Валентина Езерская - У пространства нет предела [СИ]

— Я в раю? — еле слышно произнес он на английском языке.

— Нет, вы у меня дома и не надейтесь на рай, туда вам еще рановато, — ответила Саша тоже на английском. — Как вы себя чувствуете?

— Чувствую себя живым, раз все болит, — морщась, медленно проговорил он, рассматривая обстановку. — А где я?

Мы с подругой переглянулись, но промолчали. Решили пока выведать информацию о незнакомце.

— Вы были в пустыне. Саша, моя подруга, нашла вас. Как вы там оказались? Что произошло?

— По образованию я историк, люблю путешествовать. Это мое можно сказать хобби. В районе между чилийскими городами Гуара и Тапака я занимался исследованием древних геоглифов.

— И что же дальше?

— Потом отправился из Антофагасты посмотреть на скульптуру Марио, это, если вы видели, такая гигантская рука в пустыне Атакама, примерно в семидесяти пяти километрах от города. Но я сбился с пути. Потом еще колымага, что мне подсунули, сломалась.

— А телефон? Почему не позвонили?

— С этим тоже «повезло», в пустыне не ловит. Телефон там просто бесполезная штука, — с усмешкой сказал он, потом скривился от боли — треснула нижняя губа.

— А как вас зовут? — полюбопытствовала Саша.

Это она так, к слову. Мы видели его документы и уже прочитали имя.

— Кристофер Райдер. И я очень рад, что у меня такая симпатичная спасительница, — с теплотой в голосе ответил он.

— Ну что вы, не одна я вас спасала, — покраснела от удовольствия подруга.

А Сашка, оказывается, умеет так мило краснеть. Я заулыбалась. Сашка в ответ скорчила рожицу.

— Скажите мне, где я сейчас?

— Вы… вы сейчас очень далеко от пустыни, — он смотрел на меня, и как я поняла, ответ его не устроил, — вы в другой стране, в республике Беларусь, а если точнее, в ее столице.

Он недоверчиво и удивленно уставился на нас.

— Это невозможно! Вы шутите? Но как? — он даже приподнялся с дивана.

— Вы только не волнуйтесь, мы вернем вас, куда скажете! — беспокойно сказала Саша, наблюдая, как со стоном он рухнул на подушку.

— Что значит, вернете? Это так странно. Я ничего не понимаю. Кто вы? — устало бормотал он, закрывая глаза.

— Меня зовут Ангелина, а это моя лучшая подруга Саша, мы живем в Минске, учимся в университете, моя мама — медсестра, это она поставила вам капельницу и оставила обезболивающие таблетки, вам надо принять их, — все это я говорила спокойно, как ребенку, поднося стакан воды к его губам.

Он послушно выпил таблетку и вскоре заснул. Я решила пойти домой, Саша пока присмотрит за путешественником. Мне еще предстоит нелегкий разговор с мамой. Только в квартире не поговорить, надо будет выйти на улицу, заодно проверю, ведется ли наблюдение.

Через минут пятнадцать мы вышли на улицу. Мама молчала, и я не знала, как начать разговор. Мы шли медленно по направлению к парку, я старалась незаметно посматривать по сторонам.

— Ангелин, ты хотела поговорить, я слушаю, — напомнила мама.

Сначала я думала сказать что-нибудь похожее на правду, но неожиданно решила рассказать все. Скрывать не имеет смысла, да и не люблю я врать. Только вот как это сделать?

— Мам, расскажи об отце, — почему-то попросила я.

— А почему ты спрашиваешь о нем сейчас? — со странным выражением лица тихо проговорила она.

— Ты почти ничего не рассказывала про папу, знаю, что похожа на него, что он погиб, когда я еще не появилась на свет. Иногда у тебя такая тоска в глазах, когда ты смотришь на меня. Я знаю, что ты думаешь о нем. Но почему, когда речь заходит о моем отце, ты молчишь или говоришь пару незначительных фраз? Я хочу знать: кто он! Пожалуйста, не знаю почему, но мне важно об этом знать.

