Кристина Юраш - Заказное влюбийство [litres]

– Его Величество просило передать! – раздался голос по ту сторону линии фронта, заставив меня сбавить темп. – Импэра! Осторожней со словами! Ты не цель, а средство!

…для мытья полов! Шампунь, ополаскиватель и растворитель в одном флаконе! И вот сейчас мне очень хочется, чтобы все растворились в горизонте! «Новое средство «Импэра»! Отличный результат без переплат!» – пропела Интуиция. Я бы с удовольствием постояла на одной полочке с «Мистером Бицепсом», пока где-то на заднем плане моих размышлений разрывался одинокий в своих убеждениях «Туалетный Котенок», требуя вернуться на позиции и немедленно начать бой!

– На сегодня, так и быть, мы отступим. Но это не значит, что мы будем сложа руки ждать того дня, когда ты покинешь Кронваэль! – произнес какой-то маг, держа в руках рулон ответа. Я бы хотела дать ему исчерпывающую инструкцию по применению королевского указа, но обострять и без того напряженную политическую обстановку мне не хотелось.

Перед нами со скрипом и грохотом открыли ворота.

Навстречу к отцам бежали дети, вереща, крича и захлебываясь слезами. На шею к мужьям бросались жены. Они уже не чаяли увидеть их живыми. Девушки целовали любимых, смеясь до слез и кусая губы, матери прижимали к себе своих сыновей. Я постояла в одинокой печали среди всеобщего веселья, стиснув зубы и сердце, а потом побрела домой, накрылась одеялом, спрятала голову под подушку и после горьких раздумий провалилась в сон. Мне снова снилась темнота, как я скольжу рукой по чужой коже, как нежно прикасаюсь к чужим губам, как мои руки ложатся на чужие плечи, а потом…

– Прочь от сына! – хрипло кричал Буревестник. – Прочь от него! Люди! Импэру стирают!

…и развешивают сушиться. На виселице!

Я сонно доползла до окна и увидела странную картину: трое стражников, перевернутая краска, Буревестник, воинственно размахивающий клюкой и пытающийся выяснить, из каких органов состоит правопорядок, отползающий подальше от вандалов художник и шедевр, однозначно взявший бы первое место на выставке авангардного искусства. На стене дома был обведен белой краской чей-то силуэт. Я не знаю, кто позировал гению, но почему-то мне казалось, что лысый гориллообразный мужик. «Это – ты!» – мрачно икнула Интуиция. Широкоплечая, как Тарзан, готовая с воинственным кличем броситься в бой под отчаянный вой убегающих врагов, Мадонна Палеолита со стратегическими залежами целлюлита сильно огорчилась, увидев это творение. Чего у нарисованной меня было не отнять, так это груди! А все потому, что ее не было! Ну, как бы была, но на такую грудь мало кто позарится. Обидно будет, если археологи, нашедшие мое изображение, примутся громко сочувствовать моим современникам, обсуждая, как по городу разгуливало это нечто с черной шерстью вместо волос, кривым носом и маленькими точками глаз. «Хоть из дома не выходи!» – поддакнула приунывшая Интуиция.

Народ отвоевал право тиражировать меня на стенах домов, заставив стражу, уже не камнями и палками, но щитами и мечами, любоваться художествами издали. Я была очень собирательным образом. На одном доме – упитанно-положительной, на другом – скрюченно-отрицательным. Неотъемлемым атрибутом личного бренда стали черные волосы и белое платье всех размеров. Я лично видела, как какой-то зажиточный горожанин командовал процессом рисования меня на стене его дома, щедро делясь своими предпочтениями. В итоге я получилась дойной коровой, поставленной на задние копыта. На вкус и цвет все Импэры, как выяснилось, разные.

На пару дней все успокоилось. Вылазки на природу прекратились, несмотря на попытки лорда Бастиана снова собрать боеспособный отряд, дабы показать Флармеру точное место зимовья раком. Военные действия можно было описать одной фразой: «Идем на…» Пока те, кто под стенами орали: «Идем на штурм!», те, что засели на стенах, отвечали: «Идите на фиг!» Я же готова была указать всем сторонам общий вектор движения. И так бесчисленное количество раз. Сначала город пугался, вздрагивал, нервничал, а потом привык.

Однажды ночью я проснулась от криков. Я была рада, что меня разбудили, потому что во сне я все еще целовала теплые губы, скользила ладонью по чужой груди, задыхалась в поцелуе и пропускала каскад длинных волос сквозь пальцы. Во сне мы еще были вместе… Я прижималась к груди, вслушивалась в биение чужого сердца и думала, что оно бьется для меня. На столе лежал недоеденный сухарик, который я грызла, размачивая водой, не жалея пломб. Долго вслушиваясь, я поняла, что нас еще не захватили, но происходит что-то странное. Расправив юбку, сдув с сонного лица прядь волос и накинув плащ, я выползла из дома, глядя, как на площадь из своих домов повыползали такие же сонные люди, уставившись на небо, словно там дают салют побе… Что это? Над замком был какой-то странный огненный, слегка неправильный полукруг, отчетливо видимый в ясном ночном небе. След напоминал след от реактивного самолета, чем очень сильно меня удивил. «Нихиро…!» – воскликнула Интуиция, но я отмахнулась. «Нет, не ядерный гриб!» – вздохнула я.

Люди с ужасом стояли и смотрели на небо.

– Он просыпается… Последний срок на исходе… – испуганно прошептала какая-то женщина неподалеку, прижимая к себе ребенка. – У нас нет короля… Импэра так и не назвала имя наследника!

Судя по недовольным взглядам, у меня уже не огород, а сад камней. И единственное, что мне остается, – постичь энергию Дзень, дабы запастись должным спокойствием и попкорном. Огненные знаки на небе сменяли друг друга, а люди стояли и смотрели на них, как зачарованные. Если честно, то мне было жутковато… Для полного счастья не хватало еще неопознанного летающего и огнедышащего объекта! Местное пресмыкающееся наводило ужас не только на все географические, но и на мои личные копчико-анатомические окрестности, пробегая холодком чуть пониже спины.

Всю оставшуюся ночь под впечатлением горьких дум мне снился дракон, который ползал за мной и орал, что его зовут «Антон». Не знаю, что меня пугало больше, наличие еще одной рифмы, характеризующей человека, как скользкого и гибкого типа, который всегда может принять анатомическую форму любых неприятностей, или то, что это все-таки дракон. Я еще не поняла. Каждое утро с криками «За Импэру!» кронваэльцы бежали на стены отбиваться от врагов. Не скажу, что конструктивно. Вместо кипящего масла, они поливали лазутчиков отборной бранью, явно рассчитанную на то, чтобы смертельно ранить их самооценки. И каждый вечер, стоя в толпе и глядя на незнакомые созвездия, чувствуя себя маленькой песчинкой мирозданья на фоне общей тревоги и нарастающей паники, я смотрела на странные знаки, которые нам рисует небо над дворцом. В такие моменты я понимала, что не хочу быть первой, кто скажет дракону: «С добрым утром!»