Нидейла Нэльте - Раб

Келла молчит, едва уловимо улыбается. Тот раб… которого Тали искала, Николас… его хозяин… Не успеваю даже в голове сформулировать, уже отвечает:

— Муж Немезы нам помогал, при всех своих слабостях, он неплохой человек. Правда пришлось лишить его памяти — но тут уж или памяти, или жизни.

Ты и это умеешь? Наверное, настораживаюсь, так как Келла отвечает, слегка качнув головой:

— Вмешательства в память всегда сложны, а обставить их естественно еще сложнее. Да и специалистов мало, — усмехается. Кажется, я ей сочувствую, это ж сколько на себе нужно всего тащить!

В память… с чем-то у меня ассоциируется…А, в о т, вспомнил! — А Свеллу с Тиаром куда дела? — недоумеваю. — И зачем? Келла хмуриться, всматривается в глаза.

— Я планировала забрать исключительно вас с Тамалией. В очередной раз — улыбается конгчиками губ, снова становиться серьезной. — Решила, что это ваши как-то вмешались в работу» Тенталей», активировали перемещение. Тоже недоумевала,

зачем вам Свелла, скорее всего, нужен был Тиар. Ты уверен, что это не они? Когда мы попытались запустить своё перемещение, сам видел, всё остановилось — мы не знали, что кто-то уже успел раньше нас, в прошлые разы срабатавала как часы. Как я могу быть уверен. Знаю только, что Марк, Дики Тали были не в курсе, а в остальное я и подавно непосвящен. Келла снова хмуриться.

— А Тиар- агент? — спрашиваю. Келла молчит, обдумывает, уже решаю, что не дождусь ответа, как сообщает:

— В наших детдомах иногда появляются странные дети. Кто и когда их подбрасывает, ни разу не удалось засечь. Таринский ген у них в наличии, набор генов колонистов тоже, но родителей высчитать не удаётся.

Они ничем не отличаются от обычных детей. Поэтому считается, что просто такая разновидность мутации. Первый появился четыре сотни лет назад. Ничего особенного, хотя иногда возникают предположения, что у них завышен болевой порог, просто они знают, как нужно себя вести. Проверить практически невозможно, все показатели, включая расширение зрачков и прочие реакции — в норме. Раньше их тщательно изучали, сейчас просто воспитываются наравне с остальными рабами, под наблюдением.

Я как могла засекретила эту информацию, мы за ними наблюдаем. Последние пару сотен лет их даже выпускают за пределы Тарина, вместе с хозяевами естественно. Абсолютная покорность, полная управляемость. Тиар из таких. Лисавр тоже. Да Лисавр вообще нормальный мужик!

— Нормальный, — соглашается Келла. Снова задумывается. Интересно, что же делают с состарившимися рабами? — Усыпляют, что же ещё? — отвечает. Сложно всё-таки говорить с собеседником, который тебя читает. Мало ли, вдруг на корм каким-нибудь животным идут или ещё на что. Биотопливо.

— Ты можешь удивиться, — добавляет, — но у нас даже есть благотворительные организации, хозяева которых выкупают, чтобы честно прослужившие рабы могли дожить свой век нормально. Не верю я в благотворительность. А уж на Тарине тем более.

Келла хмурится, не нравятся ей мои мысли. Но молчит. — А что в конце «Тентаклей»? — как-то само собой спрашивается. Любопытно же. Раз уж она расположена отвечать. Келла бросает взгляд на меня, на малыша в моих руках, словно мыслями где-то далеко.

— Там то, из-за чего в прошлом столетии, когда их только открыли, перессорились Главы. Смотровая площадка под куполом на самом верху головы кальмара — панорама почти на всю столицу.

Покорные рабы для любых запросов, всякие акзотические био-игрушки, — усмехается, почему-то вспоминаются пугавшие нас монстры. Могу себе представить эту экзотику. — И возможность на четверть часа перенестись почти в любую точку Тарина. В соровождении тех же рабов, конечно. Фактически, обнародование одной из секретных технологий. Но поначалу мало кто добирался до самого верха, а сейчас уже все уверены, что это — умелая иллюзия.

Люди глупы и часто видят только то, что им показывают… если правильно показать. Вам тут действительно давно необходима перетряска. Люди всё глупее, правительство всё наглее…

— Мне нужно кое-что проверить, — поднимается. — Антер, не подведи. Постараюсь. Смотрю в радужные глаза. С этим решением же ещё жить потом.

Я вернусь, малыш. Обещаю. Улыбается рыбьим ртом, но неприязни или отвращения нет. Живой и почти родной. Странное чувство, слишком реальное, чтобы ему не верить.

— Завтра ночью будем ждать вас вот на этом острове, — высвечивает Келла в коммуникаторе координаты, и картинку заодно. Запускаю микросетевик, заснять на всякий случай. — Неподалёку от острова Далгнеров, в том же направлении.

Келла встаёт. И всё-таки, как так получилось, что несколько тысяч колонистов уничтожили целую планету? Тоже поднимаюсь, малыш вцепляется в плечи, поглаживаю.

Я вернусь, не оставлю тебя здесь. — За несколько сотен лет до нашего появления у них случилась глобальная катастрофа. Луну неудачно запустили, сбой местного аналога гравитатора. Вместо расчётной массы — реальная дополнительная луна на орбите, последствия можешь себе представить: ураганы, землетрясения.

Пока починили, осталось лишь несколько глубоководных городов, ну и центральный. Купол-то работал.

— Зачем им купол? — Понятия не имею. Может, как и мы, выяснили, что не одиноки во Вселенной и решили застраховаться. Может, какой- нибудь проект, о котором мы уже вряд ли узнаем. — Бури во время затмений как-то с этим связаны?

— Конечно. Куполже поддерживать нужно, плюс перепады температуры и давления. Интересно, почему из космоса не получается засечь взаимодействие луны с куполом? Там же должна идти постоянная передача энергии. Разве что… может, и она происходит через эти местные порталы?

Через солёную воду, или такие, как в «мухобойке»? Келла разглядывает меня спокойным, ясным взглядом, кажется, не собираясь выдавать технические тайны. Но мысли летят, ассоциации цепляются одна за другую. — А красная луна как-то влияет на пространство? Перемещает… создает спираль? — Все-то ты знаешь, — хмыкает. — Но красная — естественная, лишь слегка переоборудована. Да, там стоит станция перемещения, природный феномен, связь с гругой галактикой, за множество парсеков отсюда. Раньше, на сколько я понимаю, работала произвольно, потом местные изучили мезанизм и научились активировать — деактивировать. Маы в ее работе до сих пор не разхобрались, механизм совсем иной, не связан с водой.

«Мухобойки» тоже не связаны, как-то не верится, что не разобрались. Не хочет, наверное, говорить. Понимаю. Поглаживаю малыша. Я бы тебя прямо сейчас забрал.

С неохотой отпускаю. — Высадишься на островке возле Мирайских, оттуда свяжешься с Тамалией.

— А почему остальные острова бесхозные? — вспоминаю нашу поездку на яхте, побег от защищенной будки.