Мы остановились. Мама долго и печально смотрела на меня.

— Твой отец был необычным человеком, и у него было много врагов. Они и сейчас очень опасны. Я боюсь за тебя. Ты единственное, что у меня осталось. Я молчала, только потому, что очень сильно люблю тебя и не хочу потерять.

— Что ты имела в виду, когда сказала, что он был необычным человеком? — в моей голове зрела мысль, которая пока оставалась догадкой.

— Он… он обладал неким могуществом. Он был таким сильным и уверенным и никого не боялся. Он смеялся в лицо врагам. Это его и погубило, — горько произнесла она.

— Его убили? — я была потрясена.

— Да. Я уверена в этом, но доказать это невозможно, как тогда, так и сейчас.

Мы шли дальше. В парке почти никого не было, скамейки стояли свободные. Мы расположились на одной из них, и я решилась спросить.

— Скажи, а отец мог делать необычные вещи?

— Ты ведь не просто так спрашиваешь? — внимательно и настороженно посмотрела на меня мама. — Ты что-то скрываешь, дочка?

— Сегодня я была в пустыне с Сашей и там мы нашли человека, которого спасли. Я могу путешествовать, мама, перемещаться из одного места в другое усилием мысли. В первый раз я попала в Лондон, когда подумала о нем.

— Как давно это произошло? — спросила мама, поменявшись в лице.

— Чуть больше недели назад…

Мама уронила голову на руки. Потом, нервно сцепив пальцы и отняв их от лица, продолжила изменившимся голосом:

— Твой отец был для меня всем. Светом, воздухом, жизнью. Он обладал особым даром и мог телепортироваться в любое место. Узнала я об этом, когда случайно подвернула ногу. Я была уже беременной. Мы отдыхали далеко от города. Он ужасно испугался тогда, подхватил меня на руки — и через мгновение мы оказались возле больницы.

Она замолчала. Ей нелегко давались воспоминания.

— Я знала, я чувствовала, что его дар коснется и тебя. Его сила и проклятие. Но как же так, все эти годы ты была обычным ребенком, я надеялась, я была почти уверена… А теперь они найдут тебя и отнимут. Заберут у меня самое дорогое, — слезы потекли по ее щекам.

Я растерялась, а потом обняла маму. Так мы и сидели. А потом я обещала, что никто и никогда не сможет разлучить нас. Если случится так, что мне нужно будет спрятаться, она узнает об этом.

Мама улыбнулась сквозь слезы и спросила:

— Как же там наш пострадавший? Сходить бы надо, посмотреть, как он.

— Да, небось, уплетает уже за обе щеки Сашкину еду, — рассмеялась я.

— Ай, ведь нельзя давать-то все, и сразу! — всплеснула руками мама.

И я была недалека от правды. Умирающий с блаженством на лице уплетал овсяную кашу, которую подруга терпеть не могла с детства. А Сашка с умилением на него смотрела, не отводя глаз.

— Жить будет! — заключила со смехом мама.

А вечером она отдала мне золотой перстень, символы и иероглифы на нем мне показались знакомыми. Где я их уже видела? Эта единственная вещь отца, с ним он не расставался и всегда носил на безымянном пальце. Я надела его, перстень свободно сел на тонкий палец. Подумав, протянула золотую цепочку через дужку и вернула уже на шею с перстнем. Я сидела в комнате, зажав подарок в руке и чуть не плакала. Мне всегда не хватало отца. И теперь это единственное, что напоминает о нем. Разжав пальцы, я рассматривала перстень. Большой, весь исписанный странными символами и знаками, даже на внутренней стороне есть слова. Только на каком языке? В левом углу почти квадратной формы кольца вкраплен небольшой черный камень. И тут взгляд мой остановился, зрачки расширились от ужаса. Я вспомнила, где видела такие же иероглифы. У незнакомца из сна был золотой браслет с точно такими же знаками.