Нидейла Нэльте - Слепая надежда

— Стражи могут не пустить? — доносится словно издалека голос императрицы, с трудом возвращаюсь к разговору.

— С техникой в нашей системе и так непросто, — отвечаю. — А Стражи могут воздействовать дополнительно.

— Взять и вывести из строя? — Ноэлия задумывается, киваю. — Но получается... они тот корабль специально пропустили? Или их как-то обошли, потому и заволновались?

— Едва ли обошли.

— Что-то случилось, — бормочет Ноэлия. — Что?

Пожимаю плечами. Сам вот уже больше десяти лет мечтаю узнать. Ноэлия молчит, обдумывает, в ауре четкие отпечатки мыслительного процесса. Одно удовольствие наблюдать.

— Ментальщики могут подслушать? — спрашивает вдруг императрица, разрушая очарование момента. А ведь я понятия не имею, к каким выводам подтолкнет ее разговор. Возможно, взвесит все, и... Что будет, то будет.

— Теоретически могут. Практически — я заметил бы.

Оглядываю на всякий случай пространство, выпускаю тонкую сферу омаа как можно дальше. Тихо, Стражи не придают особого значения разговору: аура императрицы спокойна, значит, ничего серьезного. Ивен может заинтересоваться, конечно, но еще немного времени у нас есть. Зеркалящих аур ментальщиков поблизости тоже не заметно.

Пожалуй, Ивену сейчас не до того. Его омаа вместе с омаа верховных эров в каком-то из подвальных помещений, где мне никогда не доводилось бывать. Не представляю, что там, вокруг личная охрана императора, из особо приближенных. Понятия не имею, как проходит смена меток, знаю только, что все они связаны с аурой императора. Когда-то мечталось, что и мне будут доступны тайны и знания. Но, видимо, так до них и не дорасту.

— То есть, Тера из-за родителей тебя сканировала? — возвращается к предыдущему разговору императрица.

Ноэлия

— Меня проверяли на преданность. Видимо, сочли непричастным, — криво усмехается.

Настолько, что назначили личным Стражем жены императора? Как-то все непонятно. А с другой стороны, тот, кто десять лет доказывал свою преданность, скорее всего продолжит ее доказывать... всеми способами. С трудом подавляю вздох.

— Шарасса тоже на это намекала? — снова спрашиваю. Неопределенно ведет головой:

— Возможно. И она что-то задумала.

— Что? — настораживаюсь.

— Не знаю. Но ей собственная идея понравилась.

— Надеюсь, не с императором поехать? Куда это они ездят в обязательном порядке через месяц после свадьбы?

— Не знаю, моя госпожа.

— Что она вообще от меня хотела?

— Не знаю, моя госпожа. Но симпатии от нее не ждите.

— Да уж не жду, — фыркаю. — Знать бы, чего ждать-то.

Дарсаль

И хотел бы сказать, да нечего. Почти.

— Позиции она хочет удержать, — решаюсь, осознавая, что переиграть едва ли получится, даже если потом пожалею. Фиолетовые волны расстройства, как бы их не видеть. Они ведь не должны меня задевать. Ни расстраивать, ни вызывать желание успокоить.

— Вернуться в его постель? — отворачивается Ноэлия.

— Не только. Остаться первой шри двора. Последний год она была здесь самой влиятельной.

— Обойдется, — буркает Ноэлия. Улыбаюсь. Хотелось бы. — Пока что я императрица и подвинуть меня, смею надеяться, не слишком просто. И кстати, я планирую наведаться в библиотеку, изучить законы. Скажи, пожалуйста, сейчас все заняты с императором? Или, может, кто-нибудь свободен? Эр Базир? Эр Юрай?

— Спрошу, — соглашаюсь.

— Хочу выяснить все о наших с тобой правах. И что там с моей охраной. Есть у нее какие-то... особенности? А! Дарсаль, я так и не видела Мариса. Император куда-то его отправил?

— Отправил, — стараюсь отвечать ровно. — В загородное имение.

— Это ведь не потому, что он выразил желание попасть в мою охрану?

— Нет, моя госпожа.

Ноэлия молчит, легкие волны недоверия. Или, скорее, сомнений. Правильно сомневаешься, прости, но я тебе ничего не скажу.

— Шарасса угрожала, что расскажет мне о тебе? — выдает вдруг. Неожиданно. Всегда удивлялся, как можно делать подобные выводы, не видя аур, эмоций, побуждений?

Снова приходится решать. Впрочем, о чем тут долго думать. Киваю.

— В чем ее выгода? Она могла желать, чтобы я заменила тебя Дейром?

— Едва ли. Разве что имеет на него влияние. Я не знаю, за что его отстранили.

— А на тебя у нее какое влияние? — пасмурные переливы.

Хочется ответить, что никакого. Почти открываю рот. После пожимаю плечами. Все так все, нет так нет. Интриги никогда не были моей сильной стороной.

— Она что-то узнала. О родителях. Понятия не имею, что и где. Но она не врала, когда говорила об этом.

— Ага! — Ноэлия вскакивает, проходится по комнате. Аура вспыхивает, настораживая Слепых по периметру. Прикрываю глаза, слежу — не знаю, чего ждать. — Значит, это можно выяснить!

Нужно бы предостеречь, но язык не поворачивается. Я слишком долго этого хотел. И не могу спокойно пройти мимо любой возможности. Ну, почти.

Синяя аура еще какое-то время горит, переливается, после снова возвращается к привычному состоянию. Девушка садится обратно в кресло.

— Шри может иметь доступ к архивам судейской гильдии, — произношу.

— И что?

— Там могли остаться протоколы суда.

— Твоего отца судили? — удивляется. Представляю, какое у нее мнение о наших законах и порядках. — Судья ездил с вами?

— Квестор всегда сопровождает отряд. Занимается юридическими вопросами. Насколько я знаю, он вел процесс, поддерживая через ментальщиков связь с главой судейской гильдии, на тот момент это был судья Гаран.

— Ты его знаешь? Разговаривал с ним? — снова странное возбуждение, быстро пресекаемое изнутри.

— Пытался добиться аудиенции... когда попал в столицу. Но меня и близко не подпустили.

— Что с ним случилось?

— Стар был. Сердце, — жму плечами. Вроде бы. Вслух не добавляю, но от Лии снова исходят волны недоверия. Ну, доказательств все равно нет.

— А квестор, который ездил?

— Не знаю, что с ним случилось. Запретили выяснять.

— И ты не пытался?

— Когда тебя каждый день прочесывает ментальщик, не попытаешься, — отвечаю мрачно. Аура Ноэлии вспыхивает удивлением. Ты же не думала, что меня разок проверили, и все?

— Что еще знаешь? — спрашивает.

— Ничего. Мне пришлось выбирать между прошлым и будущим. Я выбрал служение императору.

Все равно другого выхода не было.

Ноэлия

Последние слова остужают, заставляют вздрогнуть. Почему все время хочется забыть, что передо мной человек, которого с детства программировали быть преданным императору? Вопреки семье, вопреки всему!

— Ты отрекся от них? — вырывается быстрее, чем успеваю сдержаться. Дарсаль вспыхивает на миг, как-то целиком, словно омаа отовсюду вырывается. Потом горящими остаются лишь глаза: