда при всем желании не дозвонилась бы, а значит, сенсор сработал при соприкосновении с кожей.

При звуках ударных все присутствующие дружно присели и выпучили глаза, когда же вступили трубы, некоторые из лордов начали медленно отступать к двери. Оставшиеся шестеро, у кого я еще не успела принять присягу, ощерились, демонстрируя клыки, и зашипели, как бешеные коты. Остальные ощерились на них, защищая меня, клятву-то уже дали, куда теперь деваться. А музыка продолжала греметь из-под моего подола. Да когда же он уже сядет и отключится? Я одним глазом следила за продолжающей накаляться обстановкой и пыталась через ткань платья выключить телефон. Не получалось! А мелодия играла по кругу… Плюнула на все, убежала за трон, вытолкала оттуда Кристоса, подняла юбку, запустила под нее руку, достала телефон и вырубила музыку. А батарея-то заряжена полностью! И как это понимать? Ладно, потом разберусь.