С. Кинкейд - Императрица

Вообще-то, что бы он ни придумал, я все равно одолею его и убью. Однако я ожидала встретить сопротивление.

А он ничего не предпринимал.

– Ты что, даже сбежать не попробуешь? Или кинуться на меня?

– Все без толку.

– Разумеется, но ты все равно покойник. Я бы рискнула.

Он судорожно вздохнул. В лампаде догорали остатки масла.

– Я знаю правила. Отец всегда говорил, что я ходячее разочарование. Он не будет долго скорбеть. Я… я тебя не виню. Императора тоже. Не мучься совестью.

– Не буду, – озадаченно пообещала я.

Полночно-черное небо над нами посветлело до глубокого фиолетового оттенка. На горизонте змеилась сверкающая оранжевая полоса. Я следила за Гладдиком, но невольно залюбовалась зрелищем. Фиолетовый превратился в яркий пурпур, окаймленный ярко-розовыми и оранжевыми облаками; полоса на горизонте ширилась, окрашивая горы в золото.

Наверное, таким видели солнце наши древние предки. Все эти деревья между нами и горизонтом, все пики, казалось, сияли; залитые ослепительными лучами горы будто меняли размеры и форму.

На планетах душно, грязно, здесь кишат вирусы и микроорганизмы. Небеса открыты любой угрозе из космоса, а местные жители даже не сознают, как уязвимы. Я твердила себе это, но где-то в самой глубине души, в какой-то примитивной ее части, проснулось нечто похожее на человечность, которую так и не выжгли из моего генетического кода. От потрясающей картины у меня по коже побежали мурашки. Вот что хотел напоследок увидеть Гладдик. Пора нанести удар.

Вот только мышцы отказывались повиноваться.

Если оставить его в живых, Тайрус будет выглядеть слабаком. Все решат, что это был блеф, что все его угрозы блеф, поэтому лучше убить Гладдика, чем потом столкнуться с куда большим количеством врагов.

Гладдик затрясся. Он знал, что в любой момент, в любую секунду… Лампада рядом с ним догорела.

Он смирился с тем, что мне предстояло сделать. Таков наш мир, таковы в нем правила. Это наша империя, система, порядок. Тайрус мечтал многое в нем перевернуть, но основы жизни и смерти остаются неизменны. Связь между любовниками, между родителем и ребенком столь мощное оружие, что его нужно использовать в тяжелые времена. Атон объединился с Пасусом, прекрасно зная, чем это обернется для сына. И просто принес в жертву собственное дитя. Значит, должен увидеть последствия.

– Звезды, ну чего ты ждешь? – не выдержал Гладдик и внезапно разрыдался, спрятав лицо в ладони.

Я беззвучно встала, запустила пальцы ему в волосы и дернула его голову назад, обнажая горло. Один быстрый удар. Я уже столько раз это делала.

Однако поймала себя на том, что снова смотрю на небо. Когда живешь в бесконечной темноте и думаешь о звездах, как о чем-то далеком, сложно понять… что мы все, в сущности, песчинки в масштабах Вселенной. Меня захлестнула странная меланхолия, словно на миг я отступила от привычных рамок и увидела то, что никогда прежде не замечала. Как быстротечны наши жизни – крохотный всполох на реке времени. Раньше я считала, что атмосфера – всего лишь оболочка, но теперь столкнулась с этим причудливым богатством красок. Как странно. А ведь она казалась мне совершенно неинтересной.

В первые годы жизни я видела лишь силовое поле и стены корраля. Небо нам не показывали – похоже, умышленно. Нас ковали, точно клинок, пока мир не сужался до биения собственного сердца – и того, которое предстояло остановить.

И тут поток мыслей прервался.

Теперь я выше всего этого. Не так ли? Так ли уж необходима эта смерть? Правда ли у меня нет иного выбора?

«Ты хочешь, чтобы я больше тебе не лгал, – сказал Тайрус, – а я хочу, чтобы ты больше не давала мне для этого повода».

Повода. Например, тайком разыскать Гладдика и прикончить его из страха, что Тайрус может не одобрить мой поступок. Но ведь я и сама не хотела этого делать. Не хотела убивать безвредного парня, которого даже презирать не за что. Тайрус не был дураком. Он сумел бы защититься, если надо. Точно сумел бы. А я после смерти Донии до ужаса боялась вновь ощутить боль потери. Настолько боялась, что забыла: задолго до моего появления Тайрус годами боролся за жизнь и уже убивал из самозащиты.

Ему не нужен клинок или дьяболик.

Ему нужна императрица.

Я выпустила темные волосы Гладдика и пригладила большим пальцем то место, за которое тянула – словом, утешила, как смогла.

– Я тебя не убью. Уходи.

Гладдик вытаращил на меня свои зеленые глаза.

– Иди, – повторила я.

Он открыл и закрыл рот, затем осторожно шагнул прочь, будто ожидая, что я передумаю, что все это лишь жестокая шутка. Наконец смелость подвела беднягу, и Гладдик побежал. Его шаги загрохотали вниз по лестнице, он едва не спотыкался от спешки.

Пару секунд спустя раздались другие шаги. Нивени заглянула в гелиосферу и озадаченно уставилась на меня.

– Э… я просто проверяю. Подумала…

Гладдик вышел, я нет.

– Решила, что Гладдик Атон меня одолел? – улыбнулась я.

– Ага, было бы забавно.

– Дония была такой нежной и милой, мухи бы не обидела, но и она бы с Гладдиком справилась. Спрячь его где-нибудь, пусть служит живым щитом для вашей планеты. Мне он не нужен.

– Без проблем. – Нивени развернулась, и тут до меня дошло: она действительно пришла проверить, все ли со мной в порядке.

Как поступил бы друг.

– Да, и еще, – окликнула я.

Нивени обернулась, а мой язык вдруг стал ужасно неуклюжим.

– Спасибо за беспокойство.

Она вроде бы удивилась, но просто улыбнулась в ответ. Наверное, ей показалось глупым, что я благодарю за такую ерунду, но у нее-то было много друзей. А вот у меня нет.

Я выбежала из гелиосферы и вновь уловила цветочный аромат. Теперь я его узнала: жасмин. Любимый запах Донии. Он все еще окутывал меня, пока я шла на спешно организованную встречу Тайруса с теми сенаторами, кто остался нам верен.

Они всю ночь пытались найти Дивинию.

Тщетно.

Пасус увез ее, и вскоре она умрет.

– Если они направились в Хризантему, то ощутимо нас обогнали, – пробормотал Тайрус, глядя на карту империи. Звезды по ее краю выстраивались полумесяцем; пространство расходилось из центра неравномерными лучами. – Итак, наша позиция здесь. С помощью ботов мы постепенно вернем в строй все корабли. Люмина – наш надежный союзник и могущественная планета с серьезным уровнем защиты. На входе в шестизвездную систему можно легко угодить в засаду. Я хочу, чтобы всем нашим союзникам в Хризантеме послали сообщение: если прочие гелионики или даже оппортунисты собираются переметнуться к Пасусу – да будет так.

Толпа недовольно забормотала.

– Да будет так, – повторил Тайрус. Он прислонился к окну и смотрел на окрашенную в пурпур поверхность Люмины. – Я хочу точно знать, кто с нами, кто против нас. Как там говорится? «Пусть весь яд, что таится в грязи, всплывет». Вот пусть и всплывут. Сейчас.