Anetta78 - Абулия [СИ]

— Дорогой, тут должно быть твое изваяние, — заметила Агнесс, — ты же демиург, и если бы не ты, не было и этого мира!

Альбертус чуть в обморок не упал.

Зорхас улыбнулся:

— Тем более мне радостен успех моих созданий. А вот твоя статуя не помешала бы, грех не увековечить столь величественную красоту. Представь: ты в полном облачении, а у твоих ног — поверженные враги… С кем ты там ходишь воевать?

Агнесс сказала, что если увидит хоть где свое изображение, мигом пойдет войной на собственного мужа.

— Хоть бюстик… — канючил Зорхас.

— Ни бюстика, ни ручки, ни ножки! — отрезала трактирщица. — Да что я потом подружкам, в смысле, соратницам скажу! Это абсолютно неприемлемо — выставлять себя на показ, словно ты…

— Мужчина? — заржал Костик.

Агнесс с неудовольствием посмотрела на свидетеля разговора — Костик как зачарованный всюду шлялся за Зорхасом, боясь пропустить хоть миг волшебства.

— Да, женщине не пристало кичиться красотой, словно других достоинств нету, — ответила трактирщица, но на Костика не сердилась — наоборот ей льстило восхищение, который тот испытывал к ее мужу. — А где твой подлый дружок? — вспомнила она.

— Да-да, где Охотник? — оживился Зорхас и тут же получил подзатыльник суровой дланью воительницы. — А я что, я ничего…

Волька сбегал в лес и, убедившись, что госпожа Аглаечка в полном порядке, присоединился к компании демиурга. Подготовка праздника шла полным ходом, к городу стекался народ из дальних далей (не иначе Зорхас и Альбертус оповестили все население). На алее выставили столы, накрытые белыми скатертями и украшенные фестонами. Трактирщик молниеносно выдавал закуски, вино текло рекой, а блюда становились все более и более замысловатыми.

— Нет, я это точно пробовать не буду! — заявил Костя, погладив наеденное пузо, с подозрением оглядывая нежно-сиреневый десерт, напоминавший маленький аквариум с рыбкой. За рыбку была странного вида тварюжка, злобно скалившая зубы и намеревавшаяся вырваться, да так, что вся желейная сфера зловеще колыхалась на блюде.

— Попалась! — родная сестра тварюжки не избежала своей печальной участи — где-то неподалеку расположилась Доминика с шерифом и близнецами, а рядом с ними бдела суровая Агата, как коршун, оберегая семейное счастье сыночков. Семейным устоям угрожали полуобнаженные красавчики-официанты, в которых Альбертус признал своих учеников и тут же разразился гневной речью о падении нравов. Речь была встречена бурными и оглушительными аплодисментами, поэтому превратилась в спич. Альбертусу только и осталось кланяться, наслаждаясь почетом — публика быстро сообразила, как заткнуть рот неуемному колдуну.

— Вас тут в гости приглашают, — Зорхас подмигнул Костику.

Костик удивился: кому обязан?

— Знакомцы ваши, пойдете?

— Отчего же не пойти, — Костя с Волькой не отказались от желания побывать в другом мире, а тут еще и зовут. — Пойдем, конечно.

И тут же оказались среди огромной степи, в окружении уже знакомых физиономий волчар.

— Как дела, Серый? — спросил Костик. Морда предводителя бывших демонов просто лучилась самодовольством, поэтому можно было рассчитывать и на хороший прием, и на приятный рассказ.

— Пойдем, все покажу, все расскажу! — осклабился Серый. Как оказалось, частокол его зубов не мало не поредел.

— Куда? — удивился Волька. — Тут нет ничего, неужто под открытом небом живете?

Серый заржал:

— Это мы все никак не нагуляемся, после заточения на пустоши. Садитесь верхом, мигом домчим в наши хоромы!

Двое волчар, бесцеремонно подхватив Костю и Вольку на закорки, погнали вперед, только ветер в ушах засвистел.

Похоже, за все мытарства Серый решил оторваться по полному. Домина был — настоящий дворец: с пестрыми и яркими башенками, окошками с нарядными занавесками.

— А где бабы ваши? — немного позже поинтересовался Костик. — Мы тут сидим теплой мужской компаний, выпиваем помаленьку, а тут явиться со скалкой какая-нибудь…

— Нету у нас, Костик, баб, — хохотнул Серый.

— А как же?..

— А мы парней очень любим!

Словно в ответ на его слова, в зал зашли милые юноши с красивыми личиками и тонкими фигурками. Костя с Волькой рты пооткрывали: так необычно смотрелись кукольные милашки рядом со страхолюдными волчарами. Людики вынесли закуски, улыбаясь, и без страха расселись рядом с волками, наполнив помещение журчащим щебетом. Но еще больший шок вызвала пара Серого — им оказался тот самый демиург, избавившийся от своих творений, подло подсунув их Зорхасу.

— Как же так? — удивился Костя, толкая под бок Серого.

Серый грустно погладил своего людика, встал и кивнул Костику в сторону. Тот прошел за ним.

Волк вышел на красивый балкончик и, остановившись, молча посмотрел в степь. Наконец, он решился:

— Видишь ли, наш мир, он был, как это сказать, не вполне справедлив, точнее ужасен, — волк вздохнул в отчаянии. — Только это мы поняли не сразу. До этого жили как-то, спали с людьми… ели их.

Костик чуть не проблевался, а Серый продолжил свою ужасную историю.

— Людики, они совсем безмозглые были, и жили всего один оборот… Рожали волчат и таких же людиков, а потом шли на убой. Мой первый сам умер, через год, ты не подумай…

— Но как такое может быть? В голове не укладывается!

— Наш демиург, когда мир создавал, был совсем молодой, не подумал… может, силы не хватило. А людики закончились. Не хотели жить они так. И мы совсем озверели… Но теперь все будет по-другому! Всё изменилось и больше такого не будет, никогда! А в наказание другие демиурги вот, Равчика ко мне определили.

— Будешь ему мстить? — прямо спросил Костик.

— Люблю я его, пузатенький он от меня, — стеснительно заметил Серый, а Костя обнял его. Похлопав Серого по плечу, он вернулся к Вольке. Тот, наверное, уже беспокоится, куда Костик подевался. А еще подумал, как здорово, что не смотря на бесчисленное количество миров, есть вещи, без которых они не могут существовать, любовь, например.

Аглаечке снился ужасный и сладкий сон — словно она хочет заняться любовью с Яшенькой. Он был такой сильный, гибкий, и его чешуя переливалась на солнце всеми оттенками зеленого, а сам он напоминал изумруд — такой, как его достают из земных недр: и темный, в пугающих наростах, и ошеломительно-прекрасный внутри. «Погоди, дурачок, ты разорвешь меня своим, гм… жезлом», — хихикала она и отступала (немножко!), не отводя глаз от его огромного перламутрового члена с маленькой капелькой на кончике. Причем, страшным было не то, что Яшенькин член был размером с бревно, а мысль, тревожившая подсознание: «Фу, Аглаечка, фу… это не хорошо!». Из последних сил девушка попыталась все исправить и представить на месте Яшеньки любимого мужа. Но Кэсси, появившийся в зыбком тумане сновидения, превратил его вообще во что-то невообразимо пошлое, пугающее и волнующее одновременно. Апофеозом их любовных игрищ стало явление папеньки. Он появился ниоткуда и смотрел с легким изумлением — смесью отвращения и восхищения. Аглаечка взвизгнула и проснулась. Картины разврата как не бывало, но папенька никуда исчезать не собирался.