Елена Звездная - Восход Черной звезды [litres]

И тут один из орлиных всадников спрыгнул с орла, встал, сложив руки на груди, и, насмешливо глядя на кесаря, произнес:

– Хагаррак тэр иварсакан, Араэден!

Короче, я понятия не имею, что он произнес. Но мне очень хотелось бы знать, что это было, если честно, хотя и так ясно – какое-то оскорбление. Мой кесарь повернул голову, посмотрел на меня, улыбнулся едва заметно, вновь посмотрел на темного и…

И темный упал.

Вот только что стоял, издевательски ухмыляясь, и тут как рухнет… наземь.

– Агаэээээээр! – истошно завизжала одна из темных.

И тоже рухнула. Она упала, а ее крик еще несся над полем битвы. А потом рухнули остальные орлиные всадники. Просто упали бездыханными трупами, вызвав ступор у войск. Потом кесарь протянул руку, с его пальцев сорвались сверкающие искорки, окружили орлов, растворились в сбруе, седлах и прочем, что на могучих птицах было навешено. И орлы, мотнув головами, словно избавились от чар и разом закричали, раскрыв клювы. А затем медленно, устало, понеслись в небо… кажется, возвращаясь к себе домой. Они были в плену? Что-то мне подсказывало, что да. И я утвердилась в этом предположении, когда самый крупный из орлов, сложив крылья, спустился вниз, удержавшись в нескольких метрах над землей, и склонил голову перед кесарем. Явно выражая признательность. Пресветлый император ответил ему полным достоинства полупоклоном, и гигантский орел вновь взмыл в небо.

– Создается впечатление, что с каждым монстром Эрадараса вы знакомы лично, – заметила я. После сопоставила слово «монстр» собственно с кесарем и невольно улыбнулась. Просто улыбнулась, и только улыбнулась, но Великий Араэден одарил меня крайне внимательным взглядом.

Дальше традиционно была речь.

Впечатляющая, чеканная, полная ледяной ярости, так присущей нашему бессмертному. А еще в этой речи звучало… кажется, обвинение. Да нет, не кажется, кесарь действительно обвинял. Жестко и основательно, в смысле, у него определенно были для этого основания.

И когда речь его завершилась, на поле боя вспыхнуло пламя!

Точнее, как пламя… вспыхнули воины. Светлые воины и некоторые из… людей в красно-коричневом.

Последнее заставило меня понервничать, но я не посмела выступить против… похоже, казни. Никто не посмел. Над полем и тысячами замерших воинов пронеслись вопли гибнущих, смешанные с ревом пламени, после гибнущие попадали на покрытую грязью и пылью землю. Люди упали без движения, больно царапнув меня осознанием хрупкости моего вида, лорды остались живы. Обгорелые до черноты, покрытые одним сплошным ожогом, они лежали на земле и тихо подвывали от невыносимой боли. Но они определенно выживут, люди – нет!

Речь кесаря завершилась.

Мы шагнули в зеркало портала, возникшее перед нами.

А вышли в спальне.

Великий Араэден отпустил мою руку, прошел к огромному окну, в пол-стены этой громадной спальни, и встал, сложив руки на груди и глядя вдаль. Молча. С ненавистью. С яростью, для которой не было выхода. И вместе с тем с тоской.

А я все пыталась понять, что не так. На мой взгляд, возвращение к власти прошло более чем триумфально – дворец не просто под нашим контролем, но его вообще выстроили заново. Основные тактически важные военные крепости теперь полностью подконтрольны кесарю, более того – они поставлены в прямую зависимость от его жизни. Фактически, проведи подобный маневр любой из наших правителей, сейчас бы весело отплясывал… а кесарь – нет. Создавалось впечатление, что он переживает настоящее горе…

Неожиданно вспомнила убийство темных и освобождение гигантских орлов. И свою дурацкую фразу: «Создается впечатление, что с каждым монстром Эрадараса вы знакомы лично».

И совершенно ясно поняла – орлы! Они были пленены и закованы, но, чтобы их пленить, требовалось сначала победить их – гордых, могучих и готовых сражаться за свою свободу до последнего.

– Да, нежная моя, – тихо отозвался кесарь. – Все эти годы я переживал за мать. Все мои мысли и тревоги были о ней… И сейчас я испытываю стыд, понимая, что о самых преданных своих сторонниках практически не вспоминал…

Он замолчал на миг, затем еще тише, с болью, ощущающейся в каждом слове, продолжил:

– Крылатый народ – погибло две трети, гнезда разорены, большая часть выживших – в плену, под темными. Керукхарн лишь предполагает, что некоторой части его стаи, в том числе его орлице с выводком, ради которых он подставился под магическую сеть, удалось скрыться среди северных гор, но точно ему неизвестно. Орлы в снегах… не выживают.

И я поняла то, о чем не сказал Араэден: этот могучий орел даже не знал, выжила ли его пара… выжила ли его семья…

– Морукаи, – продолжил с ледяным спокойствием, наполненным тяжелым равнодушием, кесарь, – морской народ… Выжила одна десятая. Леса Нари сокращены вдвое. Нарийские дриады – воинственный народ, об их реальной численности неизвестно никому, но каждое дерево священного леса – вместилище дриады… нет дерева, нет… той, что дышала им!

Он замолчал.

Несколько долгих секунд смотрел вдаль, затем добавил:

– Агэкхери – песчаные демоны… уничтожены.

– Почему?! – Я воскликнула, прежде чем даже поняла это.

Кесарь усмехнулся уголком рта:

– Агэкхери были первыми, кто ощутил, что я гибну. Трое суток они пытались прорваться на территории Эрадараса. Они бились… за меня. Когда пали воины, темные уничтожили поселения. Сведений о выживших на данный момент нет.

Не знаю, как кесарю – от осознания масштабов катастрофы лично мне было больно. Больно, даже притом что я практически не знала, о ком конкретно речь. Но их преданность заслуживала уважения. А жестокость темных…

Я запрокинула лицо, глядя вверх, на белоснежный искрящийся куполообразный потолок спальни, глубоко вздохнула, вытерла слезы и… я наследница Оитлона, я – Катриона Ринавиэль Уитримана, я не из тех, кто сдается и опускает руки, и уж тем более не буду плакать там, где нужно действовать.

– Насколько я понимаю, меня вы оживили? – обратилась я к кесарю.

Пресветлый император медленно обернулся ко мне, холодно взглянул своими жуткими сверкающими глазами.

– Да бросьте, я проткнула себя мечом… чтоб вас! – При воспоминании об этом хотелось пожелать кесарю, чтоб его гоблины сожрали. Но речь сейчас шла не о нем.

– Мы можем попытаться оживить ваших песчаных демонов, – сказала я.

– Миновал год, нежная моя, – ледяным тоном произнес кесарь.

Пожав плечами, я напомнила:

– Если я не путаюсь… хотя должна заметить, смерть могла и несколько повлиять на субъективное ощущение времени, вы примерно так часов пять назад впитали в себя силу Аршхана. И не знаю, станет ли это для вас новостью, учитывая ваши возможности бывать в каждом месте Рассветного мира в любой момент, но существует прецедент оживления массового побоища посредством моего с ракардом страстного поцелуя. Почему бы не попробовать? Все лучше, чем страдать о потерянных преданных сторонниках!